На лету прочувствовал ситуацию Моисей. Прочувствовал и не упустил шанс. Использовал на все 100.
Мне потом Ор говорил, что он сам себе удивился, как ему такая простая мысль в голову не пришла. Он всё больше над тактическими вопросами думал: как амаликян не упустить и нас с ребятами выручить.
А вот Моисей к вопросу с глобальной, стратегической стороны подошёл и сильно свое положение укрепил. Просто молодец. И совсем он не такой тупой, как смотрится.
Я в этом месте про себя подумал, что это смотря кому что смотрится. Мне, да и другим людям попроще, Моисей уже давно тупым не кажется. Он-то у всех на виду. Он да Аарон.
А вот Корей и его умники как залезли в тень отсиживаться, да так в плотной тени и застряли. Про них все забыли напрочь. Кому нужны мудрецы учёные, когда война идёт? Так что, кто тупой, а кто острый – большой вопрос.
Ор тоже в тени, но это его принципиальная и активная позиция. Так ему удобнее действовать. А вот Корей зря так отстранился. Впрочем, ему виднее.
Меня, как всегда, никто не спрашивает. А если бы и спросили, я бы вряд ли чего им сказал. Люблю думать тихо, про себя.
Пришли рабы, принесли воду для омовения. Мы все совершили полное омовение, весь обряд. Аарон, князья и ребята вошли в молитву. Я же к медитации не расположен сейчас. Перевозбудился что-то.
Крови хочется, особенно после рассказа князей. У меня последнее время с этим постоянный облом. Вроде всё идет как надо, а потом то вождь влезет, то Муши откуда-то выскочит. Бог его, видите ли, выбрал. Ему то хорошо: он там у себя этих сук на куски режет. Кровь рекой течет.
Да ладно, какие наши годы. Будут ещё в моей жизни и реки крови, и поединки славные. В моей жизни всё это обязательно будет.
Глава 14. БОЛЬШИЕ ДЕЛА.
Так было и, видимо, будет:
в лихих переломов моменты
отменно чистейшие люди
к убийцам идут в референты.
Игорь Губерман
Пахан был дух и голос множества,
в нём воплотилось большинство;
он был великое ничтожество,
за что и вышел в божество.
Игорь Губерман
Вышел из шатра. Приятный сюрприз, Двани на корточках сидит. На таком расстоянии от шатра, чтобы ясно было: не подслушивает. До чего деликатный, хорошо воспитанный человек. Аарона напоминает. Как же он в эту шайку бандюганов угодил?
Подошёл к нему, сел рядом, тоже на корточки. Помолчали. Ну я-то особой деликатностью не отличаюсь. Поэтому так прямо и спросил, откуда он и как его в эту шайку занесло?
Двани рассказал, что страна его лежит далеко на север и на восток от Египта. Есть там море, есть леса, горные реки, снежные вершины. Его племя живёт высоко в горах. Чтут старших, свято следуют традициям. Поэтому для него мерзость, как относятся к старикам амаликяне.
– Вот ты воин, – обратился он ко мне. – Воин сильный и смелый. Никого не боишься. Что произойдет, если старейшины твоего племени скажут, что ты должен умереть?
В ответ я рассказал, как убил трёх парней из солдатской школы Ефрема. Все трое из знатных родов. Решали мою судьбу старики моего племени. Решили, что я не виноват. Поэтому только изгнали меня.
Если бы решили, что я должен умереть, я бы умер. Сопротивляться и в голову бы не пришло. Решение стариков для еврея закон.
У Двани была своя история, похожая на мою. И его изгнали из племени. Девушку не поделили он и другой парень. Убил того парня Двани, убил в честной драке. А был парень из знатного и богатого рода. И девушка была уже посватана за него.
Не Двани начал ту драку. Но всё равно решили старейшины племени, что должен уйти Двани. Слишком силён он, свиреп и опасен. Иначе не будет мира в народе. И Двани ушёл.
Носило его по всему свету. Служил наёмником. Охранял караваны купцов. Дошёл до Месопотамии. Ну и крутился в этих краях с купеческими караванами. Египет, Ханаан, Месопотамия.
Однажды на караван, который охранял Двани, напали амаликяне. То самое племя, в котором мы сейчас находимся. Перебили почти всю охрану. Те бойцы, что уцелели, предпочли сдаться или убежать.
Двани остался один. Многих амаликян убил, но и ему досталось. Загнали его и оставшихся в живых купцов в угол между повозками, окружили со всех сторон.
Купцы пощады не ждали: амаликяне никогда никого из купцов в живых не оставляют. Бандиты приготовились забросать Двани и купцов копьями. Ждали команды вождя.
Подошёл вождь. Обратился к Двани. Сказал, что Двани сильный и храбрый. Настоящий воин. Предложил ему службу у себя. Двани отказался.
– Я взял деньги, – сказал Двани. – Это значит, что умру сначала я. Купцы умрут только после меня. Таков закон моего племени.
– Хорошо, – вождь продолжил: – ты сильный и храбрый. Ты мужчина. У Амалика умеют ценить силу и мужество. Ты их не спасешь. Не хочешь служить у меня – уходи, никто тебя не тронет.
Купцы тоже ему говорили, чтобы он уходил. Ведь нет смысла в его смерти. Двани и на этот раз отказался.
Тогда вождь сделал новое предложение. Сказал, что покупает Двани у купцов. За него он оставляет им жизни и всё имущество. Они могут идти своим путем, а Двани остаётся на службе у вождя. Ещё вождь добавил, что за такого воина это не дорого. Двани много стоит.
Так Двани оказался в охране у вождя. Больше всего на него подействовали последние слова вождя. Кто же не любит, когда его так высоко ценят.
Двани замолчал. А потом, неожиданно для меня, сказал:
– Не верь вождю. Ни в чем.
Видел я у одного из амаликянских князей меч купца из того каравана. Был этот меч с купцом, когда отпустил вождь караван. Ещё раньше говорил купец мне, что фамильный это меч.
Не мог он этот меч ни продать, ни подарить. Если этот меч не с ним, то значит это, что нет купца в живых. Недалеко ушёл тогда тот караван.
Помолчали ещё. Двани продолжил:
– Прощай, Осия. Больше не увидимся. Я рад, что узнал тебя.
Вернусь к своему народу. Много времени прошло. Может, разрешат остаться. А нет, тогда пусть убивают.
Жить можно как угодно, но умирать надо по обычаям своего народа.
Мы встали, я обнял его, и он ушёл. Надо бы что-то сказать ему, предложить остаться с нами, с евреями. В конце концов, такой воин, как он, лишним не бывает.
Двани – ведь это вариант моей судьбы. Не встреть я Ора в свое время, была бы у меня судьба Двани.