На свидетельской скамье, где сидели четверо причудливо разодетых дам, явно стремящихся держаться подальше одна от другой, произошло сильнейшее замешательство, выплеснувшееся гаммой радужных красок.
- Вызываю свидетельницу Кристу Кори Эппл! - провозгласил Высокий Судья и добавил растерянно: - Она же потерпевшая... Тут у нас были разногласия...
Сидевшая справа юная леди в драгоценной мерцающей накидке (ограниченный импорт с Меридиора) изящно поднялась и прошествовала к свидетельской трибуне с гордо воздетым подбородком. По пути она послала Айсингу воздушный поцелуй, что не осталось незамеченным. Ультрамодный флаш подсудимого ответил Кристе Кори игривыми плавными переливами и стал желтым (цвет любви и нежности). В зале кто-то громко ахнул, кто-то зааплодировал, кто-то выкрикнул: "Позор!"
- Тишина и порядок! - рявкнул Судья. - Свидетельница, вы готовы дать показания?
- Да, Ваша Честь.
- Вы подтверждаете, что доводитесь супругой присутствующему здесь Айсингу Эпплу?
- Протестую, Ваша Честь, - перебил Айсинг. - Я принадлежу к главной ветви древнейшего и славнейшего рода, династии Ареанов, Основателей, и ношу планетарное имя. Таким образом, просьба и титуловать меня соответственно УЭР Айсинг Эппл. Никто не может быть лишен привилегий до вынесения приговора и его вступления в силу.
- А вот мы посмотрим, какой ты уэр, - выкрикнули в задних рядах, где толпилось простонародье.
- Тишина, - буркнул Судья, - протест принят... Свидетельница, вы...
- Подтверждаю, - сказала Криста Кори. - Да, я законная супруга уэра Айсинга...
Она оглянулась на свидетельскую скамью, откуда донеслось возмущенное фырканье.
- А известно ли вам, - с нажимом произнес Высокий Судья, - что подсудимый уэр Айсинг Эппл, попирая устои нравственности и надругаясь над вековыми традициями и здравым смыслом...
- Протестую! - вновь прервал его подсудимый. - Меня судят за нарушение закона, и давайте придерживаться фактов. Над чем я там надругался и что попирал, это скорее для газетчиков...
- Протест принят, - скрепя сердце молвил Судья. - Приношу подсудимому извинения.
- Принимаю, - великодушно-снисходительно кивнул Айсинг. Судья покраснел снова, но сумел совладать с эмоциями.
- Известно ли вам, свидетельница, - спросил он жестяным голосом, - что подсудимый, используя доверчивость должностных лиц и фальсифицируя документы - это полностью установлено и доказано предварительным следствием - ухитрился жениться ещё трижды в трех различных городах?
В зале стало совсем тихо. Невзирая на то, что обвинение было широко растиражировано заранее всеми средствами массовой информации Айсингфорса, сейчас оно впервые прозвучало из уст Высокого Судьи и обрело грозную убедительность. Кое-кто из задних рядов уставился на Айсинга Эппла с плохо скрытой завистью...
- Я узнала это недавно, ваша честь, - спокойно проговорила Криста Кори. - От самого Айсинга. Но я знаю также и то, что законной супругой являюсь только я. Остальные - просто шлюхи, которые...
- Сама ты шлюха! - раздалась отчетливая звонкая реплика со свидетельской скамьи, напоминающая пощечину. - Он любит меня!
- Свидетельница Лейти, - поморщился Судья. - Вас вызовут...
Криста Кори не дала ему закончить фразу - она решила установить очередность судебной процедуры собственными, более радикальными средствами. Быстрым движением распахнув сумочку, она выхватила маленький блестящий шарик и метнула в распоясавшуюся конкурентку. Полыхнула голубая вспышка, повалил едкий сизый дым. Свидетельницы и зрители завопили от испуга и от боли в глазах, репортеры - от восторга.
- Джонг побери! - взревел Судья. - Стража, сделайте что-нибудь!
Стражники уже запустили механического жука, принявшегося активно отсасывать слезоточивый газ, но Криста Кори на достигнутом не остановилась. Она смело ринулась в редеющее облако дыма и начала обрабатывать соперниц прицельными ударами сумочкой. Не прошло и пяти секунд, как четыре дамы сплелись в визжащий клубок.
Свидетельница Лейти, получившая ощутимый удар в ухо, вылетела из обоймы и врезалась прямо в церемониймейстера, державшего цепь от Меча Правосудия. Тот свалился на пол, естественно, выпустив цепь. Второй церемониймейстер поспешно заключил, что на коллегу совершено покушение, тоже бросил цепь и кинулся на помощь. Таким образом, ничто более не удерживало Меч Правосудия над судейским стулом. Высокий Судья как раз поднимался во весь рост, дабы призвать к порядку могуществом своего авторитета, когда злополучный Меч стукнул его по голове. Судья рухнул обратно на стул и лишился чувств.
Репортеры торжествовали. Два десятка стражников тщетно пытались растащить разъяренных дам, что удалось лишь тогда, когда на подмогу подоспели дюжие полицейские. Четырех влюбленных леди растолкали по углам зала, подальше одну от другой. Они продолжали огрызаться и даже обменивались плевками, но расстояние было слишком велико.
