Завыл, когда те уже ушли.
На следующий день Януш отправился на встречу с Владькой, любимой женщиной покойного Райчика, а я помчалась к Касе. Приехала к ней в точно назначенное время (такое случается со мной чрезвычайно редко). Она открыла мне дверь, я вошла в комнату, и первое, что там бросилось мне в глаза – цветущие кактусы. Кактусы, мое давнее хобби!
– Как пани удается заставить их цвести? – завистливо поинтересовалась я. – Вот мои ни за что не желают цвести! Езус-Мария, какая красота!
Кася немного оживилась, в девушке уже не чувствовалось того внутреннего напряжения, с которым она открыла дверь.
– Откровенно говоря, не знаю, – ответила Кася. – Может, благодаря той питательной смеси, которую я добавляю в воду, когда поливаю кактусы? Знаете, такая специальная смесь, она продается в цветочных магазинах. Расцвели кактусы только в этом году, после того, как я стала их поливать этим. Впрочем, и другие цветы тоже любят эту смесь.
И в самом деле, комната была похожа на оранжерею. Стены покрывали вьющиеся растения, висящий в углу под самым потолком аспарагус разросся так, что закрывал весь угол. Под ним можно было спрятать хоть гору приготовленного для стирки белья – не заметят. А в ящиках на балконе так настоящие джунгли выросли. Все это зеленое буйство чрезвычайно мне понравилось, разговор о цветах и вообще о природе завязался сам собой.
Наконец я вспомнила, зачем сюда явилась. И без всяких вступлений заявила:
– Не знаю, известно ли вам, что я тоже была в квартире вашей тетки, причем вскоре после ее убийства. И у меня возникли кое-какие подозрения, о которых я и намерена сейчас вам сказать.
Я видела вас у дома вашей тетки на следующий день после ее убийства, уверена, вы меня тоже видели.
Я об этом никому не говорила, но меня интересует, что вы там делали и почему скрыли от полиции этот факт. Поручик Пегжа был у вас, записал показания, я в курсе того, о чем вы ему рассказали. Но хочу знать всю правду, ведь мне надо решить, что делать.
Эту мою эмоциональную речь Кася выслушала стоя, потому что направилась было в кухню, по остановилась на полпути.
– Я собиралась сварить кофе, – жалобно произнесла девушка. – Конечно же, я скажу вам правду. Что сначала?
– Ладно, сначала кофе. А я пока все тут хорошенько рассмотрю. Такие кактусы!
Кофе девушка сервировала на журнальном столике, и я села за него так, чтобы не терять из поля зрения роскошные кактусы. Все вместе – цветы, комната и ее хозяйка – производили очень благоприятное впечатление.
– Ну! – подбодрила я хозяйку.
Кася не сразу приступила к излияниям. Некоторое время девушка молчала, глубоко задумавшись.
И в самом деле, какая красавица!
– Поручику я не сказала, потому что боялась – он не поверит мне, – начала она. – Или не поймет.
А меня никто там, кроме вас, не видел. Да, я была в том доме на следующий день после убийства, но в квартиру не заходила, даже не подходила к ее двери, на лифте поднялась не на третий этаж…
– А на какой?
Кася вздохнула.
– Прямиком на чердак. Ничего не поделаешь, скажу вам всю правду. Там, на чердаке, у меня был укромный уголок, который я когда-то обнаружила. Еще в детстве. Тетка мне велела тогда отравить чердачного кота, вот я с отравленным молоком поднялась на чердак, кота искала. А он убежал, молока пить не стал. И прятался по углам. Я – «кис-кис», а он понюхал молоко и сбежал. Какое счастье, что не выпил! Я и не знала, что оно отравлено. Ну и тогда присмотрела на чердаке очень укромный закуток, где стала прятать свои сокровища. Шучу, конечно, какие у меня могли быть сокровища? Но ведь тетка отбирала у меня все, так что даже книжку я не имела права приносить домой. И часто я, возвращаясь из школы, прямиком поднималась на чердачный этаж, а потом только заходила в квартиру. Правда, для этого мне приходилось спускаться на лифте опять на первый, и уже снизу подниматься к себе, на четвертый… Боюсь, вам тоже меня не понять, пришлось бы рассказать всю мою жизнь, а вряд ли это имеет смысл…
– Напрасно боитесь, я пойму, потому что уже немало о вас знаю.
– Знаете о моей жизни у тетки?
– Вот именно. О вашей жизни в теткиной квартире.
– Тогда у меня есть шансы… возможно, и в самом деле кое-что в моем поведении для вас станет понятным. В укромном закутке на чердаке я прятала то, что скрывала от тетки: карандаши, краски, этюдник, свои рисунки. И деньги, которые стала зарабатывать рисованием, учась в последнем классе. Ведь она постоянно обыскивала мои вещи! И еще я там держала тетрадку с записями, нечто вроде дневника. Всего этого я не забрала с собой, когда уходила от тетки, потому что мой уход проходил несколько… бурно, в очень нервной обстановке, да что там – со скандалом. Тетка была в такой ярости, что не только избила, но и убила бы меня, да я уже была физически посильнее ее. Из квартиры тогда я сбежала с одним чемоданчиком, а вещи с чердака очень хотела забрать, вот и пришла за ними. Хотя среди них не было ничего особенного, я к ним привыкла, они были лично моими, а таких, лично моих вещей у меня было очень немного. Вот я и решилась прийти за ними. И так уж неудачно получилось, что именно в тот день.
– А переодевались вы зачем?
– Ах, так это вы… Это вы были тогда на чердаке?
– Да, я.
