- Он звонил, спрашивал, как состояние больной. В интересах дела я слегка покривил душой, сказав, что пока без перемен и допрашивать её нельзя.
- А её состояние лучше?
- Это вам расскажет Лидия Петровна.
- Куда вас подвезти, Виктор Павлович? - спросила Алла, подмигнув подруге, дескать, сейчас прокачу его с ветерком, посмотрим, пугливый ли он.
- Спасибо, я на машине.
Та разочарованно вздохнула, а Виктор Павлович, любезно попрощавшись со всеми дамами, пошел в противоположную сторону, где была стоянка для сотрудников больницы.
- Очевидно, вы хотите услышать мое мнение сейчас же? - спросила Лидия Петровна.
Подруги дружно кивнули.
- Тогда мы посидим в машине. Во время движения говорить о серьезных вещах не очень удобно.
Алла села назад, а Лидия Петровна на переднее сиденье.
- Итак, сразу скажу, что основания беспокоиться у вас есть.
- Вот спасибо, успокоили, - съехидничала Алла.
- Но вы же хотели услышать правду!
- Конечно, конечно, - закивала Лариса, одарив подругу сердитым взглядом. Вечно она со своим неуемным языком!
- Наташа явно агравирует свое состояние - то есть, преувеличивает, намеренно утяжеляет.
- В общем, косит, симулирует, притворяется? - уточнила Алла.
- В упрощенном понимании так. Какие-то тяжелые переживания у нее, безусловно, есть, и если бы она лежала не в хирургическом отделении, а в психиатрической больнице, то её состояние было бы расценено как адекватное, то есть, соответствующее ситуации и её переживаниям. Наталия агравирует именно последствия травмы. Виктор Павлович предполагал, что у неё было сотрясение мозга легкой степени. Я вообще такового не обнаружила. Возможно, хирургов сбило с толку то, что когда её привезли, пациентка была вся окровавлена - лицо, руки, одежда. Я беседовала с врачом, который дежурил в тот день. Увидев столько крови, тот не стал терять времени на детальный осмотр в приемном покое. Больную тут же отвезли в хирургическое отделение, полагая, что есть какие-то тяжелые повреждения, но при тщательном обследовании они не были обнаружены.
- Виктор Павлович говорил, что у Натки нет ни царапины.
- Действительно нет. Ничего такого, что объяснило бы наличие такого количества крови на её одежде.
- Так может быть, кровь чужая?.. - похолодев, спросила Лара.
- Я тоже об этом подумала. Кстати, а Наталия не страдала носовыми кровотечениями?
- Не знаю, - неуверенно произнесла Лариса и посмотрела на подругу.
- Тоже не в курсе, - подтвердила та.
- Возможно, это кровь самой Наталии, хотя мне она не объяснила её происхождение.
- Натка по-прежнему говорит, что у неё провал в памяти?
- Да.
- Та-ак, очень интересно... - покусывая губу, произнесла Алла. - И зачем же ей это понадобилось?
- Можно предположить, что Наташа что-то совершила, но пока не знает, как ей себя вести, поэтому выбрала такую тактику, которую нередко избирают примитивные люди: "Ничего не помню, ничего не могу рассказать", - боясь проговориться или сказать не то. Но это лишь предположение. Что с ней, пока не ясно. Она однотипно твердит: "Я ничего не помню". Но самое главное, Наталия очень боится, причем, не конкретного человека или чего-то определенного. Страх диффузный, порой граничащий с ужасом.
- Может, Натка с катушек съехала?
- Скорее всего, она испытывает страх из-за того, что что-то натворила и опасается последствий. Конечно, было бы лучше, если бы Наташа все рассказала, но она боится всех, и в первую очередь, следователя, поэтому просила запретить её допрашивать. Мы с Виктором Павловичем, конечно же, пошли ей навстречу. В таком состоянии допрашивать пациентку бесчеловечно.
- А может, наоборот, ей станет лучше, когда облегчит душу чистосердечным признанием? - язвительно поинтересовалась Алла.
- Не думаю, - Лидия Петровна не обратила внимание на тон Аллы и оставалась серьезной. - Могу предположить, что она совершила что-то криминальное и боится ответственности.
- Так. А мы здесь с какого бока-припека?
- По некоторым косвенным признакам у меня сложилось впечатление, что Наташа надеется на вашу помощь.
- Адвокат, частные сыщики или что-то еще?
- Мы можем только гадать, какого рода помощь ей требуется. Возможно, даже поддержка вашего приятеля из криминальных структур.
- Мирона? - удивилась Алла. - А он-то при чем?
- Возможно, Наташа сама или вместе с приятелем перебежали дорожку кому-то из авторитетов криминального мира. Тут не спасет ни адвокат, ни частный сыщик.
- Все-таки Натка пошла по кривой дорожке?
- Да, у неё все предпосылки для совершения правонарушения. Детально разобраться в ней я ещё не успела, но то, что она абсолютно безнравственна, - могу сказать со всей определенностью.
- Ах, сука! - не выдержала Алла, но тут же спохватилась. - Извините, Лидия Петровна, нечаянно вырвалось.
- Я вас понимаю, Алла. Но по моему мнению, Наташа не намерена вовлекать вас в свою историю. Если вы нужны ей как мостик к вашему криминальному приятелю, на защиту которого она надеется, то не в её интересах вам навредить.
- Да у этой мерзавки ничего святого! Эта тварь может и нас подставить, надеясь, что мы этого не узнаем, и на Мирона рассчитывать!
- Намеренно - вряд ли. А в силу своей интеллектуальной недостаточности и неразвитости высших эмоций, бездумно, не думая о последствиях, - вполне возможно.
- Но нам-то от этого не легче!
- Согласна, - кивнула психиатр.
- Так, все ясно. Значит, надо быть во всеоружии.
- Думаю, что вам не помешает подготовиться к возможности нежелательного поворота событий.
- Спасибо, Лидия Петровна, - сказала Алла и протянула ей конверт.