На следующий день я вывез Крейга в море и объяснил, что делать с трупами — как привязывать груз и все остальное. Ему первому довелось увидеть приближающуюся гавань с борта моего катера.
Мне уже стало ясно, что у Крейга нет личных причин разбираться со мной, разве что парень и в самом деле псих. Так что сделать это он может только по приказу Д.Б. или Логана. Значит, надо изолировать его от организации, чтобы впредь связаться с ним можно было только через меня. До сих пор я ни разу не приводил Крейга к себе домой, предпочитая ездить в Стоквелл, но теперь решил, что это небезопасно. Мы собрали его шмотки и перевезли ко мне — там почти ничего и не было: немного одежды, будильник, туалетные принадлежности да кассета «про гомиков», как он упорно продолжал называть тот фильм, что я дал.
Я показал Крейгу квартиру и заставил вызубрить, что можно трогать, а что — нет. Большая часть вещей относилась ко второй категории.
— О! Классный компьютер! — уважительно кивнул он. — Работает?
— А как же, иначе зачем его держать?
— Не знаю… Можно продать.
— Я им часто пользуюсь. Не знаю, насколько ты разбираешься в компьютерах, но как раз об этом я хочу поговорить.
Я тронул мышку, и экран засветился.
— Тоже оружие, причем одно из самых главных. — Я нажал на иконку Интернета. — Без информации в нашем деле никуда, а здесь ее можно получить одним нажатием кнопки. Подробные схемы улиц, планы зданий, расписание транспорта, адреса фирм, данные о сотрудниках, даже адреса и телефоны политиков и всяких знаменитостей. Главное — знать, где искать. Кроме того, можно узнать все об оружии, включая способы изготовления бомб и рецепты ядов. Банковская, страховая информация — в общем, все на свете. Есть тысячи, если не миллионы, незарегистрированных сайтов, которые выкладывают совершенно невероятные вещи, и пока правительство не придумает, как их прижать и подключить легавых, все это доступно любому — бери не хочу.
Крейг внимательно слушал, не отводя глаз от компьютера.
— А игры здесь есть?
— Игры? Нет.
— Ясно, — кивнул он и пошел к телевизору.
Хоть и с трудом, но мы продвигались вперед, уживаясь под одной крышей сравнительно мирно. Правда, первые несколько ночей я почти не спал: уж очень непривычно было сознавать, что в моей неприступной крепости появился кто-то посторонний. Однако в конце концов усталость взяла верх, я заснул как убитый и после этого спал нормально, хотя никогда не забывал придвинуть к двери шкаф.
Серьезно поспорили мы лишь один раз, когда Крейг наотрез отказался брить голову.
— Послушай, это очень важно. Если ты хочешь сделать дело чисто, то позаботься, чтобы не оставить никаких следов. Твои волосы на месте преступления — просто подарок для эксперта. — Я рассказал, как тщательно бреюсь, обрабатываю ногти и выскребаю кожу на всем теле за несколько дней до операции. Разве что брови и ресницы оставляю, но и там удаляю все волоски, которые слабо держатся.
Но Крейг все не сдавался.
— Картина маслом: два придурка живут вместе и выбриты с ног до головы. Не хватает только рубашечек в обтяжку да розового «ситроена» в придачу!
Мне полдня пришлось убеждать его расстаться со своими густыми черными патлами.
— Я не бреюсь постоянно — только перед операцией!
— Значит, скоро работа? — насторожился он.
— Неофициальная. Настало время применить то, что ты выучил, на практике и убрать кого-нибудь по-настоящему.
— Кого? — У Крейга загорелись глаза.
— Я уже нашел.
Клэр. Великолепный выбор. Имя — и то звучит волшебно, как в сказке. Она могла бы быть принцессой, хотя работала стриптизершей. И все-таки оставалась совершенством.
