- И, однако, готовы подтвердить под присягой, что человек, на котором была только ночная рубашка, которого вы видели с расстояния тридцати пяти футов, да еще при лунном свете, вне всяких сомнений был именно обвиняемый?
- Да, готов!
- Вы взглянули на часы, когда встали?
- Да, посмотрел.
- А когда снова легли спать, смотрели на часы?
- Кажется, да. Да, смотрел.
- Сколько было времени, когда вас разбудили?
- Ровно три часа.
- А когда снова оказались в постели?
- Ну, почти столько же. Думаю, прошло не более тридцати секунд.
- А вы заметили положение стрелок на циферблате, когда смотрели во второй раз, перед тем как легли в кровать?
- Да, заметил.
- А не могли стрелки показывать пятнадцать минут первого?
- Нет, не могли.
- Когда вы в первый раз давали показания, разве вы не говорили, что время было пятнадцать минут первого?
- Возможно, говорил.
- Тогда, по горячим следам, ваша память должна была хранить события минувшей ночи или утра более свежими или яркими, чем сейчас, что вы на это скажете?
- Скажу, что это не так.
- Что не так?
- Мои воспоминания не были тогда самыми отчетливыми.
- Следует ли понимать это так, что ваша память становится крепче только со временем?
- В этом случае - да.
- Потому что когда вы узнали, что убийство, по мнению экспертов, было совершено приблизительно около трех часов, ваша память окрепла настолько, что поменяла местами стрелки часов, чтобы дать вам возможность с блеском выступить в роли свидетеля и...
Судья Маркхэм стукнул молоточком:
- Считаю, господин защитник, что упоминание о том, "чтобы с блеском выступить", вряд ли является уместным.
- Я хочу указать на мотив, которым руководствовался свидетель.
- Это не так! - воскликнул Дункан.- Теперь я точно знаю, что было три часа утра. Полностью исключается, что на часах было пятнадцать минут первого.
- У вас хорошее зрение? - спросил Мейсон.
- Очень хорошее.
- И четырнадцатого утром с глазами все было в порядке?
- Конечно!
- Вы носите очки, не так ли?
- Да, я пользуюсь очками вот уже тридцать пять лет.
- И в то время, к которому относятся ваши показания, также носили очки?
- Да.
- Вы надели очки, когда встали с кровати и подошли к окну?
- Нет... Впрочем, да, надел. Думаю, что должен был надеть.
- Если надели очки, то для чего?
- Чтобы смотреть через них, конечно.
Еще раз по залу суда прокатился смешок, но в этот раз в поведении Мейсона было нечто такое, что оживление затихло еще до того, как судебный пристав успел стукнуть молоточком, чтобы восстановить порядок.
- Из ваших слов следует,- задал вопрос Мейсон,- что когда вы были разбужены злоумышленником, рыскающим возле вашей комнаты под покровом ночи, то первое, что вы сделали, проснувшись, это надели очки, чтобы все разглядеть как можно отчетливей, это верно?
- А что здесь необычного?
- Совсем ничего, мистер Дункан, просто я спрашиваю, так ли все было на самом деле?
- Да, полагаю, что так.
- Иными словами, вы знали, что без очков ничего не увидите.
- Я этого не говорил.
- Не говорили,- согласился Мейсон, улыбаясь,- но все ваши действия подтверждают это лучше всяких слов. Вы надели очки, потому что знали - без них разглядеть что-либо вам вряд ли удастся. Разве я не прав?
- Конечно, в очках я вижу лучше.
- И вы знали, что без них ничего не сможете разглядеть на большом расстоянии, согласны с этим?