Он закрыл дверь ногой и повернул ключ в замке.
Малко и Кризантем не опустили оружия. Малко колебался. Конечно, можно открыть огонь. Двое против двоих - получится четыре трупа. С Голдманом пять. И на этом - точка. Но тут у Малко мелькнула не совсем пристойная мысль: сейчас Грельски заставит Голдмана говорить, и он, Малко, сможет извлечь из этого пользу для себя.
Грельски медленно подошел к Голдману и наклонился над ним. Малко прислушался: Грельски задавал вопросы на иврите.
Голдман слабо покачал головой. С печальным вздохом Грельски воткнул копье в пол, вынул изо рта сигару и потушил ее о шею Голдмана. Тот пронзительно закричал.
Грельски достал зажигалку "зиппо", снова зажег сигару и погасил ее о то же самое место. Он повторил эту процедуру еще несколько раз. Малко едва сдерживался, чтобы не выстрелить. Шея несчастного на месте ожога почернела и кровоточила. По комнате распространился тошнотворный запах.
Но Голдман открывал рот только для того, чтобы закричать. Сидящая на нем Грета наблюдала за происходящим ясными голубыми глазами и с невинной улыбкой, напоминая ужасную карикатуру на Джоконду.
Стефан Грельски выбросил сигару и что-то снова сказал своей жертве на ухо. Голдман с трудом повернул голову и плюнул ему в лицо. Малко не поверил своим глазам: это сделал он, затравленный перепуганный кролик!
Грельски невозмутимо вытер плевок, полез в карман и вынул оттуда штопор с деревянной ручкой. Он, тяжело дыша, присел на корточки возле Голдмана, одной рукой прижал к полу его голову, а другой вставил штопор в левую ноздрю и, вращая, надавил. Малко оцепенел. Он знал, что в глубине ноздрей расположены чрезвычайно хрупкие хрящи со множеством нервных окончаний.
Голдман приглушенно взвизгивал. Грельски нажал сильнее, и продюсер испустил нечеловеческий вопль.
- Так...
Грельски пощечиной привел продюсера в чувство и выжидающе наклонился к его лицу.
На этот раз губы несчастного зашевелились. Голдман заговорил. Малко не удивился: существует предел страданиям, который никто не может преодолеть. Малко мысленно поклялся, что Грельски будет радоваться недолго.
Тем временем толстяк выпрямился. Глаза его возбужденно блестели.
- Прошу прощения, герр Малко, я ненадолго отлучусь.
Пистолет Греты по-прежнему находился в состоянии боевой готовности. Грельски быстро пошел к двери, вынул ключ, вышел и запер комнату снаружи. Никто не произнес ни слова. Голдман отрывисто стонал. Из носа у него струилась кровь.
Стефан Грельски отсутствовал недолго. Ключ снова повернулся в замке, и он вошел, неся черный чемоданчик в руке. Малко перехватил отчаянный взгляд Голдмана.
Инквизитор спокойно обошел лежавшего, на ходу вытащив из пола копье, и вдруг резким движением воткнул его Голдману в живот, повыше пупка. Раздался хруст перебиваемого позвоночника. Голдман изогнулся, едва не сбросив Грету. Из раны длинной струёй хлынула кровь. Копье осталось стоять вертикально.
Малко смотрел на Стефана Грельски. Он знал, что тот готов убить и его. Из чисто человеческих соображений Малко не должен был допустить расправы над Голдманом, но профессиональный долг требовал терпения. В жизни часто встречаются подобные противоречия...
В черных глазках гиганта читалась неумолимая жестокость. Чувствовалось, что прошедшие минуты доставили ему немало удовольствия.
Последовало недолгое молчание. Грельски галантно протянул руку Грете, и она тяжело встала, не сводя глаз с Малко и Кризантема. На протяжении своей карьеры Малко повидал немало ужасов, но эта парочка превзошла все представления принца о жестокости.
Грельски улыбнулся и пригладил рукой волосы.
- Этот болван испортил нам весь вечер... - сказал он, подбирая с пола чемоданчик.
Малко ответил ему столь же любезной улыбкой:
- Вечер еще не окончен. Мне не понравилось, как вы обошлись с Голдманом.
Грельски посмотрел на него так, словно Малко сказал несусветную глупость.
- Во-первых, мон шер, я выполняю приказ. Мне неизвестно, что написано в этих бумагах. А во-вторых, вам вскружила голову ваша игра в шпионов. У вас есть возможность вызвать австрийскую полицию и заодно объяснить ей, что этот дом является бастионом ЦРУ, а вы - один из наиболее ценных сотрудников американской разведки.
- Это не единственное решение, - произнес Малко.
- Ого! Грета, ну-ка, продемонстрируй Его Высочеству свои способности!
Грета едва заметно шевельнула рукой. Послышался негромкий хлопок, и у самой головы Малко в стену ударила пуля. Он не сдвинулся с места. Кризантем побелел, как простыня, и его палец дрогнул на спусковом крючке. Грельски, бесспорно, обладали завидным хладнокровием.
- Давайте расстанемся друзьями, - фальшивым тоном сказал Грельски. Мы больше не будем вам докучать. Я только попросил бы вас позаботиться об этом... - Он указал на Голдмана. - В вашем саду наверняка найдется укромный уголок... Его никто не хватится, кроме, разве что, ваших друзей из ЦРУ. Но австрийцам лучше не совать нос в эту историю. Она может их скомпрометировать...
Супруги направились к двери. В воздухе повисло почти осязаемое напряжение. И тут на лестнице раздались шага, и вскоре раздался голос Александры:
- Малко!
- Я здесь...
Дверь открылась; за секунду до этого все четыре пистолета исчезли как по волшебству.
Александра уже надела свитер. Волосы ее были растрепаны, на шее алела длинная царапина. Было видно, что она вне себя от бешенства. Малко схватил ее за руку и развернул, прежде чем она успела заметить труп Сержа Голдмана.
- Мы как раз собирались спускаться, - громко сказал он. - Наши друзья передумали. Они не останутся ночевать.
Теперь все пятеро уже находились в коридоре. Александра обвела присутствующих удивленным взглядом.
- Что вы здесь делаете?
- Осматриваем замок, - вежливо ответил Грельски.
- В полночь?
- Нам не хотелось уезжать, не осмотрев весь замок.
Александра прекрасно понимала, что ей лгут, но не понимала, почему. Она не слышала криков, слишком увлекшись сведением счетов с Маризой.
- А где этот Голдман? Спит?
- Наверное, - ответил Малко.
- Не извольте беспокоиться, фройляйн, - мягко произнес Грельски. - Мы как раз прощались с Его Сиятельством.
Титул прозвучал в его устах чуть иронично. Грельски начал спускаться по лестнице, сопровождаемый недремлющей Гретой.
Малко все больше недоумевал, каким должно быть содержание документов, если из-за них Грельски учинил столь чудовищную расправу над Сержем Голдманом.
Он взял Александру под руку и сказал ей как можно более повелительным тоном:
- Иди спать. Я скоро приду. Потом я тебе все объясню.