- Он что, знакомый Флитвуда? Это убежище?
- Не могу этого утверждать, - сказал Дрейк. - Все, что мне известно это, когда один из моих людей остановился возле ранчо, он увидел, что Флитвуд ходит вокруг дома. У него было только описание внешности Флитвуда, но он уверен.
Мейсон повторил названия, расстояния и направления.
- Правильно, Пол?
- Правильно.
- О'кей, - сказал Мейсон. - Выезжаем. Ты в контакте с тем парнем, который там?
- В магазинчике есть телефон, но я не знаю, сколько он еще там пробудет. И помни, что в этой местности линия прослушивается. Много людей могут услышать ваш разговор.
- Знаю, - сказал Мейсон. - Если будут какие-то изменения и ты захочешь меня остановить, пошли туда, в магазин, кого-нибудь, чтобы предупредить. Время будет.
- О'кей.
Мейсон повесил трубку и повернулся к Делле Стрит:
- Записала, Делла? Названия, расстояния?
- Записала, шеф.
- Поехали.
Через пятнадцать секунд после того, как адвокат повесил трубку, они уже выходили из квартиры. Герти втирала себе косметический крем.
Мейсон заранее позаботился, чтобы заправить машину, и она, способная выжать девяносто миль в час, как только адвокат взялся за руль, помчалась, точно скаковая лошадь, по проспекту, подбираясь к самой высокой скорости, но все-таки удерживаясь перед опасной чертой, за которой могло последовать тюремное заключение. Оставив позади городские окраины, Мейсон нажал газ и оставил Спрингфилд со скоростью девяносто пять, начав карабкаться в горы.
Через двадцать минут Делла Стрит, которая наблюдала за спидометром, заметила:
- Что-то ты слишком разошелся, шеф.
Мейсон снизил скорость, а Делла Стрит следила за поворотами.
Через несколько минут они свернули, выехали на грязную дорогу, проехали мимо почты, нашли левый поворот и начали взбираться по узкой скалистой дороге, которая петляла и кружила, постепенно ведя вверх, а затем выбралась на ровное плато.
Сбоку от дороги они увидели ограду из колючей проволоки. Фары осветили богатую зелень пастбища. Еще сотня ярдов - и свет фар отразился от алюминиевой поверхности почтового ящика. На металле было начерчено имя: "П.Э.ОВЕРБРУК", и Мейсон свернул на короткую въездную дорожку.
Дом был темным, а за ним силуэтом на фоне звезд выделялся сарай. Хрипло залаяла собака, и лучи автомобильных фар отразились в глазах животного.
Мейсон выключил мотор.
Не слышалось никакого шума, кроме лая собаки, а через минуту что-то затрещало в радиаторе, когда холодный ночной воздух гор подействовал на разгоряченный автомобильный двигатель.
Собака подбежала к машине с лаем, забегала кругами, обнюхивая шины, но рычала не угрожающе. Мейсон решительно сказал:
- Кажется, это друг, - и открыл дверцу машины.
Собака подбежала на негнущихся ногах, забежала ему за спину, обнюхивая икры. Мейсон окликнул:
- Хелло, есть дома кто-нибудь?
Чиркнула спичка, зажглось красноватое пламя керосиновой лампы.
- Хелло! В чем дело? - спросил мужской голос.
- Очень важное дело, - заявил Мейсон. - Откройте, пожалуйста.
- Хорошо. Минутку.
Они могли видеть, как неуклюжая тень движется по комнате. Через минуту яркий свет газолинового фонаря усилил освещение. Они услышали в доме шаги, и дверь отворилась. Овербрук, заспанный великан в ночной рубашке, заправленной в джинсы, стоял на пороге с фонарем в руке.
- О'кей, Герти, - тихо произнес Мейсон, - ваш выход.
Герти пробралась вперед, в круг света от фонаря.
- Вы мистер Овербрук? - спросила она, задержав дыхание.
- Правильно, мэм.
- О, - облегченно произнесла Герти. - Скажите мне, Уильям у вас? Он здоров?
- Уильям? - непонимающе переспросил Овербрук.
- Ее муж, - с сочувствием объяснил Мейсон.
Хозяин ранчо медленно покачал головой.
- Это мужчина, который потерял память, - подсказал Мейсон.
- О, - оживился Овербрук. - Конечно. Вы родственники?
- Он мой муж.
- Откуда вы узнали, где он?
- Да мы его уж сколько ищем! - воскликнула Герти. - Скажите мне, он здоров? Можно войти?
Овербрук замялся:
- Здесь не роскошно, холостяцкая берлога, но вы все-таки заходите. Немного холодновато, правда.
Они прошли в маленькую комнату в передней части дома.
- Где Уильям? - спросила Герти.