Канада, Уотерлу[1]
Телефон зазвонил в самый неподходящий момент, когда Микаэла вспенила на волосах шампунь. Засуетившись, она мокрыми ногами поскользнулась на кафеле. Удержать равновесие помогла пожертвовавшая собой шторка. Дотянувшись до полотенца на стене, Микаэла наспех им обмоталась и проскочила в свою комнату. Зевающий младший брат, которого она едва не сбила по пути, от замешательства забыл, куда и зачем направлялся. Минуту мальчишка простоял в оцепенении, потом поплелся на запах свежей выпечки.
На дисплее мобильника светилось фото улыбающегося кареглазого брюнета. Микаэла раздраженно зарычала и затопала ногами. Решив, что звонят из ветеринарной клиники, где она стажировалась третий месяц, Микаэла второпях чуть не разбилась в ванной. Ради чего? Чтобы услышать очередное «Доброе утро, кошечка» от Рейнольда!
Выдохнув и угомонив всполохнувший гнев, Микаэла приняла звонок и включила громкую связь.
— Доброе утро, кошечка! — бодро поприветствовал ее хрипловатый мужской голос. — Ты не забыла о сегодняшнем вечере? Я заеду за тобой в восемь! Люблю тебя! Р-р-р… Все, мне пора бежать. До вечера!
Не успела Микаэла ничего ответить, как Рейнольд отключился. Закатив глаза, она вернула мобильник на прикроватную тумбочку и посмотрела на лужу под ногами. Чего остро не хватало этому парню — так это чувства такта. Микаэла постоянно твердила ему, что живет по четко установленному распорядку каждого дня. Но Рейнольд будто нарочно регулярно рушил ее планы. Зная, в какое время она принимает ванну, медитирует, читает, он словно специально отвлекал ее телефонными звонками, личными визитами или курьерской доставкой цветов и пирожных. Это не могло не нервировать Микаэлу, отчего желание порвать с Рейнольдом уже было не беспричинным.
— Мик, завтрак! — позвала ее мама откуда-то из глубины их двухэтажного дома.
Микаэла вышла из комнаты и, проходя мимо лестницы, ответила:
— Скоро спущусь!
Дверь ванной оказалась запертой изнутри.
— Айк, выходи немедленно! — заорала Микаэла. — Я опоздаю на работу!
В ответ послышался шорох. Пена, сползая с волос, защипала глаза. Терпению Микаэлы приходил конец. В этом доме по-настоящему добрым бывало только одно утро в году — сразу после Рождества, когда все спали до полудня, не путаясь под ногами и не отнимая у Микаэлы драгоценное время.
Из ванной плавно вышла бабушка. Несмотря на скромные пять футов роста Микаэлы, она была почти на полголовы ниже внучки. Полноватая, но энергичная. Всегда в ярких нарядах, с макияжем и колечками пышной прически, она давала фору любой молодой девушке, особенно Микаэле. Бабушка все чаще пророчила ей вдовью долю.
— Тот несчастный, что осмелится жениться на тебе, умрет от скуки еще до вашей первой годовщины, — ворчала она, когда внучка очередной раз игнорировала приглашение Рейнольда на свидание.
Обойдя бабушку, Микаэла юркнула в ванную и, громко хлопнув дверью, залезла под струю воды. Быстро домывшись, она подсушила волосы феном, оделась в джинсы и рубашку и, вытерев запотевшее зеркало ладонью, взглянула на свое отражение. Красота Микаэлы была неоспоримой. Еще в детстве все называли ее маленькой принцессой. Она обладала волнистыми от природы светлыми волосами, ровным персиково-розовым тоном кожи, большими голубыми глазами под тонкими дугами бровей, на зависть длинными ресницами, аккуратным носиком и овальными, в меру пухлыми губами. Мама, одержимая фотосессиями, собрала целые коллекции фотографий из разных периодов взросления Микаэлы, а теперь, когда дочь превратилась в кладезь комплексов, с тоской вспоминала былые времена.