Бедная Клэр…
Женщин гораздо труднее убивать, чем мужчин. По крайней мере я так считаю. Их арсенал куда богаче. Мужчины защищаются только на одном уровне — на физическом, а женщины могут использовать и многое другое. Жалость, сочувствие, сексуальность действуют сильнее, чем просто удар кулаком. Само собой, я имею в виду молодых женщин — старых грымз я мог бы косить сколько угодно, просто для развлечения, и прекрасно себя при этом чувствовать. Но молодые женщины…
Я много раз пытался понять, почему с женщинами всегда труднее — то есть, конечно, с точки зрения мужчины. Думаю, все дело в инстинктах. Мать-природа создала самца для того, чтобы заботиться о самке и защищать ее от опасности, а вовсе не для того, чтобы игриво бросать ей в ванну включенный тостер. И конечно же, чем привлекательнее женщина, тем больше хочется ее защищать. Вот почему, когда доходит до дела, все оказывается не так-то просто. Удивительно, как много лишних мыслей приходит в голову, когда прекрасная дама на коленях умоляет о пощаде. Я не хочу слишком распространяться на эту тему — нехорошо как-то, — но так оно и есть, поверьте. И если замешкаться хоть на минуту и прислушаться к голосам в своей голове, перечисляющим все заманчивые возможности, то даже самый опытный профессионал может вдруг сделать совсем не то, что собирался.
Поверьте, я знаю, о чем говорю. У нас у всех одна и та же слабость…
Я решил, что если уж испытывать Крейга, то надо делать это всерьез: пусть уж он лучше сорвется сейчас, в лабораторных условиях, чем потом, когда пойдет на настоящее дело. Значит, пусть будет женщина. Очаровательная женщина.
В лондонских барах, конторах и больницах красоток хоть пруд пруди, но чтобы подобрать по-настоящему сексуальный и доступный объект, нужна не одна неделя. И лучше искать там, где таких девчонок больше всего и наблюдать за ними удобно.
Стриптиз-клубы. В центре Лондона и в Вест-Энде их навалом, и это настоящие охотничьи угодья для начинающих киллеров. За две недели у меня набралось не меньше десятка потенциальных целей. Я платил за представление, засовывал десятифунтовые банкноты между потных грудей, покупал пиво по пятерке за бутылку, а потом следил за такси до самого дома. В конце концов выбрал Клэр.
Она была обворожительна. Прелестна, как цветок, и сексуальна, как шлюха. Длинные ноги танцовщицы и приветливость стюардессы. Я был не прочь жениться на ней и прожить бок о бок всю жизнь. Увидев Клэр в первый раз, я даже подумал, что сам не смог бы ее убить — слишком уж хороша. Поводил недельку-другую, собрал досье и отдал Крейгу.
И он справился. Разумеется, без особого удовольствия — мы несколько дней напролет препирались насчет выбора жертвы, — но в конце концов дело сделал, а это главное. Не буду останавливаться на деталях — зачем? Да и не очень хочется, если честно. О некоторых вещах лучше не говорить. Достаточно сказать, что задание Крейг выполнил и обставил все, как будто это дело рук обычного маньяка-одиночки. Нам оставалось лишь тихонько смыться, а суду — упечь на двадцать лет первого же слабоумного бродягу, которого заметут легавые.
— Запомни: ты палач, а не судья. Приговор уже вынесен, тебе остается только привести его в исполнение.
Дома нас уже ждала бутылка виски, и я налил своему подопечному солидную порцию. Потом еще одну. И еще. Крейг жадно глотал пойло, как будто это противоядие от того, что он сделал. Если бы все было так просто…
— Ну и что тут страшного? — успокаивал я его. — Тебе же не пришлось резать ее на куски и уносить по частям…
Тут Крейга в очередной раз вывернуло — на джинсы и на пол. Правда, пока мы доехали домой, большая часть содержимого его желудка осталась в фургоне.
— Попробуй съесть что-нибудь — надо возместить потерю.
— Оставь меня наконец в покое, мать твою! — простонал он, вытирая рот. Его опять начало тошнить, но рвать было уже нечем. — Черт… — Он с трудом поднялся на ноги и побрел в туалет, держась за стены. Я следил за ним, привинчивая к «глоку» глушитель. Для Крейга настал самый опасный момент, хоть он об этом и не подозревал. От его реакции на неприятные стороны нашей профессии зависело, останется он в живых или нет. Можно сколько угодно воображать себя благородным мстителем, который убирает продажного политика из снайперской винтовки, а потом исчезает на мотоцикле с ракетным двигателем, но такое бывает только в кино. Я убиваю, чтобы выжить и тут нет ничего героического и благородного. Так и должно быть.
