— Живут, — сказал Владик. — В двухтысячном году я буду человеком с положением… сделаю нормальную карьеру… все у меня будет.
— Ну ты стебок, — сказал Сашка Маринкиным голосом.
До двухтысячного года оставалось немногим больше семи тысяч суток. Всего половина жизни… мелочь.
— Хорошо, — сказал я. — Давай по порядку, Вера.
— А… с чего начать?
— Чем занимается твой выдающийся муж?
— А ты что — не знаешь? — спросила она с удивлением.
— Владик, конечно, великий человек… и я, разумеется, просто обязан знать о его биографии все… Но, понимаешь ли, Вера, последние пять лет я провел в Нижнем Тагиле, а тамошние газеты ничего о Владике не писали. Странно… не правда ли?
— Зачем ты так, Сергей? — спросила она. А потом без всякой логики добавила: — Я сильно состарилась? Страшная стала?
— Нет, — ответил я. — Ты самая красивая девочка из десятого «а».
— Ты все еще меня любишь?
— Нет… так чем занимался Владик? — сказал я. Слава Богу, она не обратила внимания на то, что вопрос поставлен как о мертвом.
— Понимаешь, Сергей… после того, как все рухнуло… ну, развал Союза, ГКЧП это и прочее… Владик, как и все, стал заниматься бизнесом.
— Понятно… как и все — бизнесом. Наркотики? Оружие?
— Не надо, Сережа… не надо иронизировать. Это ты всегда был упертый, как танк. А нормальные люди хотят нормально жить, зарабатывать.
— Ну, такой уж я стебок… А что за бизнес?
— Основное направление — автосервис. Ремонт, запчасти, обслуживание. А сейчас ребята затеяли построить мощный автоцентр, взяли землю в аренду, вложили в это дело бабки.
— Много?
— Около трехсот тысяч баксов… для начала.
— Ого! Не слабо… Ты сказала: ребята. У него есть партнеры?
— Да, конечно… Костя и Казбек. Нормальные мужики.
— Костя и Казбек… понятно.
— Сережа, что тебе понятно? Что понятно? Позавчера вечером Владик вышел из дому, сказал — по делу… И все — нет. Пропал. Вот это тебе понятно?
— Да… он сказал: куда поедет? К кому? Зачем?
— Нет.
— А ты не спросила?
Она беспомощно пожала плечами.
— Ясно… Знакомых, партнеров и так далее ты всех обзвонила?
— Да, конечно… никто ничего не знает.
— Он уехал на машине?
— Да… «форд-скорпио»… новый… номер…
Я задавал вопросы механически. Она механически отвечала. Я задавал положенные вопросы и думал о полоске кожи над резинкой чулка… Серые облака плыли над Наличной улицей. Расплывшаяся косметика превратила лицо в уродливую клоунскую маску… «Ты все еще меня любишь?» — «Да! Да, я безумно тебя люблю!»
— Скажи, Вера… а любовницы у Владика не было?
— Ты что, Сережа! Какая любовница? Ты меня удивляешь.
— Да я и сам на себя порой удивляюсь… Извини, Вера, просто я такой вот циничный мент. И мой ментовский опыт подсказывает мне, что во всех этих делах есть три определяющих фактора: деньги, бабы, водка… В девяти случаях из десяти все бывает именно так.
— Ты, — сказала она, — ты просто ревнуешь… ты завидуешь ему.
«Завидовать-то, пожалуй, нечему», — подумал я.
И в этот момент в Вериной сумочке запиликал телефон.
А завидовать-то, пожалуй, и нечему.
…Портвейн кончился. И тогда Владик достал из бара модной мебельной стенки «Вега» бутылку виски.
— Вот, — сказал он, — виски! Папахену подарили… сейчас мы бухнем как белые люди!.. Это вам не«три семерки».
— Ну, ты стебок, — восхищенно сказала Маринка.
— Виски нужно пить с содовой, — сказала Вера.
— Ерунда… настоящие ковбойцы пьют в чистом виде, — сказал Сашка. — Слабо, Владик?
— Нет, Шурик, не слабо… Учитесь, пока я жив, детишки.
Владик отвернул винтовую пробку с непривычного вида бутылки… Девочка с дерзкими глазами сказала:
— И я тоже… я тоже выпью чистого.
— А остальные члены нашей комсомольской организации? — спросил Владик. Я пожал плечами: наливай. Сашка кивнул: наливай. И только Маринка сказала:
— Я не буду.