И вот уже идут по всей земле караваны предприимчивых и отчаянных людей, и обменивают они одни товары на другие. Возникают другие города и другие цивилизации. Уже не на землях, где выращивают хлеб, а на пересечении великих караванных путей.
Но в основе жизни всё равно лежит хлеб, и все обмены заканчиваются на этом основном товаре, производимом осёдлым народом, обрабатывающим землю.
Все караванные пути идут из великих земледельческих держав или заканчиваются в них. Весь остальной мир работает на эти державы и основные богатства этого мира оседают в огромных городах этих стран.
На этом стабильном фоне живут другие племена – племена кочевых людей. Разнообразие форм этой зыбкой составляющей мира людей не поддаётся описанию. От небольших групп (иногда просто разрозненных семей) охотников и собирателей кореньев, мало отличающихся от зверей, до больших военных государств, живущих набегами или просто элементарным грабежом на дорогах.
Военные державы кочевников в свою очередь накапливают большие богатства. А ещё они абсорбируют в себя всё новое и передовое как из осёдлого мира, так и от других кочевых народов.
И это не только идеи и технологии, связанные с войной. Это и такие вещи, как поэзия и лицедейство, художество и скульптура, философия и науки, кулинария и ремесла. Вообще всё хорошее, что можно отобрать у побеждённых народов или подсмотреть у соседей.
Желанная добыча для кочевников – это золото, серебро и другие материальные ценности. Но не меньше ценятся умелые ремесленники, поэты, музыканты, мудрецы, учёные и строители. Их можно продать в те же земледельческие страны или сдать на время в наём. Всем нужно строить, и всем нужны умелые и знающие люди.
После победоносной войны с осёдлым народом, разграбив страну, вожди кочевых племён обычно становятся правителями побеждённой державы. Их командиры и солдаты образуют новую знать захваченных стран.
Язык, боги, обычаи побеждённых хорошо приспособлены для осёдлой жизни. Те же элементы культуры победителей ориентированы на кочевую жизнь и для осёдлой жизни чаще всего не подходят. Поэтому именно победители обычно перенимают культуру побеждённого народа. Со временем от победителей в объединённом народе остаётся только свежая кровь. Что тоже немало.
Перемены эти мало сказываются на крестьянах. Их не трогают. Кто-то же должен растить хлеб и кормить мир.
Всё это повторяется время от времени. Новые правители и новая знать через несколько поколений деградируют в сытой и спокойной жизни.
Появляются новые орды кочевников, сильные, свирепые, бесстрашные и жадные. В кочевой жизни выживают только такие. И снова вожди кочевников стремятся поработить богатые земледельческие народы и стать их правителями.
Так и шло. Век от века. Кочевники отбирали и накапливали у себя всё хорошее из окружающего мира, росли и становились сильными.
Став сильными, захватывали осёдлые земледельческие державы. Вливались в них с накопленными знаниями и растворялись в побеждённом народе, давая ему свежую кровь.
Перемены обычно затрагивают только верхушку народа – знать. У крестьян-земледельцев жизнь монотоная и всегда убогая. Основная часть осёдлого народа отличается тупостью. Большинство крестьян никогда не покидает родных мест. Поход в ближайший город на священные праздники – самое удивительное приключение в их жизни.
То, что время от времени меняются правители, их мало трогает. Единственное, что волнует крестьянина, какие теперь надо будет платить налоги.
Всё это мы можем наблюдать у нас в Египте. Египетский крестьянин рождается и умирает в родном селении, зачастую не подозревая о существовании других мест даже в Египте, не говоря уже о внешнем мире.
Обычное дело – близкородственные браки. В поселениях крестьян все близкие родственники. Это – прямой путь к физическому вырождению.
Поэтому любой путник издалека всегда был желанным гостем в доме крестьянина. И предоставлял хозяин гостю свою любимую жену на ночь.
Если повезёт, то появится в семье хозяина ребёнок со свежей кровью. Поиметь жену хозяина – это то, чем может и обязан гость отблагодарить за оказанное ему гостеприимство.
Тем же целям служит и право первой ночи. Это скорее обязанность суверена, чем право. Должен суверен влить своё семя в невесту вассала в первую её брачную ночь. И опять, если повезет конечно, то родится от этого ребёнок с хорошей кровью.
Браки между родными братьями и сёстрами широко практикуются и среди знати. Из династических соображений. Что тоже ни к чему хорошему не приводит.
Пока нет сильных внешних врагов, всё так и идет.
Растут города, накапливая несметные богатства. Охраняют эти города наёмные солдаты – кочевники. В городах возводятся роскошные дворцы для знати. Строят эти дворцы строители – кочевники. Со всего мира приходят в города поэты и музыканты, художники и скульпторы, лицедеи и артисты, учёные и мыслители. Почти всегда это тоже представители кочевых племён.
А в поселениях живут крестьяне, поколение за поколением производящие хлеб в неизменной последовательности действий.
