Около половины третьего Делла Стрит вошла к адвокату и многозначительно произнесла:
- В приемной ждет младший.
- Гарвин?
- Он самый.
- Хочет меня видеть?
- Просто горит желанием.
- Как настроен?
- Судя по тому, как он держится, настроение не из лучших. Весь трясется от злости и чуть не лезет в драку.
- Тогда давай его сюда.
- Шеф, может, позвать Пола Дрейка или кого-нибудь из оперативников?
Мейсон покачал головой.
- Но молодой Гарвин - высокий и сильный мужчина, - настаивала Делла. И вы сами понимаете, как это может отразиться на деле, которое вы ведете, если тут произойдет вульгарная потасовка.
- Проси, - повторил Мейсон, - надеюсь, он прислушается к голосу разума.
- Не похоже.
- Все-таки пригласи, постараемся все уладить. Если он увидит тут Дрейка, то подумает, что я боюсь. Это не годится. Я должен говорить с ним как мужчина с мужчиной - начистоту. Думаю, я смогу прочистить ему мозги.
- Ну и пожалуйста, - недовольно заметила Делла, - но мне это не нравится.
Через несколько секунд дверь широко распахнулась и молодой Гарвин буквально ворвался в кабинет.
- Что это вы вытворяете, Мейсон? - закричал он с порога.
- Присаживайтесь, - спокойно предложил адвокат, - и поговорим без эмоций. Прежде всего хотелось бы знать, из-за чего вы так кипятитесь?
- Мне тоже хотелось бы знать, ради чего вы пачкаете доброе имя моей жены?
- Я не понимаю, каким образом.
- Все понимают, а вы нет!
- В чем конкретно моя вина?
- По вашей милости она главная подозреваемая в деле об убийстве Джорджа Кассельмана.
- Каким образом?
- А таким. Это вы заставили меня передать Стефани Фолкнер этот проклятый револьвер. Черт возьми, Мейсон, я так это не оставлю... Я требую, чтобы вы дали отчет в своих поступках как адвокат и как мужчина. И смотрите... если ваши объяснения не покажутся мне убедительными! Я просто разобью вашу дурацкую башку, прежде чем выйду отсюда!
Мейсон бросил на молодого человека ледяной взгляд.
- И вы считаете, что многого этим добьетесь?
- Во всяком случае, я получу огромное удовольствие.
- Это может стоить вам сломанной челюсти, - холодно продолжал Мейсон. - Но вопрос в другом: что от этого выиграет ваша жена? Вы даете повод газетчикам для того, чтобы расписать... наши недоразумения.
- Они и так все распишут.
- Нет, не осмелятся. Они не осмелятся печатать живописные подробности, если вы не сообщите им главное, к чему они уж добавят все, что в голову взбредет. Так что прошу спокойно сесть в кресло и рассказать мне обо всем. Не согласны - будьте любезны убраться отсюда и не мешать мне расхлебывать эту кашу одному!
Гарвин шагнул было к столу адвоката, нерешительно остановился, заметив в глазах Мейсона холодный блеск, отступил в сторону и прислонился к углу его большого стола.
- Дон работала в Лас-Вегасе, - сказал он сердито, - была знакома с Кассельманом и...
- Как я понимаю, Дон - ваша жена?
- Да. Дон Джойс. Так вот, этот Кассельман со всеми искал знакомства. Девушкам, которые занимаются такой работой, как у Дон, всегда нужны истинные друзья. Туристы приезжают и уезжают... Каждый готов позариться на лакомый кусочек... Одно у них на уме. Кассельман был из местных. Он относился к ней хорошо, ну... и нравился ей.
- Они встречались?
- По-видимому.
- Она знала, что он здесь, в городе?
- Да. После того, как в газетах появилось сообщение о нашей женитьбе... Ну, Кассельман позвонил, просто из вежливости, и поздравил.
- В этом нет ничего плохого, - заметил Мейсон.
- Черт, дело в том, что полиция нашла в квартире Кассельмана записную книжку с номером телефона Дон и установила, что у Дон имеется номер его телефона.
- Больше ничего?
- Во вторник вечером, когда Кассельман был убит, - продолжал Гарвин, мне нужно было уйти из дому, чтобы встретиться с одним оптовиком, у которого я собирался купить сразу двадцать машин. Его дела шли не блестяще, поэтому он решил продать свои машины, а вырученные деньги вложить в новое предприятие. Сделка для меня была выгодной, и я не хотел упускать этой возможности.
Вы условились о встрече?
- Да.
- В котором часу?
- Пусть это вас не волнует, - снова рассердился Гарвин. - У меня железное алиби.
- Револьвер взяли с собой?