Ценцария, Эйлинкель
— Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя и на земле, как на небе… — забормотала Микаэла, отползая от бледнолицего незнакомца, вперившего в нее свои темные глазища-воронки.
— Тише-тише. — Он поднял руки, и Микаэла застыла от ужаса.
Ей редко снились кошмары: не было для них предпосылок. Она ограждала себя от острых ощущений, мрачных фильмов, тяжелой музыки, скандалов и прочего негатива. Но о графе Дракуле она знала. Впрочем, а кто о нем не знает? Тот, кто навис над Микаэлой, действительно напоминал ей небезызвестного вампира-легенду.
— Проснись… проснись… проснись, — шепотом умоляла она себя, зажмурившись.
Закрывая и открывая глаза, Микаэла надеялась, что сон развеется, и она вновь вернется в свою комнату.
— Микаэла…
«Он знает, как меня зовут!» — запаниковала она, ползя дальше.
— Ты не спишь. — Дракула выпрямился и, нахмурившись, стал выглядеть еще мистичней.
— Вы похитили меня? — Микаэла затряслась. — Пожалуйста, не убивайте меня… И не превращайте в вампиршу… — Ей хотелось заплакать, но страх так сковал ее горло, что с трудом получалось бессвязно лепетать. — Я грешная… Я смотрела «Американский пирог». Не полностью… — зачем-то уточнила она. — Но я не хочу умирать. Да и вечная жизнь в облике ходячей мертвечины меня тоже не привлекает… Клянусь, я исправлюсь. Я буду ходить в церковь. В любую! В какую скажете. В католическую, православную, баптистскую… Если хотите, я даже стану сектанткой и буду вещать Слово Божье с утра до ночи, разносить журналы и книги по домам и офисам. Могу принять ислам… Буддизм… Все, что угодно! Только не трогайте меня.
Дракула остолбенел. Его брови поползли вверх, а лицо вытянулось от недоумения. Микаэла вдруг осознала, что говорит не на родном языке, но отлично понимает свою речь. Сбивчиво дыша, она огляделась и нос к носу столкнулась с мордой большой белой псины. Голубые глаза собаки были похожи на льдинки, а ее недобрый оскал не предвещал ничего хорошего. Микаэла подскочила на ноги и забилась в угол помещения.
— Господи! — завизжала она. — Оборотня мне тоже не надо! Я не зоофилка! Кто у вас тут еще? Эльфы, драконы, гоблины, орки?.. — Микаэла во все глаза уставилась на Дракулу. — А вы знали, что драконы не живородящие? Они откладывают яйца! А я не дракониха, так что не выйдет из нас истинной пары! — Лихорадочно осознав, что она несет околесицу, Микаэла умолкла.
Прошло около минуты. Этого ей хватило, чтобы успокоиться и осмотреться. Просторное, но низкое помещение напоминало захламленный склад или подвал. На полках у стен Микаэла увидела разного размера и вида склянки и горшочки. Кое-где висели и лежали мешочки, пучки сухих трав, серые косточки мелких животных. На большом столе дымилась черная свеча. Здесь пахло сыростью, а откуда-то из глубин всепоглощающей темноты неосвещаемой части помещения доносилось жуткое чавканье. Микаэла покосилась на пса и обратила внимание на искрящийся голубой луч вокруг его шеи. Собака перестала скалиться, но по-прежнему смотрела на Микаэлу так, словно вот-вот атакует.
— А у вас не найдется водички? — наконец осипшим от потрясения голосом произнесла она, снова взглянув на Дракулу. — Желательно святой…
Бледнолицый тронулся с места, и Микаэла вжалась в стену. Без резких движений Дракула налил из кувшина воды и поднес своей гостье. Остановившись на максимально предельном расстоянии, он протянул ей глиняный стакан.
— Меня зовут Альтмар, — представился Дракула.
— Да пофиг! — буркнула Микаэла, выхватила из его ледяной руки стакан и опустошила его несколькими жадными глотками. — Фу, мерзость! — Она поморщилась от болотистого привкуса. — В лягушку не обращусь?
— Н-нет, — растерялся Дракула, беря стакан назад. — Микаэла, ты успокоилась? Мы можем поговорить?
Она вытянула вперед шею и прошептала:
— О чем?
Дракула кашлянул:
— Обо всем.
— Я поняла! — Микаэла щелкнула пальцами. — Это Рейнольд устроил? Решил отомстить мне? Нанял съемочную группу местного телевидения, чтобы разыграть меня? Тут повсюду камеры?
Пес покачал головой и, упав на пол, свернулся калачиком.
— Стоп! Тогда почему я болтаю на каком-то стремном, грубом языке с сомнительной цензурой?
— Это северный ценцарский, — уточнил Дракула. — Чем раньше ты возьмешь себя в руки, тем скорее я все тебе объясню.
Микаэлу пробило на истерический смех, от которого она прослезилась. Дрожь постепенно прошла, прелый запах смешался с болотистым вкусом во рту и уже не казался столь омерзительным, Дракула стал выглядеть менее устрашающе, а чавканье в темноте прекратилось.