В осёдлой жизни нет места для учёных и мыслителей. Та же грамотность ни знати, ни крестьянам не нужна: им нечего записывать, и они не читают старые книги. Всё это удел кочевников, да и то не всяких.
Закон жизни и природы: в стоячей воде заводится гниль. Вот и гниют. Человек осёдлый не живёт долго. Города обеспечивают безопасность жителям, но большая скученность и грязь – это раздолье для эпидемий и различных болезней.
К этому же ведут и сексуальные обряды, входящие во все культы всех богов. Проказа и венерические инфекции даже не считаются болезнями. Ведь от них человек не погибает сразу. Может с этим жить долго.
Соизмеримо долго, если сравнивать с обычной продолжительностью жизни в городах. Быстро вырождается осёдлый народ.
Но всё равно люди стремятся в города и поселения. Ведь это стабильность, защищённость. Относительные, конечно. Относительные по сравнению с жизнью людей шатров.
Существование в городах спокойней и безопасней, чем кочевая жизнь. Но потому-то осёдлые люди городов и селений во всех смыслах намного мельче кочевников.
Это общие законы и правила. Если есть общие правила, то должны быть и исключения. Случаются удивительные вещи. Как исключение из правил, мир кочевников иногда порождает странные, «неправильные» образования – сообщества, основное занятия которых не война и разрушения, а созидание.
Как это получается, неизвестно, но появляются среди кочевников отдельные люди, семьи или даже кланы людей, которым интереснее строить новые города других народов, чем разрушать старые, и интереснее придумывать новые технологии и новые вещи, чем отнимать или подсматривать их у других.
Такие образования обычно не очень устойчивы. Ломать всегда легче, чем строить. Подсмотреть легче, чем придумать. Трудно такому образованию защитить себя. Трудно, потому что надо одновременно уметь и строить, и сражаться.
Вот и получается, что стабильное существование в Ханаане такого народа, как евреи, иначе как чудом не назовешь.
Мы, евреи, всегда были люди шатров. Для еврея городская жизнь – мерзость. Рукотворные боги, кровавые обряды, неумеренное ритуальное обжорство, узаконенное прелюбодеяние. Но хуже всего: грязь. Неизбежная, когда много людей постоянно живёт на ограниченном пространстве.
У кочевника еврея в той земле жизнь была опасная. Хотя и стоят друг за друга люди шатров, но всегда есть в их жизни моменты, когда остаётся мужчина один, лицом к лицу с врагами. Будь это звери дикие или воины из разбойничьих племён.
Позади тебя твоя семья, а помощь собратьев придет слишком поздно. Надо рассчитывать только на себя. И надо драться. Драться свирепо, драться насмерть.
Редко кто из евреев мужчин доживал до преклонного возраста. Гибли в бою. Обычное дело. Но смерть свою встречали они в полном здравии. И если миновала их насильственная смерть, то жили люди шатров фантастически долго, так долго, что народу городов это казалось бессмертием.
И не зря долгая жизнь считалась у евреев знаком праведности человека. Означало это, что был еврей сильным и жил правильно. В Боге жил и в чистоте.
Бог евреев живёт в евреях – во всём народе. Объединенный разум евреев – это наш Бог. В каждом еврее есть частичка Бога. Весь народ вместе – обитель Бога. Нет Бога без евреев, и нет еврея вне Бога. Бог евреев – он и есть голова. А не Корей. Корей – это палец указательный на руке. Каждый из евреев, каким бы великим он ни казался, только малая частица Бога.
Тот древний народ не был многочисленным. Жили евреи племенами, кастами. Каждая каста из поколения в поколение занималась определёнными ремёслами. И из поколения в поколение передавались от отцов сыновьям особые знания и навыки, связанные с их профессиями.
Главным занятием евреев было строительство. Если надо было какому-нибудь властителю что-то построить: город, дворец или храм-святилище, то звали евреев. Выделял правитель-заказчик евреям пастбища, колодцы для скота и места для стана. Племена еврейские перекочёвывали на время строительства в эти края.
Все евреи были строителями, но была и особая каста среди евреев, хранящая древние тайные знания о строительстве. Архитекторы, механики, химики, геологи составляли эту касту.
Мы их знаем как племя Рувима. Первой и главной была эта каста среди евреев. Себя называли они людьми земли.
Другая каста специализировалась на отделочных работах. Скульпторы, художники были эти люди. Теперь это племя Гада. Тоже люди земли.
Ещё к людям земли относили себя люди касты земледельцев – племя Иссахара. Про них говорят: воткнёт человек этого племени сухую палку в песок, пошепчет что-то над ней – и назавтра расцветёт эта палка и даст плоды.
Удивительные фрукты, овощи, горькие травы выращивали дети Иссахара. Даже среди евреев они считались колдунами и волшебниками. Умели говорить с зелёным народом. И понимали, что этот народ говорит им. Про растения знали всё.
Другая часть евреев называла себя людьми воды. Главной среди людей воды была каста ирригаторов. Эти видели сквозь землю и могли найти воду и вырыть колодец там, где другие люди видели только голую выжженную пустыню.