* 9 *
Горностаева была первой, кого я встретила, придя утром в Агентство. Она пытливо посмотрела мне в глаза и спросила:
- Ты уже слышала?
Я почувствовала неприятный холодок в груди.
- Что именно?
Узнать, что я должна была услышать, мне помешал Обнорский. Как он из своего кабинета, расположенного в удалении от входной двери, узнал, что я пришла в Агентство, остается для меня загадкой. Наверное, сработала интуиция. Но Андрей вылетел из кабинета, как пуля:
- А вы, Анна Яковлевна, оказывается мастер подковерных игр!- Голос Обнорского не предвещал ничего хорошего.
Следом за Обнорским вышли с довольными лицами Зайчиков и Леха Склеп. Они поспешили подойти ко мне, поочередно приложившись к моей ручке:
- Разлюбезнейшая Анна Яковлевна! Мы очень признательны вам за то, что вы не стали молчать! Благодаря вам все козни депутатов-оборотней вышли наружу, теперь их будут судить не только правоохранительные органы, но и, что самое страшное, их собственные избиратели!
Я слабо понимала смысл этих медоточивых слов. Гости что-то говорили про правовое сознание, про русскую женщину, которая не только в горящую избу войдет, и прочее... Раскланявшись с Обнорским, авторитет и муниципальный депутат покинули нашу скромную обитель, оставив меня наедине с Обнорским, который невероятным усилием воли сдерживал свой гнев.
- Какого хрена?! Кто тебе разрешил отдавать кассету телевизионщикам? Ты знаешь, что было вчера вечером? Ты знаешь, чем все это может закончиться?Обнорский с пулеметной скоростью задавал вопросы и не давал мне ответить ни на один из них.
Я смотрела на него в тщетной надежде увидеть хоть что-то от того Андрея, который был у меня сегодня ночью. Каждое его слово было для меня словно гвоздь, вбиваемый в гроб с моими надеждами и чаяниями. Я мчалась в Агентство на белом коне, но конь вдруг споткнулся на ровном месте и сбросил меня в грязь.
Отгоняя видения прошлого, я нашла в себе силы сказать:
- Успокойся ты, истеричка! Скажи толком, куда я отдала кассету и что вообще здесь происходит?- В Агентстве и в самом деле была странная тишина.
Куда-то исчезли артисты, сотрудники тихо сидели в своих кабинетах. Даже Горностаева и Агеева не нарушали установленный Скрипкой порядок и не курили в коридоре. Ну Горностаева-то в ее положении - это понятно. Но Агеева!
- Ты что, прикидываешься, что ли, Лукошкина? Мы договорились, что не показываем кассету по телевидению?
- Ну?!
- Что "ну"? "Энтэвэшники" ее вчера в основном выпуске показали.- Лицо Обнорского исказилось, как от сильной головной боли.
- А я-то тут при чем?- ситуация стала меня раздражать.
Ты? Ксюша сказала, что она вчера делала тебе дубликат кассеты. И ты этот дубликат забрала с собой. Вторая кассета лежит у меня на столе нетронутая. И ты... вчера... ни словом...- Андрей словно сдулся. Он говорил усталым, почти больным голосом, в котором, однако, явно чувствовались нотки ненависти ко мне.
- Да я Лукошкину эту вторую кассету отдала, она его, понимаешь?- И мне вдруг расхотелось объяснять Обнорскому, что я не верблюд.
Похоже, уже всему Агентству известно, что эта сволочь Лукошкина отдала кассету телевизионщикам. Зачем? А затем, что господа Зайчиков и Склеп давно предлагают ей солидный гонорар за юридическое консультирование их лесопромышленной группы. И на фиг ей наше Агентство сдалось. Вот почему и Валя Горностаева, с которой мы были в дружеских отношениях, при встрече даже не улыбнулась мне...
- Да пошел ты...- Так грубо я не позволяла себе разговаривать уже много лет. Я знала: то обстоятельство, что я не стала оправдываться и приводить неопровержимые доказательства своей невиновности, Обнорский истолкует по-своему, даже если сам будет уверен, что я не виновата. Однако стерпеть обиду было выше моих сил. Так легко поверить в мое предательство - после всего, что между нами было сегодня ночью! Я с ужасом и отчаянием поняла, что для Обнорского ничего между нами не было. Ничего такого, что могло бы изменить его. Я проиграла этот поединок. Последний укол оказался настолько болезненным, что невидимый мне судья решил остановить бой.