Крейг сдавал последний экзамен, но об этом знал только я. Выдержит, не расклеится вконец — будет жить дальше. Если выползет и завопит: «Нет, больше никогда!» — значит, у него проблемы. А тогда проблемы неизбежно начнутся и у меня. Не успеешь оглянуться, как морально-философские построения приведут его к логическому концу, то есть в полицейский участок. Само собой, до участка дело не дойдет — уж об этом мы позаботимся. Если он хотя бы заикнется о чем-нибудь вроде того, «как нужно поступить», я накрою его во сне подушкой и спущу курок. Понятно, что для этого понадобится санкция Логана, но я ее получу без звука, не сомневайтесь.
Крейг появился в дверях, на нем были новые трусы и носки. Прислонившись к косяку, он стал смотреть, как я подтираю блевотину.
— Скажи мне, что в первый раз с тобой было то же самое.
— Зачем? — поднял я брови.
— Не знаю. Что-нибудь скажи.
— У каждого бывает по-своему.
Крейг оттолкнулся от стены и рухнул на стул, едва не промахнувшись. Утирая лицо, он потянулся было к бутылке, но передумал.
— Просто скажи, что это нормально, что потом будет легче, что у новичков всегда так. Нужно же, чтоб рядом был кто-то опытный, кто может сказать: «У меня все было так же».
— Если хочешь, считай, что я это сказал. — Я отнес ведро и швабру на кухню и вернулся в гостиную.
Крейг смотрел на меня так, будто ждал продолжения.
— Ты хочешь знать, чувствовал ли я то же самое после первого дела?
— Да, хочу.
— Нет, не чувствовал. Понимаешь, в отличие от тебя я убил первых троих или в драке, или просто чтобы спасти свою жизнь. Так же как ты тогда в туалете — того типа, как его…
— Лэдлоу.
— Вот-вот. Ты же не выблевал тогда все кишки на ковер и не напился до полусмерти, так ведь? Убил, потому что Лэдлоу сам напрашивался. Это был вопрос чести, и ты должен был показать всем, чего стоишь.
— Ну да, я и сейчас сделал бы то же самое, — согласился Крейг.
— Не сомневаюсь. Однако со стриптизершей все совсем по-другому. Между вами ничего не было, ты никогда ее раньше не видел и все-таки пошел и убил. Ни злобы, ни мести — ничего, просто работа. Она не сделала тебе ничего плохого, но ты ее прикончил. Почему?
Крейг бросил на меня мрачный взгляд.
— Потому что ты мне так сказал.
— Нет, потому что я тебе приказал!
Крейга, казалось, сейчас снова вырвет, но в желудке у него, видимо, уже ничего не осталось, и он взялся за бутылку, чтобы пополнить боезапас.
— Ты сделал все отлично, а теперь выкинь это из головы и не парься зря. И то, что ты сделал, заметь, далеко не каждому по плечу. Ты дергаешься и винишь себя, тебе плохо, но в том и состоит главная трудность нашей профессии. Можно иметь в своем распоряжении все стволы, бомбы и черные пояса на свете, но они ничего не стоят, если у тебя не хватает духу их применить.
Крейг кивнул, стуча зубами. Голова у него, наверное, шла кругом. Не каждый день совершаешь зверское убийство, да еще потом обсуждаешь его со своим наставником.
— А кто он был — тот твой первый? — спросил Крейг, сделав большой глоток прямо из горлышка. Наверное, обжег глотку — из глаз брызнули слезы.
— Первый заказ?
— Нет… — Он задохнулся, виски потекло из носу. Приятное ощущение, ничего не скажешь.
Остановив меня жестом, он побежал на кухню, откуда вернулся со стаканом воды. Глаза у него налились кровью, лицо позеленело.
— Ненавижу виски.
— Я тоже.
— Почему тогда, мать твою, ты держишь это пойло?
— Оно хорошо помогает, когда ты не очень собой доволен.
— Спасибо. Очень предусмотрительно с твоей стороны. Похоже, как раз то, что мне нужно.
— Значит, действует?
— Смотря что ты имеешь в виду. Если нужно было, чтобы я заблевал всю квартиру, то замечательно действует. Просто отпад.
