– Меня беспокоит, что мы не способны отследить Кенни, а для него, кажется, не составляет труда таскаться следом за мной.
- Как он выглядел? Отрастил бороду? Покрасил волосы?
- Он выглядел как обычно. Не похоже, что жил в подворотне. Чистый, гладко выбрит. Не выглядит голодным. Кажется, был один. И немного, хм, оскорблен. Сказал, что я заноза в заднице.
- О, нет! Ты? Заноза в заднице? Не могу представить, почему кто-то так думает.
- Во всяком случае, он лапу не сосал. Если он продавал оружие, то деньги у него, наверно, водятся. Может, он остановился в отеле на побережье. Может быть, в Нью-Брансуике или дальше в Берлингтоне, или в Атлантик-Сити.
- Его фото разослали в Атлантик-Сити. Ничего не нашли. Скажу тебе правду, его след давно простыл. То, что он на тебя обозлился – лучшая новость, которая у меня есть за всю неделю. Все, что я должен сейчас делать, это следовать за тобой и ждать, когда он предпримет следующую попытку.
- Вот здорово. Люблю быть приманкой для смертоносного расчленителя.
- Не беспокойся. Я буду о тебе заботиться.
Я не удержалась от гримасы.
- Ладно, - сказал Морелли , натянув личину копа на место. – Время флирта и чепухи истекло. Сейчас нам нужно серьезно поговорить. Я знаю, что люди говорят о мужчинах из кланов Морелли и Манкузо… что мы, дескать, бездельники, пьяницы и бабники. И я буду первым, кто признает, что в основном это правда. Проблема с этим всеобщим мнением в том, что оно создает трудности таким редкостным хорошим парням, как я…
Я закатила глаза.
- И ярлыки навешиваются из-за парня типа Кенни, прирожденной задницы, которого в любой точке планеты заклеймили бы как социопата. Когда Кенни было восемь лет, он поджег своего пса и даже не содрогнулся или раскаялся. Он совершенный эгоист. Ничего не боится, потому что не чувствует боли. И он не тупица.
- Это правда, что он отрезал себе палец?
- Да. Правда. Если бы я знал, что он тебе угрожает, то вел бы себя по-другому.
- Например, как?
Морелли уставился на меня, несколько мгновений ища ответ.
– В первую очередь, прочитал бы тебе лекцию о социопатах. И не оставлял бы тебя в незапертой квартире под защитой стаканов для сока.
- Я на самом деле не была уверена, что это Кенни, пока не увидела его сегодня вечером.
- С сегодняшнего дня носи перцовый баллончик на поясе, а не в сумке.
- По крайней мере, мы знаем, что он еще в городе. Догадываюсь, что это из-за того, что хранит Спиро.
- Спиро казался испуганным из-за пальца?
- Спиро казался… раздраженным. Обеспокоенным. Он переживал, не обнаружит ли Кон, что дела идут не совсем гладко. У Спиро большие планы. Он собирается расшириться и получить лицензию.
Морелли расплылся до ушей.
– Собирается получить лицензию на сеть похоронных бюро?
- Да. Наподобие Макдональдса.
- Может, нам следует позволить Кенни и Спиро броситься друг на друга и соскрести останки с пола по завершению.
- Кстати об останках, что ты собираешься делать с пальцем?
- Посмотреть, совпадает ли он с остальной культей Джорджа Маккея. А пока буду это делать, заодно, думаю, ловко расспрошу Спиро, что, черт возьми, происходит.
- Не думаю, что это хорошая идея. Он не хочет вмешательства полиции. Не собирается подавать заявление ни по поводу расчленения, ни о записке. Но если ты на него наедешь, он пинком вышвырнет меня и больше не допустит к информации.
- Что ты предлагаешь?
- Отдай мне палец. Завтра верну его Спиро. Поглядим, смогу ли я узнать что-нибудь интересное.
- Я не могу это тебе позволить.
- Как это, черт возьми, не можешь? Это мой палец, черт побери. Он был в моей куртке.
- Дай мне шанс. Я коп. Я должен делать свою работу.
- А я охотник за головами. Я должна тоже делать свою работу.
- Ладно, я дам тебе палец, но обещай держать меня в курсе. При первой же попытке утаить что-либо от меня, я перекрою кислород.
- Идет. Теперь дай мне палец и отправляйся домой, пока не передумал.
Он вытащил пакет из кармана и кинул в холодильник.
- На всякий случай, - пояснил он.
Когда Морелли ушел, я закрыла дверь и проверила задвижки на окнах. Потом заглянула под кровать и во все шкафы. Затем, убедившись, что квартира в безопасности, пошла в постель и уснула как бревно со всеми включенными лампами.
В семь зазвонил телефон. Я зыркнула на часы, а потом на телефон. Ничего не сравнится с хорошеньким телефонным звонком часов эдак в семь утра. По своему опыту я уже вынесла, что все звонки с одиннадцати вечера и до девяти утра приносят только беды.
- Ммм, - промычала я в трубку. – Что стряслось?
Ответил мне голос Морелли.
– Ничего не стряслось. Пока ничего.
- Семь часов утра. Зачем ты звонишь мне в такую рань?
- У тебя занавески задернуты. Хочу удостовериться, что с тобой все в порядке.
- Занавески задернуты, потому что я еще сплю. Как ты узнал, что они задернуты?
- Я на твоей парковке.
Я вытащила себя из кровати, раздвинула занавески и посмотрела вниз на парковку. Действительно, рядом с «бьюиком» дядюшки Шандора устроился «фэрлейн». Сверху можно было увидеть, что бампер все еще валяется на его заднем сидении, и кто-то вывел с помощью баллончика с краской надпись «Свинья» на дверце водителя. Я открыла окно и высунула голову наружу.