- Вношу протест из-за того, что вопрос уже был задан ранее и свидетель ответил на него, - гневно возразил Гамильтон Бергер.
- Протест принят, - заявил судья Хартли.
Мейсон усмехнулся присяжным, довольный тем, что обратил их внимание на деталь, по его мнению, особо важную в деле.
- Вы знали о том, что принимаете участие в афере с контрабандой? снова обратился он к свидетелю.
- Ну конечно. Я ведь не такая глупая.
- Вот именно, - поддакнул Мейсон. - После начала следствия вы встретились с окружным прокурором, так?
- Естественно.
- А не было ли договоренности с окружным прокурором о том, что если вы дадите показания по рассматриваемому сейчас делу, то вы не будете привлечены к ответственности за контрабанду?
- Ну что же, конечно...
- Минуточку, минуточку, - перебил Гамильтон Бергер, вскакивая на ноги. - Высокий Суд, вношу протест в связи с последним вопросом.
- Прошу назвать причину, - распорядился судья Хартли.
- Вопрос не относится к делу и не имеет для него никакого значения.
- Отвожу протест, - решил судья Хартли. - Пусть свидетель ответит на вопрос защитника.
- Что же, мы конечно не делали формального договора. Это было бы неразумно.
- Кто сказал свидетелю, что это было бы неразумно?
- Все так считали.
- Кто эти "все"? Кого охватывает это определение?
- Ну-у... таможенников, окружного прокурора, детективов, полицию и моего собственного адвоката.
- Понимаю, - Мейсон быстро посмотрел на свидетеля. - Вам сказали, что было бы неразумно составление такого конкретного договора, но одновременно вас заверили, что если вы будете давать показания, как они этого желают, то вы не будете обвинены в афере с контрабандой? Верно?
- Высокий Суд, я протестую против слов "так, как они этого желают"! взорвался негодованием Гамильтон Бергер. - Такой способ допроса навязывает свидетелю ответ.
Судья Хартли посмотрел на свидетеля.
- Я поставлю вопрос в иной форме, - предупредил чье-либо вмешательство Перри Мейсон. - Проводили ли с вами разговоры на тему того, что вы должны теперь говорить?
- Я должна была говорить правду.
- Кто вам это сказал?
- Окружной прокурор Бергер.
- И вас заверили в том, что вы будете освобождены от уголовной ответственности за контрабанду, если вы будете именно так давать показания?
- Если буду говорить правду? Да.
- До того, как вы получили заверения об освобождении от ответственности, вы сказали какая это правда лицам, с которыми оговаривали все дело?
- Да.
- Предыдущая версия сходится с показаниями, которые вы давали сейчас, как свидетель?
- Конечно.
- Следовательно, когда окружной прокурор посоветовал вам говорить правду, вы поняли, что ему нужна та самая версия, которую вы рассказали нам здесь?
- Да.
- Таким образом, вы получили заверения, что за сообщение той версии, которую мы только что услышали от вас, вас не обвинят как участницу в деле о контрабанде?
- Да, я так это поняла.
- То есть попросту, за рассказ этой конкретно истории, вы получили заверения в ненаказуемости по делу о контрабанде?
- Ну... может быть, немного не так... не в таких грубых словах, ответила слегка смущенная Ивонна Манко.
Публика, собравшаяся в зале суда, громко расхохоталась. Когда свидетель возвращался на свое место, Гамильтон Бергер едва владел собой.
- Мой следующий свидетель, Джек Джилли, - заявил он жестким голосом.
Джек Джилли был щуплым мужчиной с бегающим взглядом, с длинным острым носом, выступающими скулами, высоким лбом и выдвинутым подбородком. Он двигался так бесшумно, что почти незаметно проскользнул на возвышение для свидетелей. После принятия присяги он назвал свое имя и адрес секретарю суда и выжидающе посмотрел на окружного прокурора.
- Чем вы занимаетесь? - спросил Гамильтон Бергер.
- В настоящее время?
- Ну, вы наверное занимаетесь сейчас тем же самым, чем занимались и шесть месяцев назад?
- Да.
- Так чем вы занимаетесь?
- Сдаю напрокат рыбацкие лодки.
- Где?
- А тут, у нас на пристани.
- Вы знали Манро Бакстера при его жизни?