- Держи, Лукошкина!- рядом возникла Оксана со второй кассетой.
- Да, можешь теперь использовать ее, как тебе вздумается.- Ни тени улыбки на лицах, только озлобление и - на Ксюшином - злорадство.
Я взяла кассету, сунула ее в сумку. Молча повернулась и вышла. Железная дверь тяжело ухнула за моей спиной. Как будто в последний раз. Я села за руль и невидящими глазами долго смотрела на девчонок и мальчишек, выходящих из Вагановской академии, на машины, снующие по улице Росси. Я даже не заметила, как застыла моя машина, и еще с полчаса сидела в страшном холоде. Потом, замерзнув, пришла, наконец, в себя и поехала прямиком домой. Достала из бара начатую вчера бутылку "Мартини", хлебнула прямо из горлышка. Вставила кассету в магнитофон и, не раздеваясь, плюхнулась в кресло. Прикрыла глаза, готовясь услышать знакомый голос депутата Астрова.
- Ты, Котомкина, иногда такие вещи говоришь, как будто первый раз замужем.- Я резко открыла глаза.
С экрана на меня смотрел Беркутов. Потом в кадре появилось лицо Каракоз. С интонациями, совершенно не характерными для меня, она игриво ответила:
- А я и была первый раз замужем.
Ксюша почему-то отдала мне рабочую версию съемок "Все в АЖУРе". Могла перепутать - в том бардаке, который царил в кабинете Обнорского. Но я же помню, что вчера она положила копию кассеты рядом с другими, но ,не вперемешку с ними! Мне казалось, что пока я сидела в машине на Росси, пока ехала домой, я окончательно примирилась с мыслью, что не вернусь в Агентство. Да наверное, и не желание вернуться, а стремление выяснить, что же произошло на самом деле, заставило меня вскочить с кресла, вытащить кассету и снова помчаться в "Пулю". Я ехала, не видя дороги, машинально останавливаясь на светофорах и пропуская пешеходов. Мысли в моей голове напоминали рой пчел. Резко притормозив у арки на Зодчего Росси, я уже хотела выйти из машины, как вдруг заметила хорошо знакомый мне "лендкрузер" Лехи Склепа. "Что еще ему нужно?" - в сердцах подумала я. Однако придумать ничего по этому поводу не успела - из арки выпорхнула Алена Каракоз. Не желая встречаться со своей "героиней", я решила переждать ее дефиле в машине. Внезапно сердце мое забилось птицей: Каракоз шла прямиком к "лендкрузеру" Склепа. Авторитет радостно распахнул дверь, и звезда будущего сериала прильнула к нему в порыве нежности. Автомобиль Склепа стоял рядом с фонарем, поэтому мне было хорошо видно, как Склеп и Каракоз ворковали, будто голубки.
Ничего криминального, конечно. Если не учитывать некоторых совпадений. Например, присутствия Каракоз в тот момент, когда я говорила Ксюше о секретности кассеты. Оксанка любит напустить туману, представляя себя важной шишкой в "Пуле" (ну, не без этого, конечно). Очевидно, она проболталась актрисе о содержании пленки. Каракоз фифа-фифой, но далеко не дура. Особенно, если она имеет какие-то дела со Склепом. Сразу могла сообразить, в чем ценность кассеты. Но как она до нее добралась, ведь пленка была в кабинете у Обнорского? Тут я вспомнила смех в кабинете шефа...
* 10 *
В машине было тепло и уютно. Я люблю водить машину. Даже несмотря на то, что в последнее время идиотов на дороге стало великое множество. Я уже молчу о пешеходах. Обычно я езжу с максимальной скоростью. Радио "Русский шансон" настраивало на лирический лад: "Я сегодня ночевал с женщиной любимою..." Кошка, внезапно выбежавшая из-за стоящей на обочине машины, вдруг остановилась прямо перед моей летящей "ласточкой". Я не успела притормозить, и тут же раздался глухой звук. Крутанув руль к обочине, я остановила машину и выскочила на улицу. На пустом мокром асфальте, в свете неона, недвижимо лежал рыжий комочек. Почувствовав приступ дурноты, я вернулась в машину. Руки у меня дрожали, и я никак не могла попасть ключом в замок зажигания. "Без которой дальше жить просто не могу..."
