Выйдя во флигель, Микаэла подошла к ограждению и посмотрела на играющий солнечными бликами двор.
— Все хорошо? — с улыбкой поинтересовался Йен.
— Да, — ответила она. — Кажется, он всерьез воспринял пари и уже варит новое зелье для радости наших десен.
— А с Ноланом попрощалась?
На лице Йена появилась лукавая ухмылка. Микаэла толкнула его локтем в бок, и он посерьезнел.
— Надо найти Лена, — сказала она. — Как думаешь, где он может быть?
— Дай ему время. Сам вернется.
Микаэла не могла сказать Йену, что хочет поговорить с Леном и убедиться в словах Альтмара об их неземной любви с Линкеей, из-за которой принцесса собиралась дать отказ принцу с трудновыговариваемым именем. Йен располагал к себе, но он всего лишь влюбленный мальчишка, и неизвестно, как отреагировал бы на подмену Линкеи и Микаэлы.
— Тебя не переубедить, — вздохнул Йен. — Может, он отправился в домик в лесу, где вы частенько проводите время наедине.
— Что? — поразилась Микаэла.
— Линкея, ты что, приняла порошок забвения? Вроде Альтмар его еще не протестировал.
— По-моему, он еще вообще ничему путному не научился, — проворчала она. — Давай съездим в тот домик, а потом к травнику.
— Хорошо, — согласился Йен, снова подставляя Микаэле свой локоть. — Надо же чем-то заниматься весь день.
Они вышли из флигеля и отправились в королевские конюшни.
Аб Линкеи не подпускал к себе никого, кроме нее и Лена. Стоило Микаэле приблизиться к стойлу этого жилистого коня, как он заржал, замотал головой и затопал, стуча коленями по перегородке. Йен и инлуги пришли в замешательство: аб впервые вел себя так странно. А Микаэла внутренне ликовала. Как только она узнала, что они поедут не в карете, а верхом, у нее пересохло во рту, ведь Микаэла никогда в жизни не сидела в седле!
— Наверное, приболел, — как можно сочувственней вздохнула она. — Йен, возьмешь меня к себе?
Еще бы он не взял!
Снарядив своего коня двойным седлом, Йен помог Микаэле сесть, а потом поднялся сам.
— Почему ты так напряжена? — засмеялся он, выводя животное из конюшни.
«Потому что мне страшно до усрачки!» — в ужасе подумала Микаэла, но вслух деликатно ответила:
— Волнуюсь, сидя на чужом жеребце.
Ей бы следовало кокетливо хихикнуть, как сделала бы это Линкея, но у Микаэлы челюсть свело от одной мысли о таком поведении. Обеими руками вцепившись в дугообразную ручку на передней луке седла, она боялась даже дышать, чтобы ненароком не свалиться с лошади. А упругая грудь Йена, упирающаяся в ее спину, и запах его душистого парфюма сковывали Микаэлу, полностью обездвиживая ее. Естественно, она не испытывала к нему никаких пылких чувств. О подобном не могло быть и речи! Но Микаэла не позволяла посторонним мужчинам вторгаться в ее личное пространство и, если это случалось, чувствовала себя неуютно.
Из-за вероятности нападения торлугов королевских особ сопровождал конвой из четырех вооруженных шерлугов. Микаэла с благоговейным уважением смотрела на этих статных воинов в тяжелых доспехах и жгуче завидовала Линкее. Не потому что принцессу окружали такие сильные мужчины, а потому что это самое настоящее королевство! Здесь чтятся доблесть, долг, справедливость, ответственность — то, во что в родном мире Микаэла давно перестала верить.
За стенами замка она ощутила легкий трепет, который стремительно перерастал в дрожь. Непривычно чистый воздух, сочная зелень, благоухающие цветы, звонкоголосые птицы — все это окружило Микаэлу красотой и гармоничностью. Не городской шум, смог и серые лица с отпечатком будничных забот, а целая экосистема, нетронутая негативным воздействием человека! Микаэла с открытым ртом разглядывала замысловатой формы листья на деревьях и забавных, совсем не пугливых зверей. Некоторые были в точности такими же, как в Канаде, а отдельные виды отличались. Микаэле хотелось расспросить Йена обо всем ей неизвестном, но она не могла рисковать. Утро и без того выдалось улетным.
«Улетным… — подумала Микаэла. — Вот уж точно — улетная подмена! Джоанна мне ни за что на свете не поверит».
Довольно долго они по узким тропам пробирались через густой лес, а потом выехали на просторный луг площадью с небольшое гольф-поле. Домик, о котором говорил Йен, оказался добротной одноэтажной хижиной из бревенчатых стен. Над покатой крышей громоздилась каменная труба, а неподалеку виднелся колодец.
Йен спрыгнул с коня и повел его к дому. Микаэла сидела уже уверенней, поэтому решила не слезать вслед за новоиспеченным младшим братом. Она позволила ему спустить ее, только когда они подошли к хижине.
— Трава не притоптана, — заметил Йен. — Похоже, здесь давно никого не было.
Он испытующе посмотрел на Микаэлу, будто ожидая ее ответа. Но она не знала, как давно Линкея и Лен здесь развлекались. Она нервно улыбнулась и поднялась по скрипучим ступеням на крыльцо. Дверь не запиралась и открылась с первого толчка. Чего и следовало ожидать, внутри было пусто.
Микаэла неуверенно вошла в темное помещение и огляделась. Дальняя стена располагала большим камином, посреди комнаты стоял диван, на котором лежали в рулоны свернутые шкуры животных. Справа Микаэла увидела кресло, стол и кое-какую посуду. Слева — два шкафа: закрытый платяной и наполовину заполненный книжный. Йен дошел до камина и протянул ладонь к углям.
— Холодно. Лена здесь не было, — констатировал он.
Микаэла обошла единственную комнату, провела пальцем по пыльной столешнице и подумала о том, что сейчас она мыла бы пол в клинике Дюран и чистила лотки грызунов. Подсознание и привычка заставили ее заскучать по работе.
— Йен, там колодец, — вдруг сказала Микаэла. — В нем есть вода?
— Это я у тебя должен спросить, — усмехнулся он.
— Принеси воды, — попросила она, подворачивая рукава платья. — И разожги камин.
— Что ты задумала? — насторожился Йен.
— Хочу навести здесь порядок. Негоже дому быть неухоженным. А потом устроим пикник.
Он расцвел довольной улыбкой и, выйдя на улицу, приказал шерлугам рассредоточиться и следить за периметром, а сам отправился к колодцу.