— Еще пара дел, и ты начнешь уважать виски, — усмехнулся я и произнес имя, о котором не вспоминал — сколько? Десять, двенадцать, четырнадцать лет? Да вроде того. — Брин.
— Кто он был?
— Там, где я сидел сначала, он работал на Бена Джеймса, местного авторитета, — был главным на нашем этаже. То и дело заходил, молотил меня почем зря и забирал вещи. Ну и в конце концов мне настолько надоело быть жертвой, что я насадил бритвенное лезвие на зубную щетку, и когда Брин привел в следующий раз, чиркнул его по горлу — чисто и аккуратно, прямо по сонной артерии. Он и нескольких шагов пройти не успел, кровь так и хлестала. Так и не понял, должно быть, что случилось.
— Тебя же за это должны были упечь на всю катушку!
— Ну и упекли, само собой. Убийство пока еще незаконно — даже в тюрьме. Кстати, оно единственное, за которое меня осудили. Мои адвокаты сумели только изменить формулировку — убийство шло как непредумышленное, но от пожизненного срока спасти меня не смогли.
— Не повезло.
— Да, я и сам тогда думал, что дела хреновые. Хорошо еще, что в таких случаях пожизненный срок не такой длинный. Особенно если поработать с комиссией по досрочному освобождению.
— Поработать?
— Ну да, подмазать.
— Логан?
— Да, окольным путем. Дело было так. Когда меня осудили за Брина, то перевели в другое место, на особый режим, а там меня уже дожидались дружки Бена Джеймса. Сам понимаешь, какие дела. Я понял, что мой единственный шанс — это прикинуться психом, которому на все наплевать, и мочить всех направо и налево по поводу и без повода. Таких всегда побаиваются, даже если они дохляки. В общем, когда ко мне подошли трое бугаев, я кинулся на самого здорового и вцепился зубами ему в глотку — изо всех сил, так что никто разжать не мог.
— Правда? Ну ты даешь! — протянул Крейг. На его лице было такое же выражение, как у Брина и у этого, как его… Джейкобса или Джейкобсона, не помню — когда я на них кидался.
— Парень был — гора мускулов, как его еще одолеешь? Вообще-то я решил, что́ буду делать, задолго до этого и целыми днями только и делал, что себя заводил, так что был готов. Хорошенькое было зрелище: я в крови с ног до головы, и все вокруг тоже. Остальные двое сразу дали деру, и нас удалось разнять только охране — меня пришлось оглушить, чтобы я его выпустил.
— И что он — тот, которого ты укусил? С концами?
— Нет, откачали, но в тюремном хоре он больше не пел, — усмехнулся я, довольный тем, что после стольких лет наконец-то смог блеснуть этой шуткой.
— А он что, пел в хоре?
— Что? Нет, конечно, я… ну… образно говорю.
— Уж о пении-то он, наверное, меньше всего беспокоился, — задумчиво покачал головой Крейг.
— Ладно, не важно, — вздохнул я.
— А Логан когда появился?
— Логан? Дэнни там был одним из самых крутых. Не самый главный, но почти, в одной обойме, так сказать. После случая с Джейкобсоном он мной сильно заинтересовался и однажды навестил. «Не спеши кусаться, сынок, — говорит, — я только поболтать». Кто ж ему поверит: любой разговор до тех пор кончался для меня разбитой мордой и потерей всего имущества. Я был готов в одну секунду отхватить ему нос и выплюнуть в лицо, но Логан повел себя очень дружелюбно. «Неплохо ты здесь устроился, купил или снимаешь?» Ты ведь знаешь, какие у него шуточки.
— Не особенно. По правде говоря, я с ним не очень-то знаком.
— Да, его мало кто близко знает. Ну, короче, прослышал, мол, что несладко мне тут живется, и готов помочь, если я не против. «Одно мое слово — и все от тебя отстанут. Никто и чихнуть не посмеет в твою сторону».
— Понятно. И что ему было надо?
— Вот именно. Сначала я подумал, что он голубой, смотри только Логану не проболтайся. Спросил, что ему от меня нужно, а он только подмигнул: «Всего лишь небольшая услуга, время от времени».
— Ага, береги задницу.