ДЕЛО О СЛУЖБЕ НОВОСТЕЙ
Рассказывает Максим Кононов
"Кононов Максим Викторович, 34 года, образование - три курса филфака СПб ГУ. До прихода в "Золотую пулю " занимался мелким бизнесом, был соучредителем и гендиректором ОАО "Глория". После дефолта 1998 года лишился бизнеса, начал пробовать себя в журналистике и добился успехов.
Склонен к нестандартному мышлению, неплохо владеет словом, правда, в материалах присутствует некий крен в "желтизну ". Жена и дочь в последние годы проживают отдельно. Иногда злоупотребляет спиртными напитками, однако на рабочей дисциплине это серьезно не отражалось..."
Из служебной характеристики
- Самое сложное в семейной жизни,- радостно тараторила в камеру чернокожая телезвезда Ханга.- это отдавать себе отчет в том, что за годы, проведенные вместе, в людях мало что меняется...
- И иногда, ссорясь с супругом или супругой,- подхватила ее соведущая,не забудьте сказать себе: я полюбил этого человека со всеми его недостатками. Стоит ли удивляться, что они сохранились?
И они стали шумно прощаться и раздавать автографы. А я, приглушив звук, первый раз в жизни задумался над тем, что сказали мне по телевизору. Юлька торчала у меня в голове, как ржавый загнутый гвоздь в размокшей доске. Вспоминая наши с ней ссоры, я словно раскачивал его клещами и никак не мог вытащить. И вот только что две модные телевизионные тети сказали мне: сам ты, Кононов, дурак, тебя что, заставляли на ней жениться? Ты не знал, что от ее задницы все окружающие мужики рискуют получить сотрясение мозга, вызванное внезапной эрекцией (как выражается Шах)? А может, ты не знал, как она любит в запале зацепить тебя за самое больное и всем своим видом показать, что ты для нее никакая не надежда-опора, а так - паразитирующая бактерия?.. Что она вовсе не считает секс таким уж важным делом и обожает что-нибудь сказануть в самый ответственный момент, а потом еще и обвинить тебя в импотенции? Ах, знал? Так какого хрена ты сначала женился на ней, а потом вдруг стал обвинять ее в этом и дообвинялся-таки до развода?
Мне стало тошно, и я привычным жестом опрокинул в себя полстакана. А потом сделал погромче - на НТВ начинались местные новости.
- Добрый день,- сказала голубоглазая девчушка тоном, не допускающим даже мысли о том, что этот день для кого-то может оказаться добрым.- В эфире новости, которые вам предлагает петербургская информационная служба телекомпании НТВ. В студии Ирина Виноградова. И в начале выпуска сенсационный материал, который удалось снять нашим корреспондентам...
Она скосила глаза куда-то вниз, что предполагало готовность к подаче сенсационного материала. Мелькнула какая-то картинка и тут же померкла. После нескольких секунд абсолютной черноты на экране вновь появилась ведущая.
Несколько секунд она так и сидела, скосив глаза и, видимо, чувствуя себя полной идиоткой. Потом выражение ее лица стало меняться - наверное, в наушнике раздавались какие-то команды. Она снова посмотрела в объектив и, нервно улыбнувшись, заявила:
- Съемочная группа нашей телекомпании сумела запечатлеть сцену убийства известного предпринимателя Козлова, буквально полчаса назад произошедшего в нашем городе...
Снова повисла неловкая пауза. Я подумал, что увильнуть от работы мне сегодня не удастся. Бизнесмен Козлов, имевший неожиданную кличку Цуцик, был явно "моим клиентом". Тем временем измывательство "энтэвешников" над своей ведущей продолжалось. Бедняжка вздыхала и долго трогала наушник.
- Через несколько секунд вы увидите этот материал...- как заклинание, сказала она беспомощно. Но прошло гораздо больше, чем несколько секунд, и она, наконец, выпалила с натянутой полуулыбкой: - Пока он готовится к эфиру, о других новостях...
Никакого сюжета об убийстве Козлова так и не было показано, поэтому я досмотрел выпуск без всякого интереса. "Любопытно было бы узнать, в каких выражениях эта воспитанная девочка обратится к своим коллегам",- подумал я и выключил телевизор.