- Ничего. Твой платежный чек все еще бегает на свободе.
- И ты пришел затем, чтобы мне это сообщить?
- Я пришел забрать свой бумажник. Думаю, что оставил его в твоей машине прошлой ночью.
- Верно.
Вместе с разнообразными предметами одежды.
Я отхлебнула кофе и поставила кружку на стойку.
– Пойду. Достану твой бумажник.
Морелли встал.
- Спасибо за завтрак, - поблагодарил он мою матушку. – Было очень вкусно.
Матушка просияла.
– Заходи в любое время. Всегда рада друзьям Стефани.
Он вышел вслед за мной и подождал, пока я открою машину и соберу в охапку его одежду.
- Ты правду сказал насчет Кенни? – спросила я. – Он так и не показался прошлой ночью?
- Спиро оставался в конторе до начала второго ночи. Судя по звукам, играл в компьютерные игры. Это все, что Рош засек «жучком». Телефон не звонил. Кенни не появлялся.
- Спиро чего-то ждал, но ничего не случилось.
- Похоже на то.
Позади моего «бьюика» стояла желто-коричневая развалина под видом полицейского автомобиля.
- Вижу, ты вернул свою машину, - заметила я Морелли.
На ней были все те же вмятины и царапины, и бампер все еще валялся за заднем сиденье.
- Помнится, ты говорил, что ее починили.
- Так и есть, - ответил Морелли. – Они отремонтировали задние фары. - Он бросил взгляд на дом, а потом на меня. – Твоя мама стоит в дверях и смотрит на нас.
- Угу.
- Если бы ее там не было, я схватил бы тебя и тряс бы до тех пор, пока у тебя не выпали бы пломбы.
- Фу, полицейское зверство.
- С полицией это не имеет ничего общего. С тобой говорит истинный итальянец.
Я сунула ему в руки его же башмаки.
– Я хочу принять участие в заварушке.
- Сделаю все, что смогу, чтобы ты не осталась в стороне.
Мы встретились взглядами. Верила ли я ему? Нет.
Морелли выудил из кармана ключи.
– Ты лучше прикинь, что скажешь своей маме. Она ведь захочет узнать, почему моя одежда оказалась в твоей машине.
- Она и не подумает ничего такого. У меня все время мужские шмотки в машине валяются.
Морелли ухмыльнулся.
- Что это за одежда? – спросила моя матушка, когда я вошла в дом. – Штаны и ботинки?
- Ты не захочешь знать.
- А я вот захочу, - встряла бабуля Мазур. – Спорим, это крутая история.
- Как твоя рука? - спросила я ее. – Еще болит?
- Только когда сжимаю кулак, а из-за такой кучи бинтов этого не проделаешь. Мне бы туго пришлось, будь это правая рука.
- Планы на сегодня есть?
- Только на вечер. Джо Лузи все еще выставляется на обозрение. Я ведь только член видела, знаешь ли, хочется поглядеть на все остальное на вечерних смотринах в семь часов.
Папаша в гостиной читал газету.
–Хочу, чтобы меня кремировали, когда я умру, - выдал он. – Никаких смотрин.
Матушка обернулась от плиты.
– С каких это пор?
- С тех пор, как Лузи посеял своего Джона. Хочу, чтобы не было ни единого шанса. Пусть меня сразу же отправят в крематорий, где бы я не свалился.
Матушка поставила передо мной полную тарелку яичницы-болтуньи. Потом присовокупила кусок бекона, тост и сок.
Я ела яичницу и обдумывала возможности. Можно было бы остаться дома и сторожить бабулю Мазур, как полагается внучке. Я могла бы таскать ее с собой и сторожить, как полагается внучке, по ходу дела или, может, мне отправиться по своим делам и надеяться, что Бабуля сегодня не значится у Кенни в расписании.
- Еще яичницы? – спросила матушка. – Или кусочек тоста?
- Я сыта.