— Присядь, — Дракула указал на кривой деревянный стул с высокой спинкой.
— Спасибо. Я постою, — ответила Микаэла, не отклеиваясь от стены.
— Придется долго стоять.
— Я работаю в клинике!
— И ночью? — озадачился Дракула.
Микаэла дернулась и, обойдя его, все-таки села. Перед ней стоял заваленный травами и амулетами стол. Из однообразной серости особенно в глаза бросилась разноцветная палка.
— Это скипетр, — пояснил Дракула, встав напротив. — С его помощью я открыл межмировой портал и телепортировал тебя в другой мир.
— Ага! — Кивнула Микаэла, решив подыграть. — И как называется ваш мир?
— Ценцария! — гордо ответил Дракула.
— Простите, я не ослышалась, вы сказали, Трансильвания?
— Ценцария! — слегка обозлившись, повторил тот.
— Допустим, — Микаэла приняла важное выражение лица и, скрестив пальцы, откинулась на спинку стула. — Ну так расскажите мне о вашей Цепцарии. Здесь есть люди? Или другие разумные существа?
Дракула обиделся. Его рот скривился, а глаза потухли.
— Ценцария, — повторил он, явно задетый намеренной издевкой Микаэлы. — И на твоем месте я отнесся бы к моим словам со всей серьезностью. Потому что это касается твоей жизни, — твердо заявил он, вынудив Микаэлу вновь напрячься.
Дракула хоть и был похож на разукрашенного театрального артиста, его угрозы попахивали бесперспективным будущим. Подавив очередную волну нахлынувшего страха, Микаэла молча ждала продолжения речи Дракулы, а тот будто нарочно тянул, поглаживая корявую палку, называемую скипетром.
— Я извиняюсь за то, что против воли затащил тебя в наш мир, — произнес он, с мольбой посмотрев в глаза Микаэлы. — У меня не было иного выхода. Только так я мог спасти нашу принцессу.
— А что, ей требуется почка? — съязвила она.
Дракула стиснул зубы, начав раздражаться. Микаэла сохраняла непоколебимость. Она и так уже жалела о том, что вела себя как сумасшедшая. Просто не очень-то приятно, когда тебя посреди ночи вытаскивают из теплой постельки и приволакивают в вонючее подземелье. И это после тяжелого рабочего дня и драматичного разрыва с бойфрендом.
— Я придворный маг короля Эйлинкеля! — точнее представился Дракула, сделав почтительный поклон. — Наше королевство славится дивными и богатыми лесами Северной Ценцарии и, естественно, является приманкой для алчных завистников. Принцесса Эйлинкеля Линкея…
— Погодите! Эйлинкей — это имя короля или название королевства?
— Эйлинкель, — поправил ее Дракула. — Королевство. Так вот, принцесса Линкея стала мишенью для неизвестного врага, когда наш король объявил о ее свадьбе с принцем из другого королевства. Против нее направили магию, которая чудом не погубила принцессу. Я не мог разрушить ее действие. Единственный способ оградить Линкею от магии — это мощнейший энергетический барьер.
— Вы собираетесь сделать из меня энергетический барьер? — Микаэла округлила глаза.
Дракула тяжело вздохнул. Его терпению приходил конец.
— Силовое поле, разделяющее и объединяющее параллельные миры необъятной вселенной, идеально подошло для защиты принцессы. Проблема лишь в том, что открывать порталы между мирами можно раз в месяц. А я не мог лишить королевство принцессы на такой длительный период. Тогда я разыскал тебя. Ее двойника.
Микаэла опешила. Перестав моргать, а возможно, и дышать, она вросла в стул и зависла от последних слов Дракулы.
— Сейчас Линкея там — в твоем мире, в твоем доме, на твоем месте. А ты тут, на месте принцессы Эйлинкеля, наследницы престола. И это на целый месяц.
Микаэла встрепенулась. Нет, она не верила словам наряженного клоуна, но больше не могла выносить его бред. Похлопав себя по бедрам, она поднялась со стула и, схватив со стола первое, что попалось под руку, запустила в Дракулу. От неожиданности он не успел уклониться и схлопотал удар в лоб деревянной куклой. Пошатнувшись, маг приложил ладонь к голове, а Микаэла тем временем кинула в него пучок трав и банку с оранжевым порошком, от которого Дракула звонко зачихал. Не теряя времени, Микаэла тронулась с места и побежала искать выход. В темноте ей пришлось выставить перед собой руки и сбавить шаг, но она не теряла надежды убраться из этого места подальше.
Нащупав холодную, влажную стену, Микаэла почувствовала тошноту. Поверхность была отвратительно скользкой. Идя вдоль стены, она ощупывала ее до самого угла, и дальше, дальше, пока не вернулась в освещаемую часть зала, где Дракула вытирал проступившие слезы.
— Ты не выйдешь отсюда, пока не дослушаешь меня, — сказал он, шмыгнув носом и стряхнув со своей мантии остатки порошка.