Проблемы начались, как и у многих, в подростковом возрасте, когда Микаэла вдруг поняла, что почти все ее заслуги — это следствие смазливой мордашки, умения очаровательно улыбаться и стрелять глазками. Никого не интересовало содержимое этого притягивающего внимание фантика. Ей сыпались приглашения от модельных компаний и продюсеров киноиндустрии. Мама не находила себе места от счастья, пока однажды Микаэла не заупрямилась, заявив, что это не то, о чем она мечтает. Девочка наконец проявила характер. Призналась в нежелании строить жизнь в окружении аморальной элиты из эгоистов и лицемеров.
Скандал повлек за собой не решение вопроса, а разлад в семье. Микаэла отстранилась от родных, больше не находя в них поддержки. Отсутствие понимания выстроило между ней и родителями ощутимую стену, и Микаэла обросла непробиваемым панцирем заниженной самооценки. Она вбила себе в голову, что не способна ни на что, кроме блестящего создания эффекта собственной значимости через врожденные внешние данные. Убив в себе остатки уверенности, Микаэла выбрала дистанционное обучение в колледже и пошла работать.
Сезонные подработки в парках и на площадях, раздача листовок, расклейка объявлений, выгул собак и доставка продуктов инвалидам и пенсионерам проложили ей путь в небольшую ветеринарную клинику. Это было первое нормальное вакантное место в родном Уотерлу, подходящее Микаэле, поэтому она за него держалась. Последний месяц стажировки подходил к концу. На носу экзамен. От его результатов зависело решение о ее постоянном трудоустройстве. Естественно, Микаэла волновалась. Она приходила в клинику задолго до начальства, уходила позже, по необходимости задерживалась без доплаты или вовсе подменяла кого-то на своих законных выходных. Работа ей нравилась. Там чувствовалась стабильность: постоянные клиенты с уравновешенной психикой, дружный коллектив, адекватное руководство. Невысокая зарплата не отпугивала Микаэлу. Денег ей хватало не только на личные расходы, но и на оплату обучения. А после окончания колледжа она планировала снять комнату и съехать от семьи, где ее бойфренд Рейнольд внезапно стал всем любимей и дороже Микаэлы.
— Ты будешь дважды дурой, если упустишь его! — доказывала мама, которая совсем недавно относилась к Рейнольду предвзято из-за его мексиканских корней.
Наблюдая за первым и единственным ухажером дочери, она убедилась, что он не промышляет контрабандой, наркотиками и прочими махинациями, столь распространенными среди выходцев из стран третьего мира, и изменила свое придирчивое мнение. Мама приглашала Рейнольда на семейные ужины и праздники, передавала угощения его семье, а бабушка связала ему свитер. Родные словно обхаживали его, лишь бы он не бросил их убогую, глупую, никому не нужную Микаэлу, отчего она еще больше чувствовала себя неполноценной и ущербной.
Взяв с полки резинку, Микаэла собрала волосы в высокий хвост и, глубоко вздохнув, мысленно пожелала себе успехов и терпения. Вернувшись в комнату, она собрала сумку, сунула мобильник в карман джинсов, надела слипоны и, захватив с тумбочки кулон на цепочке, зашагала к лестнице. Микаэла не снимала это украшение, сколько себя помнила. Мама говорила, что оно у нее от рождения, а сама Микаэла верила в него, как в талисман. Кулон представлял собой овал с небольшим отверстием вместо положенного драгоценного камня в центре, выглядел дешево и совсем не блестел. Однако именно простота делала его самым любимым украшением Микаэлы. Шкатулка с золотом и серебром пылилась на ее шкафу, а какой-то блеклый, затертый кулон на потемневшей с годами цепочке удостоился чести лидировать среди целой коллекции безделушек.
Надев его на шею и спрятав под рубашкой, Микаэла спустилась в столовую, где за обеденным столом уже собралось и завтракало ее семейство — отец, мама, бабушка, братец Айк и его блохастая псина. Отец, сидя вполоборота, читал газету, мама разговаривала по телефону, придерживая трубку плечом и намазывая Айку тост маслом, бабушка подкрашивала ногти ядовитым цветом вонючего лака, а Айк незаметно ото всех вытаскивал из своей тарелки кусочки пережаренного бекона и подавал их псу, затаившемуся под столом.
— Фу, ба! — буркнула Микаэла, садясь на свободный стул. — Нашла место!
