- И сколько же?
- Я назову низший предел, мистер Мейсон. Сто тысяч долларов. Мейсон зевнул, прикрыв из вежливости рот ладонью, и отрицательно покачал головой.
- Ну, знаете, с вами очень трудно иметь дело.
- Ну тогда,- посоветовал Мейсон,- наймите адвоката, если я вас не устраиваю, и действуйте через него.
- Я не хочу делиться с адвокатом.
Мейсон пожал плечами. Она внезапно швырнула сигарету на пол, наступила на нее, вскочила с места и потребовала:
- Ну, так что вы предлагаете? Что вы сидите, как жук на бревне. У меня есть и другие дела, которые не ждут.
- Какие? - поинтересовался он, поднимая брови.
- Вас это, черт побери, не касается. Так сделайте мне предложение.
- Насчет чего?
- Насчет того, чтобы я начисто вышла из игры.
- А вы выйдете?
- Вы что, не слышали?
- И не будете больше беспокоить Питера Кента и пытаться увидеть его?
- Если только он не надумает вновь развестись уже с новой женой. Мейсон покачал головой и медленно ответил:
- Нет, полагаю, мой клиент передумал жениться. Не далее как вчера он упомянул, как вы были прекрасны. Вполне возможно, он захочет помириться с вами и сойтись снова.
- Не нужно мне никакого примирения и никаких "снова". Слушайте! сказала она, все еще стоя. Ее глаза заблестели, щеки вспыхнули.- Я читала в газетах отчеты о сегодняшнем судебном заседании.
- Ну и что из этого? - спросил Мейсон.
- А то, что Мэддокса спрашивали про телефонный звонок.
- Дальше?
- А дальше, допустим, вы сможете уличить его во лжи?
- Это дало бы,- признался Мейсон,- мне довольно весомое доказательство.
- Тогда, предположим, я занимаю свидетельскую трибуну и подтверждаю, что он звонил мне по телефону. Во сколько вы бы оценили такую услугу?
- Не дал бы за нее ни единого цента,- ответил Мейсон.- Мы не собираемся покупать ложные показания от кого бы то ни было.
- А что, если это правда?
- Правда?
- Я пока еще не собираюсь отвечать на этот вопрос.
- Когда окажетесь на свидетельской трибуне,- предупредил Мейсон,- вам придется на него ответить.
- И я отвечу, но только так, как сочту нужным,- огрызнулась она и, подойдя к углу его стола, стукнула кулаком: - Не думайте, что вам удастся "взять меня на пушку", мистер Мейсон!
- Надеюсь, вы не хотите сказать, что дадите ложные показания?
- Не надейтесь! Конечно дам. Меня тошнит от мужчин. Они, с одной стороны, лгут нам, женщинам, а с другой стороны, когда лгать пытается женщина,- ее обвиняют во всех смертных грехах... Дайте мне пятьдесят тысяч.
Мейсон покачал головой. Она стиснула кулачки.
- Я бы мог попробовать уговорить моего клиента на двадцать пять тысяч,- медленно ответил Мейсон.
- Не сомневаюсь, что он заплатит, если вы ему посоветуете.
- Я попытаюсь с ним договориться, но только если вы честно расскажете все на суде.
- Это сделка? - спросила она. Он кивнул.
- Будьте вы прокляты! - вырвалось у нее.- Я ненавижу вас! Если бы Питер не сидел в тюрьме по обвинению, я бы отправилась к нему и вытрясла из него двести тысяч до единого цента. Даже больше.
- Можете ненавидеть меня и дальше,- заметил Мейсон, улыбаясь.
- Что я и делаю,- ответила она,- но если я когда-либо попаду в переплет, то моим адвокатом будете только вы.
- Уж не собираетесь ли вы в один прекрасный день влепить пулю в своего бывшего мужа? - спросил он.
В ее глазах медленно угасал гнев. Она уселась на подлокотник большого кресла с черной кожаной обивкой и ответила:
- Не будьте глупцом - разве я похожа на дурочку? Зачем убивать курицу, которая несет золотые яйца?
- Ладно,- сказал Мейсон,- договорились. Я получу для вас двадцать пять тысяч долларов.
- Когда?
- Завтра утром. Чек будет передан вам еще до того, как вы подниметесь на свидетельскую трибуну, чтобы не возникло никаких вопросов о выплате денег в зависимости от ваших показаний.
- Тогда пусть будет тридцать тысяч.
- Двадцать пять,- возразил он непреклонно. Она вздохнула.
- Так что насчет вашего разговора с Мэддоксом? - спросил Мейсон.
- Вы хотите подробно?