Последнее, что увидел Морган, была огромная скала, напоминавшая в ночи гигантский кулак Бога.
Долго еще, после того как он пришел в себя, Морган лежал с закрытыми глазами. Кто-то вытер ему лоб и говорил с ним. Человек! Может быть... священник? Он слышал его тяжелое дыхание. Это был единственный шум. Они были одни.
Морган открыл глаза. Было темно, но не так темно, как прежде. Луч луны проникал через высокий и тонкий слой облаков. Священник — с темным лицом, в черной одежде — был рядом с ним.
— Senor, все хорошо?
Морган согнул ноги, пошевелил ступнями, плечами и покачал головой из стороны в сторону. Никакой боли, никакого страдания, он чувствовал себя удивительно бодрым. Нет нужды, чтобы другой догадался об этом, тем более что священник думает, будто Морган ранен в спину и неспособен быстро двигаться. Таким образом, когда ему надо будет вскочить, для того это окажется полной неожиданностью.
—Спина. Я ранен.
—Можете ли вы подняться?
—Да... думаю. Помогите мне.
Священник протянул ему руку; Морган схватился за нее и с громким стоном выпрямился.
—Вам повезло, что я проходил здесь.
—Да, я вам признателен.
Морган пощупал карман. Бумажник был на месте; пистолет исчез, но разве он был в кармане? Он вспомнил, что положил его на сиденье. Невозможно найти его в такой темноте... В конце концов у него будут другие способы защищаться.
—Куда вы направляетесь?—спросил его священник.
—В Линакулан.
—А, да... приятный город.
Священник стоял рядом с американцем и внимательно его изучал. Луна появлялась и исчезала за облаками. На какое-то мгновение стало светлее в ночи, но этого было достаточно.
Внезапно, впервые за многие годы, Морган испугался... испугался глаз священника; они были слишком черные, слишком пронзительные, слишком горящие для священника.
Морган отошел назад на три шага — достаточно далеко для того, чтобы эти глаза исчезли в темноте.
—Не надо меня бояться,—спокойно сказал священник.— Я не сделаю вам ничего плохого. Я могу вам только помочь.
Он был слишком искренен. Морган немного расслабился. И снова сработал инстинкт. Запах ловушки оставался витать в воздухе — но, однако, на этот раз он был не таким сильным.
Немного спустя к нему вернулся его обычный апломб. «Надо убираться отсюда»,— подумал Морган. Он не был на полпути к Линакулану, надо идти по этой дороге, если только... не найдется какого-нибудь транспорта. Морган спросил:
—Линакулан — самый близкий город отсюда?
—Да.
—Вы идете туда?
—Нет.
Затем с проблеском надежды:
—У вас здесь церковь поблизости?
—Нет. Но я часто ходил по этой дороге.
—Ради Бога! Зачем ходить по такой скверной дороге?
—Вы сами ответили на вопрос. Ради Бога.
Морган совершенно расслабился. Священник был абсолютно безопасен. Тронутый, но безопасный.
—Хорошо,— сказал Морган почти небрежным тоном.— У меня длинная дорога впереди. До свидания.
Моргану почудилось, что взгляд священника смягчился, когда он стал ему отвечать:
—Я пройду часть пути вместе с вами.
— Как хотите, мой отец. Меня зовут... Дан Морган. Я — американец.
—Да... я знаю.
Несколько секунд Морган был в замешательстве. Затем в нем снова зародилось подозрение. Несомненно, священник обыскал его, когда он был без сознания... этим объяснялось, наверное, и исчезновение пистолета.
Сначала они шли молча. Луна —этот странный шар белого, и холодного цвета — победила в своей битве с облаками и блестела теперь за их спинами. Длинные, тонкие тени бежали по дороге перед мужчинами. Складки сутаны священника шуршали при каждом его шаге, сандалии хлопали по серой пыли дороги.
Морган сделал попытку завязать разговор:
—На каком расстоянии находится Линакулан?
—Далеко.
Морган взорвался:
—Я думал, что остается приблизительно пятьдесят километров.
—Огни Линакулана находятся в пятидесяти четырех километрах от места вашей аварии.
Все-таки это важно было узнать. Если повезет, Морган сможет дойти туда завтра после полудня... и уже детской игрой будет достать там новую машину. Он ускорил шаг; священник шел, не отставая от него.
В какой-то момент луна спряталась за холмами, и тени исчезли. Темнота, которая их объяла, была чем-то осязаемым, теплым, волнительным, наводящим ужас, как внутренняя часть закрытого гроба. Морган бросил взгляд на часы. Они показывали восемь часов восемнадцать минут; что-то сломалось, вероятно в механизме в момент аварии. Он не знал, сколько времени он оставался без сознания, но шли они уже часа два. Должно было быть около полуночи.
Они шли, тяжело ступая, два черных силуэта, почти как тени, по унылой дороге.
Они вскарабкались на возвышенность и вновь оказались залитыми лунным светом. Морган почувствовал себя лучше. Эта темнота была слишком густой; ему казалось, что в ней прятались... нереальные вещи... недосягаемые этим лунным светом.
Они начали спускаться, и темнота вновь обволокла их...