– Я увидела – кто-то еще по чердаку ходит, подумала: а вдруг тетка? Нормальному человеку трудно понять, но я тетки боялась панически. До сих пор считаю, у нее был какой-то звериный нюх, она обязательно бы меня почуяла. Вот и переоделась в брюки.
Я ведь никогда не носила брюк, их у меня никогда не было, увидя девушку в брюках, тетка не подумала бы, что это я. Поэтому я переоделась на площадке пятого этажа, там в квартирах никогда не бывает днем жильцов, я знала об этом, брюки с курткой свернула и спрятала в сумку…
– Ага, значит эту одежду вы держали под мышкой?
– Да, и те вещи, что забрала с чердака. И внизу встретила вас, но вы были незнакомым мне человеком, не из этого дома, я и не предполагала, что вы меня узнаете.
Я поверила рассказу девушки. Говорила она свободно, искренне, не обдумывая слов, похоже, так все оно и было. И вполне соответствовало тому, что я сама предполагала. И еще. У меня создалось впечатление: девушку совсем не встревожило то обстоятельство, что ее видели в доме, где совершено преступление, в котором она может оказаться замешанной.
Рассказывала Кася не только свободно и искренне, но даже как-то немного рассеянно, словно мысли девушки занимало нечто другое, нечто гораздо более важное, чем какое-то подозрение в убийстве. Да ведь и то сказать, Тиран подозревал ее намного меньше, чем меня…
– Боюсь, мне придется сообщить следователю о том, что я вас там видела, ведь если это обстоятельство как-то случайно всплывет, могут заподозрить сговор между нами, а я и без того у полиции на заметке.
– Конечно же говорите, проше пани. Я им все объясню. Возможно, даже сама позвоню тому поручику, который приходил сюда, и дам дополнительные показания. У вас есть номер его телефона?
Я дала Касе номер Болекова телефона, и у меня гора свалилась с плеч. А потом девушка показала мне фотографии, я сама ее об этом попросила, мне очень хотелось взглянуть на них. И опять Болек оказался прав. Чувствовалось, эти фотографии бесконечно дороги Касе, она до сих нор не могла без волнения брать их в руки, а когда смотрела на лица родителей, ее собственное лицо просто излучало свет.
Девушка сказала мне, что собирается сделать портреты по этим фотографиям или просто их увеличить и поставить на стол в рамочке, а то и повесить на стене чтобы всегда смотреть на них, чтобы чувствовать себя человеком, а не каким-то подкидышем без роду-племени. Видимо, довела ее эта проклятая тетка…
Тут позвонил телефон. Кася подняла трубку. Чувствовалось, что разговор девушку волнует, хотя она постаралась и сохранить спокойное выражение лица.
Выдал ее яркий румянец на щеках. Наверняка ее парень.
– О, это ты! Наконец… Да, конечно, я к тому времени буду дома. Нет, не успею… Хорошо…
Девушка положила трубку и стала еще более рассеянной, если это только можно. И я поняла – для девушки самое важное в жизни то, что связано вот с этим, который только что говорил с ней по телефону. А смерть тетки и все прочие преступления ее нисколько не волнуют и ни в одном из них она не замешана. Ничего удивительного: девушка была влюблена. Удивило бы меня скорее обратное – если бы на такую девушку никто из молодых людей не обратил внимания.
Я оставила Касю с ее проблемами и распрощалась, напомнив ей о необходимости позвонить поручику Пегже.
Шустрая Владька, любимая женщина покойного Райчика, знала намного больше того, что сообщила полиции в своих официальных показаниях. Как уж Янушу удалось расколоть ее – не знаю, все мои расспросы он ухитрился пропустить мимо ушей. Думаю, пустил в ход личное обаяние и пол-литра ликера. Владька, судя по ее внешнему виду, была неравнодушна и к первому, и ко второму. Я не стала проводить свое личное расследование, удовлетворилась тем, что Януш сам счел нужным мне сообщить. А Владькин рассказ он передал мне полностью. Правда, у меня создалось впечатление, что состоит он из кусочков. Наверное, Владька делала перерывы, прикладываясь к рюмочке, причем с каждой рюмочкой ее рассказ становился все красочнее.
Оказывается, и в самом деле у Райчика был дядя-каменщик, от которого он якобы получал сведения о тайниках в стенах домов. Хотя какой он там дядя, седьмая вода на киселе, к тому же на редкость вредный мужик. О тайниках он много рассказывал, с три короба наплел, у Ярослава, бывало, аж слюнки текли, но ни словечка, падла, не проронил о том, где же эти клады спрятаны. Уж Ярек так и так, бывало, его расспрашивает, так просит, а эта мразь только издевательски хохочет в ответ. Иногда, правда, по пьяной лавочке, сболтнет что-нибудь такое, что Ярека на след наведет. Ну, к примеру, фамилию тех, кто потом в этих домах жил. Ярек потом из ипотеки по одному документу раздобывал, и уже с их помощью сам искал клад. А как же, два раза нашел. Один раз настоящий клад, а второй – смех сказать, бумажонки да тетрадки исписанные. Вроде как научная работа или там историческая. Кому это нужно?
И помощника я тоже знала, рассказывала Владька ну не совсем знала, видела раза два, не больше, оба они с Райчиком не хотели, чтоб их вместе видели, но знаю, зовут его Доминик. А узнала случайно, приглянулся он одной моей товарке, вот она и прицепилась к мужику, а из этого получился только инцидент, и ничего больше.
Инцидент Владька расписала в деталях и с явным наслаждением. Раз эта товарка заявилась к Райчику на дом: «Доминик у тебя?» А тот вроде бы с Домиником не имеет ничего общего. «Нет у меня никакого Доминика, не знаю я никакого Доминика».
Ну и пинками прогнал настырную бабу. А тут немного спустя черти и принесли этого Доминика.