— Мы с девочками собираемся почитать «Пятьдесят оттенков Грея» у Долорес. Я не могу прийти на встречу без маникюра. Я же не ты, — саркастически ответила бабушка.
Микаэла старательно сконцентрировалась на своей порции яичницы с беконом. Ее не интересовало увлечение бабушки и ее престарелых подруг скандальными эротическими романами, даже если они мировые бестселлеры, а к язвительным насмешкам в свою сторону она привыкла.
Виляющий хвост довольного ретривера забил ее по ноге. Микаэла взяла вилку и нож и покосилась на Айка. Тот, поняв ее безмолвный намек по одному только сердитому взгляду, запустил руку под стол, нащупал собачий ошейник и оттащил пса ближе к себе. Мама подала Айку тост и, отложив телефон, взглянула на Микаэлу.
— Рейнольд предупредил, что у вас сегодня свидание, — с хитрецой улыбнулась она. — Я рада, что вы решили провести вечер вместе.
— А я очень надеюсь, что этот вечер перетечет в ночь и завтрак в постель, — добавила бабушка, обдувая ногти.
Микаэла окинула их возмущенным взглядом и перевела его на отца:
— Пап!
Он поднял глаза и, посмотрев на нее поверх очков, открыл рот, но в этот момент вновь заговорила мама:
— Молчи, Тобиас! Они встречаются полгода. Пора воспринимать их отношения всерьез.
— На что спорим, что у меня секс случится раньше, чем у Мик? — хихикнул Айк.
Микаэла всплеснула руками.
— Класс! Теперь меня воспитывает еще и одиннадцатилетний засранец! — Потеряв аппетит, она отложила приборы и встала. — Может, что-нибудь передать вашему любимчику Рейнольду? — спросила она. — Что, нет? Пироги, свитера, поцелуйчики? Ничего не приготовили? Как вы могли? Надеюсь, он не сильно расстроится.
Стиснув от обиды зубы, Микаэла вышла из-за стола. Прощаться не было и малейшего желания. Хотелось поскорее добраться до клиники и отвлечься работой. Прицепив сумку к багажнику своего велосипеда, Микаэла покатила его к калитке. Идя по дорожке, она считала тротуарную плитку, чтобы выбросить из головы сор.
— Микаэла! — окликнула ее соседка, не дав ей выйти со двора.
Большинство здешних особняков отгораживалось друг от друга низкими садовыми заборчиками, что позволяло соседям свободно общаться друг с другом и хвастаться облагораживанием дворов и цветочных клумб.
— Да, миссис Смит, — ответила Микаэла, остановившись и обернувшись на зов женщины. — Здравствуйте!
— Доброе утро! Ты не могла бы принести корм для моей Элеоноры? — спросила та, обнимая крупную буровато-рыжую индейку с металлическим блеском чистых перьев.
Микаэла пыталась понять одинокую миссис Смит, державшую дома индейку — не кошку, не собаку, не рыбок, а именно индейку! — но так и не смогла. Этой птице все сходило с рук. Она выклевала все цветочные клубни в хозяйском саду и уже добралась до соседских. Миссис Смит извинялась (а давить на жалость она умела), клялась, что подобное не повторится, и продлевала жизнь своей Элеоноре.
Микаэла прошлась задумчивым взглядом по ямкам с газоном, перерытым мощными лапами, и натянуто улыбнулась уголком губ:
— Конечно.
— Ох, спасибо! — обрадовалась миссис Смит и, сделав вид, будто не заметила испорченный газон в соседском дворе, ничего не добавила в оправдание своей пакостной индейки.
Принести корм означало купить его на собственные деньги и подарить миссис Смит. У Микаэлы не хватало храбрости спросить, не хочет ли женщина заплатить за товар, а та, притворяясь слабоумной, отмахивалась от кассового чека, говоря: «Цена не имеет значения. Я верю тебе на слово». Правда, какое отношение доверие имело к откровенной наглости, Микаэла так и не разобрала.
Выйдя со двора, она села на велосипед и взяла курс в сторону центра.
[1] Уотерлу (англ. Waterloo) — город в канадской провинции Онтарио. Население — 104985 человек (2016 г. — Организация Объединенных Наций).