- Не думаю, но, несомненно, они были американцами. На шахтеров не походили. Словом, не знаю, кто они были.
- Это произошло шесть лет назад?
- Да.
- А до этого вы с Дугласом прожили в Калифорнии пять лет. Так что неизвестная нам история произошла не менее одиннадцати лет назад?
- Видимо, так.
- Это, должно быть, исключительно сильная вражда, раз она длилась до сих пор и завершилась таким печальным финалом.
- Я думаю, это было какое-то мрачное дело и оно бросало тень на всю его жизнь. Воспоминание о нем никогда не выходило из его головы.
- Но если человек знает, что над его головой висит смертельная опасность, то почему он не обратился за защитой к полиции?
- Вероятно, от этой опасности никто не мог его защитить. Не случайно он всюду ходил вооруженным. Но в эту ночь он был уже в халате. Раз мост был поднят, он считал себя в безопасности.
- Я хотел бы поточнее разобраться в сроках, - сказал Макдоналд. - Шесть лет назад Дуглас оставил Калифорнию. Вы последовали за ним в следующем году?
- Да, в следующем же году.
- Если он был женат пять лет, то, значит, вы возвратились в Англию к самой свадьбе?
- За месяц перед венчанием. Я был его шафером.
- Знали ли вы миссис Дуглас до свадьбы?
- Нет, ведь меня не было в Англии.
- Но после этого вы часто ее видели?
- Я часто видел Дугласа после этого, - ответил Бэркер, холодно взглянув на сыщика. - Если же встречался с ней, то только потому, что невозможно посещать друга и не быть даже знакомым с его женой. Если вы предполагаете, что...
- Я ничего не предполагаю, мистер Бэркер. Я задаю те вопросы, какие нужны для разъяснения дела. Мистер Дуглас одобрял вашу дружбу с его женой?
Бэркер слегка побледнел.
- Вы не должны задавать подобные вопросы! - крикнул он. - Какое отношение имеет это к делу, которое вы расследуете?
- Я должен повторить свой вопрос.
- Тогда я отказываюсь отвечать.
- Вы вправе отказаться, но ваш отказ уже является ответом.
Бэркер помолчал минуту. В его черных глазах читалось сильное напряжение мысли. Неожиданно он улыбнулся.
- В конце концов, джентльмены, вы действительно только исполняете свою обязанность, и я не могу препятствовать вам. Прошу только не мучить миссис Дуглас всеми этими расспросами. Ей и так пришлось много пережить. Я должен признать, что бедный Дуглас имел единственный недостаток, а именно - ревность. Он любил меня и обожал свою жену. Он хотел, чтобы я приходил сюда, и даже часто посылал за мной. Но, когда видел, что его жена дружески болтала со мной, он нередко терял самообладание и мог наговорить оскорбительные вещи. И тем не менее никто в мире не имел более любящей, верной жены и более преданного друга, чем я.
- Вам ведь известно, что обручальное кольцо убитого снято с его пальца?
- Вроде бы да.
- Что вы хотите сказать этим "вроде бы"? Это же несомненный факт.
Бэркер впервые выглядел растерянным и смущенным.
- Когда я сказал "вроде бы", то хотел подчеркнуть как раз его недостоверность. Ведь не исключено, что Дуглас сам снял кольцо.
- Тем не менее исчезновение кольца указывает на то, что между браком Дугласа и преступлением имеется определенная связь.
Бэркер пожал плечами.
- Не вижу никакой связи, - ответил он. - Но если вы намекаете, что это бросает тень на репутацию миссис Дуглас, то... - Глаза его гневно блеснули, но он усилием воли сдержал себя. - То вы на ложном пути.
- У меня больше нет вопросов, - холодно сказал Макдоналд.
- А у меня один есть, - заметил Шерлок Холмс. - Когда вы вошли в комнату, там горела только свеча на столе, верно?
- Да.
- И при ее свете вы увидели все, что произошло в комнате?
- В основном да.
- Вы тотчас же позвонили?
- Да.
- И Эмс пришел очень скоро?
- Через минуту или около того.
- И когда он прибежал, то увидел, что свеча потушена и зажжен свет. Это очень удивительно.
Бэркер опять проявил признаки смущения.
- Я не вижу в этом ничего удивительного, мистер Холмс, ответил он после некоторого молчания. - Свеча ведь дает недостаточно света.
Холмс больше вопросов не задавал, и Бэркер, недоверчиво взглянув на каждого из нас, повернулся и ушел.
Инспектор Макдоналд послал с Эмсом записку миссис Дуглас, в которой сообщил, что готов подняться в ее комнату. Она ответила, что спустится к нам сама. Вскоре в столовую вошла стройная и красивая женщина лет тридцати, сдержанная и хорошо владеющая собой. Ее вопрошающий взгляд переходил с одного из нас на другого.
- Вы что-нибудь открыли? - спросила она.
В ее голосе звучал скорее страх, чем надежда.