-Проходите, -медленно закрыв за нами дверь, она, держась за стену, побрела в комнату. Видимо, смерть дочери окончательно сломала ее и без того слабое здоровье.
В комнате женщина опустилась в глубокое мягкое кресло и облегченно вздохнула:
-Совсем стара стала. Уж и по квартире не пройти. Пришло, видать, и мое время... Высадитесь, в ногах правды нет... Что вы узнать хотите? Все до вас уже рассказала. Приходили ко мне уже... Спрашивали.
-Алиса Велоревна,- с трудом вспомнил я ее имя. -Как случилось, что в тот день Наташа оказалась у вас?
-Как? Так и оказалась. Танечка и привела... Прибежала, едва я дверь открыла, как девочку мне в руки толкнула и убежала. Вроде не в себе она была...
-Как это понимать?
-Расстроенная очень. Я не совсем поняла, по вроде как она обратно за вещами пошла. Рассорились, стало быть, с Витей - то... Вот смерть их теперь и примирила.
-Часто они с мужем ссорились?
-По мне, так нет. Но мне ж они про свои дела не докладывал... Я Наташу накормила, напоила, сказки ей почитала, а Тани все нет... А наутро пришли, сообщили... И девочку забрали... Как она?
-Не знает о смерти родителей. Мы за ней присматриваем.
-Это хорошо. Не следует ей в ее годы о таких вещах знать... Вы уж не оставьте ее, сиротинушка она теперь...
-Алиса Велоревна, не говорила ли вам дочь о том, что ей кто-нибудь угрожал в последнее время? Что она поссорилась с кем-нибудь? Может, долги у нее крупные появились?
-Нет, ничего такого. Они с мужем за границу собирались. С Родины уезжать, стало быть... Навсегда... Да не успели.
-Уезжать? -удивился я.- А куда и почему?
-В Америку, что ли... Туда сейчас все едут, будто сладко там. Не может этого быть. Везде одинаково много работать надо.
-Но у вас лично есть какие-нибудь мысли, подозрения на этот счет?
-Нет, -на ее глаза навернулись слезы. -Я и не гадала даже, что такое может быть... Не поверила поначалу ... Да, вот что... Только сейчас вспомнила. Когда Таня – то от меня в последний раз убегала, все ругалась: шантажисты, говорила, проклятые. Вот так
-Шантажисты? -заинтересовался я. –Очень любопытно. А про кого она так говорила?
-Чего не знаю, того не знаю, а врать не стану. Так и сказала напоследок. А потом, когда ваши коллеги я позабыла им это сказать. Не до того было...
-Вы ничего не путаете? Именно шантажисты?
-Да. Злая она была очень. Я было с расспросами бросилась, да она отмахнулась, ничего страшного, говорит, потом расскажу. Но потом уже ничего не рассказала...
-Больше вы ничего не помните? Может, еще что позабыли?
-Это все. -Что ж.. Спасибо вам большое, Алиса Велоревна. Помогли вы нам. Не станем больше отнимать у вас время. Всего вам самого доброго. Дверь снаружи закрывается?
-Да, -сказала старуха, -захлопните посильней... И Наташу берегите!..
-Значит, все не так просто, -подвел итог иерей на обратном пути к дому. -Видишь, не ошибался я.
-Тебе не приходилось слышать, как муж с женой ругаются,- заметил я.- Так и “шантажисты” сеть, и “пьяницы”, и даже “убийцу” встретить можно.
-Только после этого их мертвыми не находят.
-Бывает и находят,- цинично сказал я.- В свете последних недель их совместной жизни очень может что эта фраза - последствие их ссоры... Впрочем, сейчас мы это уточним...
* * *
Наташа проснулась, как только мы вошли в комнату.
-Мне мультики показывались,- сообщила она сонно.
-Это называется снами,- сказал я, присаживаясь на краешек кровати. – Пока ты маленькая, они веселые и жизнерадостные, а как подрастешь... Ещё веселей будут. Я, например, едва ли не каждое утро в холодном поту просыпаюсь и хохочу... Не обращай внимания, черный солдатский юмор... ты помнишь, что было в тот день, когда мама отвезла тебя к бабушке?
-Я в садике была. Мы играли.
-Как в садике? Разве ты не находилась дома, с мамой?
-Сначала мама меня не отдавала в садик, а потом отдала. Я просила-просила, а она все равно отдала... А мне там скучно было. И кормили невкусно!
-Интересно. А чем же занималась мама, пока ты в садике?
-Не знаю. Я там недолго была. Пять дней. А потом мама меня к бабушке отвезла, а дяди пришли и забрали меня в приют...
-Ничего не понимаю... Значит, в тот день ты была в садике? Пришла мама и отвезла тебя к бабушке?
-Сначала мы пошли домой. Потом мама долго ругалась, с папой...- Я победно взглянул на Разумовского.
-Почему они ругались, ты не слышала?- спросил я. Постарайся вспомнить, Наташа, это очень важно.
-Я не слышала. Мама на него ругалась, а потом схватила меня за руку, больно так, и повезла к бабушке. Сказала, что скоро вернется, и не вернулась...
-Но что они говорили друг другу, твои мама и папа?
-Они ругались,- терпеливо пояснил мне ребенок. Какой ты непонятливый. Мама, ругалась на папу. Папа, оправдывался, а потом уже тоже закричал. Сказал, что работает ради нас и не хочет, чтобы все Худенькому досталось...
-Кому?- не понял я.
-Худенькому. Это дяденька такой. Он к нам заходил иногда. Но он взрослый. Скучный и занятой. Со мной никогда не играл.
-Этот Худенький знакомый папы или мамы?
-Не знаю. Папа, на него ругался. Говорил, что не отдаст квартиру, а мама говорила отдать. А больше я ничего не слышала, они двери закрыли...
-Значит, все же прав я,- сказал Разумовский.- Дело пахнет шантажом.
-Это еще вопрос, чем оно пахнет,- возразил я.- Но я проверю, что, же это за Худенький и почему он так прикипел душой к их квартире. Ты не проверял, на кого оформлена или завещана квартира?