— «Насколько небольшая?» — спрашиваю. А он улыбается: «Мне сказали, ты порешил одного из людей Бена Джеймса. Неплохо, черт побери. Я решил, может, просто повезло, но тут ты взял и уделал Джейкобсона» — или как там его звали, этого придурка? — «сразу же, как только появился. Вот мне и пришло в голову, что паренек, должно быть, совсем не прост. Посмотришь на тебя — соплёй перешибить можно, а поди ж ты. Впрочем, самые опасные тут — как раз такие. Короче, сынок, найдется у меня для тебя работенка».
— Мочить, — кивнул Крейг.
— «Специалист» — вот как он это назвал. «Буду, — говорит, — использовать тебя в случае неприятностей, в качестве последнего средства. И чтобы делал все, как скажу, ни секунды не размышляя. Тогда у тебя будет не жизнь, а малина. И не бойся, что буду гонять в хвост и в гриву: работать придется нечасто. Но уж если позову, то без дураков — иди и делай». Ну и что мне было ему ответить? Иди, мол, на хрен, я сам о себе позабочусь? Вот я и согласился — зачем наживать лишних врагов? И как видишь, работаю на него до сих пор.
— И кого ты там еще убрал для него?
Я рассказал. Гарри Гарднер и Эштон: один — конкурент Логана, другой — охранник. И то и другое равносильно самоубийству, ежу понятно. Никто не решился бы их пальцем тронуть, и Логан, чтобы не рисковать своими парнями, бросил на дело меня в обмен на несколько лет спокойной жизни. Я у него был вроде камикадзе. Он, должно быть, сам здорово удивился, что дело выгорело. То есть Гарднер еще куда ни шло, но через год, когда я убрал Эштона, каждый фараон только и ждал случая, чтобы меня пнуть. Доказать они ничего не могли, но все знали, что я это сделал. В общем, охота на старину Бриджеса пошла нешуточная. К счастью, Дэнни в том же году вышел и заставил Д.Б. нажать на все пружины, чтобы меня вытащить. Для этого потребовался целый год, куча адвокатов и не один чемодан денег, но в конце концов я оказался на воле.
— И тогда Логан устроил тебя на работу сюда?
— Само собой.
Крейг задумался. Щеки у него порозовели, и он перестал судорожно выпрямляться, сглатывая слюну. Эту историю я никогда еще никому не рассказывал — возможно, потому, что было просто некому. Может, рассказал бы еще Анджеле, будь она со мной. Интересно, как бы она отреагировала?
Наверное, засадила бы меня за решетку.
Логан прав: от Анджелы надо было избавиться, а то она предала бы и меня, и его. Но эти мысли облегчения не приносили. Думая о ней, я каждый раз чувствовал тупую боль в груди, хотя вспоминал ее все реже и реже. Она была по-прежнему в моей памяти, как ящики со старыми вещами на чердаке, но содержимое этих ящиков интересовало меня уже не так, как раньше.
Насчет Крейга Логан тоже не ошибся: он отвлекал меня от лишних переживаний, и я постепенно привык видеть его рядом. Мне даже нравилось делиться опытом, и я ощущал себя настоящим мудрецом — первый раз в жизни. Когда я был с Анджелой, мы могли говорить лишь о телепрограммах, еде или тропических рыбках, а во всем этом я понимал не больше, чем она, и при всем желании не мог блеснуть интеллектом. В последние десять лет мои интересы были целиком сосредоточены в области профессиональной, а поскольку секретность — один из ключевых элементов нашей работы, я ни разу не смог показать себя во всей красе.
Крейг сидел молча, обдумывая мою историю, а я вдруг понял, что забыл одну важную деталь. Вот ведь кретин! Наверное, за годы работы у Логана привык, что это само собой разумеется. Я вскочил и поднялся в спальню.
Вернувшись, я застал Крейга на прежнем месте. Он вздрогнул от неожиданности, когда я бросил ему на колени то, что принес. Пластиковая лента, видимо, лопнула или сползла, и сверток развалился — на пол посыпались пятидесятифунтовые купюры. Сто сорок девять штук.
— Совсем забыл — это все твое. Маловато, но у меня сейчас при себе больше нет. Не волнуйся, добавлю.
— За что? — Крейг удивленно смотрел на ворох бумажек. Видимо, за всеми событиями сегодняшнего дня он тоже упустил из виду эту немаловажную деталь.
— Ты выполнил заказ, а за работу, положено платить.