Визенталь пожал плечами:
- Возможно. Однако вы замахнулись на слишком многое. Чтобы его найти, надо проникнуть в "Одессу". Но это под силу лишь бывшему эсэсовцу.
- А что могу сделать я?
- Вам лучше всего связаться с теми, кто прошел рижское гетто. Не знаю, сумеют ли они вам помочь, но уверен, что захотят. Все мы жаждем изловить Рошманна. Начните вот с чего. - Визенталь пролистал дневник Таубера. - Здесь Саломон пишет о некой Олли Адлер из Мюнхена, любовнице Рошманна. Возможно, она осталась жива и вернулась в родной город.
Миллер согласно кивнул и спросил:
- Если вы правы, то где ее искать?
- В Центре еврейской общины. Там содержатся сведения и о мюнхенских евреях. Другие архивы уничтожены.
- Адрес центра у вас есть?
Симон Визенталь порылся в телефонной книге.
- Райхенбахштрассе, 27, Мюнхен, - сообщил он. - Дневник Таубера, я полагаю, вы заберете?
- К сожалению, да.
- Какая жалость. Я бы хотел оставить его у себя. Это - удивительное свидетельство.
Он встал и проводил Миллера до двери со словами: "Желаю удачи. И дайте мне знать, как у вас дела".
В тот вечер Миллер ужинал в "Доме золотого дракона", пивном баре и ресторане на Штайшдельгассе, открытом еще в 1566 году, и размышлял над советом Визенталя. Петер понимал, что из рижского гетто живыми вышли единицы, и почти не уповал на то, что кто-нибудь из них знает о жизни Рошманна после 1955 года. Но другого выхода просто не было.
На следующее утро он двинулся в Мюнхен.
ГЛАВА 10
В столицу Баварии Миллер въехал в полдень девятого января и, купив в киоске карту города, нашел с ее помощью дом по адресу Райхенбакштрассе, 27. Остановив машину невдалеке от здания, он осмотрел его. Это был невзрачный пятиэтажный дом с фасадом первого этажа на неоштукатуренных камней. Остальные этажи были сложены из силикатного кирпича: На первом этаже у левого края располагались двойные стеклянные двери.
В здании был единственный на весь огромный Мюнхен кошерный ресторан (тоже на первом этаже). Над ним размещались комнаты отдыха дома для престарелых, занимавшего четвертый и пятый этажи. Со двора можно было войти в синагогу. На третьем находился административный отдел, куда Миллер и направился.
Остановившись у столика дежурного, он огляделся. У стен стояли шкафы с книгами послевоенных изданий (старую библиотеку сожгли фашисты).
На стенах висели портреты видных деятелей еврейской общины с незапамятных времен - проповедники и раввины с роскошными бородами, похожие на пророков Ветхого завета, который Миллеру преподавали в школе. У многих на лбу были филактерии - повязки с изречениями из Торы, все были в шляпах. Был там и стенд с газетами на немецком языке и иврите. Последние, очевидно, авиапочтой поставлялись из Израиля. Черноволосый, невысокого роста человек разглядывал их заголовки.
- Что вам угодно? - вдруг послышался голос.
Миллер вновь поглядел на столик дежурного. Теперь за ним сидела темноглазая женщина лет сорока пяти. На лоб ей так и норовила упасть прядь волос, которую она время от времени откидывала.
Петер ответил, что его интересует Олли Адлер, которая, возможно, вернулась в Мюнхен после войны.
- А откуда? - осведомилась женщина.
- Из Магдебурга. До этого она была в Штутгарте, а еще раньше - в Риге.
- Боже мой, в Риге! По-моему, в наших списках нет ни одного, кто вышел бы оттуда. Они, знаете ли, все исчезли. Но я поищу все равно.
Женщина ушла в архив, Миллер через открытую дверь видел, как она просматривала список. Тот оказался невелик - уже через пять минут она вернулась.
- Извините, но никто под таким именем у нас не зарегистрирован, хотя оно распространенное.
- Понятно, - вздохнул Миллер. - Это был мой последний шанс. Извините за беспокойство.
- Попробуйте связаться с Международной службой поиска, - посоветовала женщина. - Искать пропавших во время войны - их прямая обязанность. У них есть общегосударственные списки, а у нас лишь списки тех, кто родился в Мюнхене и сюда же вернулся.
- А где находится служба поиска?
- В Арользене-на-Вальдеке. Недалеко от Ганновера, в Нижней Саксонии. Содержит ее Красный Крест.
Подумав немного, Миллер спросил:
- Есть ли в Мюнхене кто-нибудь из сосланных в Ригу? Дело в том, что я пытаюсь разыскать бывшего коменданта рижского концлагеря.
Наступила тишина. Миллер понял, что человек у стенда с газетами повернулся и разглядывает Петера. Женщина посуровела.
- Возможно, такие найдутся. До войны в Мюнхене жили двадцать пять тысяч евреев. Вернулся лишь каждый десятый. Теперь нас около пяти тысяч, половина дети, родившиеся после войны. Но чтобы найти тех, кто побывал в Риге, придется просмотреть все списки. Против фамилии каждого мы ставим название концлагеря, где он был. Приходите завтра.
Миллер подумал, не бросить ли все и не вернуться ли домой. Поиски явно зашли в тупик.
- Хорошо, - сказал он наконец. - Я приду завтра.
Он вышел на улицу, достал ключи от машины, но тут услышал за спиной шаги.
- Извините, - раздался голос. Миллер обернулся и увидел того самого мужчину, который разглядывал заголовки газет.
- Вы собираете сведения о рижском гетто? - спросил тот. - О его коменданте? Это капитан Рошманн, так?
- Да, он, - подтвердил Миллер. - А что?
- Я сам был в Риге, - сказал мужчина. - И знавал Рошманна. Возможно, я смогу вам помочь.
Он был невысокий, жилистый, лет сорока пяти, с ясными карими глазами, взъерошенный, словно воробей.
- Мое имя Мордекай, - представился он. - Но обычно меня зовут Мотти. Может быть, сядем и поговорим за чашкой кофе?
Они зашли в ближайшее кафе. Миллер, несколько растаявший от обходительности собеседника, вскоре разговорился, рассказал о своих поисках от закоулков Альтоны до Центра общины в Мюнхене.
Мотти все внимательно выслушал и пробормотал:
- М-да. Вы сил не жалели. Но почему вам, немцу, взбрело в голову гоняться за Рошманном?
- Не все ли равно? Меня так часто об этом спрашивали, что я уже устал отвечать. Разве не понятен гнев немца по поводу случившегося во времена фашизма?