Очнувшийся Судья потирал шишку на темени, сконфуженные церемониймейстеры снова подвешивали Меч Правосудия. Подобие порядка воцарилось во Дворце Юстиции не скоро.
- Ваше поведение, - хрипло обратился к свидетельницам Высокий Судья, не имеет оправданий. Не знаю, как его и назвать. Подсудимый совершил страшное преступление. Многоженство! Может ли быть что-либо отвратительнее для добропорядочного стрэгла? Но вы! Вместо того, чтобы подвернуть преступника гневному осуждению, бросить ему в лицо слова возмущения и порицания... А! - Судья махнул правой верхней рукой. - Допрос свидетельниц я продолжать не стану, происшедшее только что на наших глазах - лучшее доказательство. Вина доказана в суде, да... Наказание согласно кодексу Ареана...
- Смерть! - крикнул кто-то.
- Правильно, - кивнул Судья. - Но есть смягчающее обстоятельство. Подсудимый явно не имел корыстных намерений... Он богат, свидетельницы, они же потерпевшие - напротив, бедны...
- Какие там корыстные намерения, - небрежно обронил Айсинг Эппл. - Все дело в моей доброте и щедром сердце...
- Оглашаю приговор. - Судья оставил без внимания замечание Айсинга. Подсудимый лишается всех прав состояния и всего имущества, находится ли таковое на Айсингфорсе или любых других планетах, движимого и недвижимого, равно как в наличных деньгах, ценных бумагах и банковских вкладах, в пользу Кристы Кори Эппл. В то же время указанная Криста Кори штрафуется за неуважение к суду в размере половины присужденного ей имущества. Подсудимый пожизненно лишается всех гражданских прав Айсингфорса, всех привилегий уэра и приговаривается к высылке на Лас-Вегас, планету разврата и порока, где ему самое место...
- Нет! - выдохнули четыре свидетельницы, а Лейти добавила: - Айсинг, милый, я полечу с тобой...
Эти слова вызвали теплую волну живейшего сочувствия в зале.
Айсинг улыбнулся, что подчеркнула розовая окраска флаша.
- Спасибо, Лейти. Я всегда верил в твою любовь... Но ты не знаешь, о чем говоришь. Одно дело - быть третьей женой богатого аристократа, совсем другое - подругой нищего изгнанника на опасной планете.
- Мне все равно, - упрямо сказала Лейти.
- Свидетельницы, - встрял Высокий Судья, - ко всем четверым обращаюсь... Не льстите себя надеждой, что кто-то из вас сумеет тайно посетить Лас-Вегас и вернуться. Это не удавалось ещё никому. Закон вам известен. Всякий, чья нога ступит на проклятую планету без ведома и санкции властей, автоматически перестает существовать для цивилизованного мира. Так что если решитесь - решайтесь сейчас, чтобы не отрывать потом полицию от более важных дел...
- Я решилась, - тихо произнесла Лейти.
- Нет! - твердо ответил ей и Судье Айсинг Эппл. - Словом уэра я запрещаю следовать за мной!
- Ты больше не уэр, - крикнули откуда-то из задних рядов.
- Пока я на Айсингфорсе - я уэр. Приговор вступит в силу, как только корабль покинет орбиту, не раньше.
Судья, которого тоже проняло, развел всеми четырьмя руками.
- Таков закон, - подтвердил он. - Слово уэра. Свидетельница Лейти, вы не можете с ним лететь.
Флаш Айсинга засветился голубым, и это была печаль.
Юлю настолько затронула последняя сцена, что ей захотелось как-то вмешаться. Увы, даже если бы это было в её возможностях физически (чего не было), её время на Айсингфорсе подходило к концу по той же неведомой причине, по какой она вообще попала сюда. Но на сей раз её не тащил и не толкал никакой луч, просто купол и стены Дворца Юстиции стали бледнеть, размываться полосами, точно их стирали взмахи гигантского пространственного ластика. Все исчезало в мерцании, забивалось помехами, кроме Айсинга Эппла в голубом флаше. Он один воспринимался реальным в меркнущих декорациях суда, и от него исходила, распространялась расширяющимся кольцом неслышимо звенящая волна, подобная той, какой была сейчас и сама Юля. Их волны соприкоснулись, вибрируя в таинственной интерференции, притягиваясь и отталкиваясь, и это волшебное притяжение/отталкивание проникло в Юлю изнутри
/ ближе к центру её нематериальной структуры, потому что она была открыта миру и нигде не кончалась в нем /
тысячами восхитительных электрических покалываний. Но это продолжалось очень и очень недолго даже в её расплавленном Времени. И без того тончайшее плетение волны истончилось до предела, и силуэт Айсинга Эппла расплылся последним в полосато-бесцветном исчезновении. Юля почувствовала то, от чего в транцендентном полете уже успела отвыкнуть: силу тяжести. Она падала, и падала стремительно. Внизу мелькнуло что-то зеленое, вокруг раздавался треск, словно Юля катилась с дерева сквозь крону, ломая ветки. Она упала почти плашмя, больно ударившись о какую-то поверхность, к счастью, не слишком твердую. Однако удар был так силен, а боль так ярка и неожиданна, что Юля подумала только: "Ничего себе... Для бесплотной души чересчур здорово стукнулась".
И тут - впервые с момента аварии - она наконец потеряла сознание.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