Ценцария, Эйлинкель
Подозрительность и ожидание подвоха застыли на лице Йена непроницаемой маской. У Микаэлы не вышло рассказать о себе в двух словах, и младшему племяннику короля Эйлинкеля пришлось слушать ее битый час, если не два. Микаэла потеряла ход времени в тот момент, когда назвала Йену свое настоящее имя и начала излагать историю своего рождения, семьи, взросления и нынешней жизни. Позже, когда она перешла к повествованию об их с Линкеей подмене, Йен уже метал глазами молнии.
Поднеся ему кружку воды, Микаэла грустно улыбнулась:
— Скажи хоть что-нибудь.
Ей составило большого труда во всем признаться. Она могла заявить Йену, что у него не в порядке с головой, и отшить его, но Микаэла решила покончить с ложью. Ей был необходим друг, которому можно довериться в борьбе за благополучие королевств и соблюдение Всемирного Соглашения о Мире и Достатке Ценцарии.
Холодно отодвинув от себя кружку, Йен неприязненно произнес:
— Ты лжешь.
Закатив глаза и тяжело вздохнув, Микаэла насильно сунула ему воду и развернулась. Комната тускло освещалась огнями редких факелов, горящих во дворе, что создавало мистическую атмосферу и делало рассказ Микаэлы неправдоподобным и даже причудливым. От утомительного разговора ей стало душно, и она подошла к террасе. Приоткрыв двери, Микаэла впустила в комнату прохладный ночной воздух.
— Я не верю в то, что ты говоришь об Альтмаре, — все так же враждебно добавил Йен, не вставая с диванчика. — На нем держится благополучие Эйлинкеля. Без Альтмара король не добился бы того, что мы имеем. Все развалилось бы еще в тот год, когда умер мой отец. В то время, как все королевство пребывало в трауре, хороня родных, Альтмар, вопреки тому, что лишился любимой жены, взял себя в руки и не позволил законам утратить силу. Он не дал жителям усомниться в могуществе короля Стефануса и развалиться Эйлинкелю. А ты смеешь говорить, что он аферист! — повысив голос, он встал. — Может, аферистка ты — та, что под видом принцессы проникла в замок и собралась замуж за принца Халагрохильда?!
— Я думала, ты умнее. — Микаэла покачала головой и, отойдя от дверей, села на край кровати. — Я здесь из кожи вон лезу, чтобы не ввергнуть Эйлинкель в войну, а в благодарность ты сравнял меня с проходимцами. Спасибо, — буркнула она, исподлобья покосившись на Йена. — К твоему сведению, я тоже не тащусь от того, что торчу здесь. У меня там мама, бабушка, брат, подруга, работа, в конце концов, которой я, вероятнее всего, уже лишилась из-за вашей белоручки Линкеи! Стыдоба, даже помыться без помощи прислуги не может! Хорошо, что накануне подмены я порвала с Рейнольдом. А то ваша жрица любви уже наверняка прыгнула бы к нему в койку. Не девушка, а мозоль!
— Приведи в доказательство своих слов хотя бы один весомый аргумент, — тихо, но строго потребовал Йен.
Микаэла напряглась, думая, как еще убедить его, что она не враг, и ухватила за хвост самую нелепую мысль:
— Помнишь, вчера за завтраком, когда я впервые познакомилась с вами, я сказала, что влюблена в Нолана?
— И что?
— Это Альтмар наговорил мне ерунды про неземную любовь Линкеи и Нолана. Видимо, он был уверен, что я такая же тупоголовая курица, как ваша принцесса. Вот только я не верю первым встречным. Я стала проверять все слова Альтмара. Ты сам ходил со мной к его подвалу. Там он признался, что наврал мне о Нолане, но сочинил очередную сказку про то, как Линкея собиралась отказать Алану из-за Лена… Мы с тобой отправились на его поиски, потому что только Лен мог развеять мои сомнения! И лишь тогда, в лесном домике, я узнала от тебя про Соглашение о Мире и Достатке Ценцарии! Неужели ты думаешь, что я планирую всю жизнь прожить под именем принцессы Линкеи? С ее-то подпорченной репутацией! Не обижайся, Йен, но она мне никуда не уперлась!
— Хочешь сказать, что выполнишь свой долг и со спокойной совестью вернешься в Атерлу? — Йен нахмурился.
— Уотерлу, — поправила его Микаэла. Конечно, нет! За какие-то два дня она поняла, что совсем не хочет возвращаться. Однако все было слишком запутано. С одной стороны, ей ничто не мешало остаться в Ценцарии, с другой — в Уотерлу у Микаэлы семья. — Какой долг? Меня затащили сюда насильно! Я никому ничего не должна!
— И все же тебя волнует наше благополучие. Ты сама так сказала.
Микаэла улыбнулась и потупила взор в пол:
— Я много раз представляла, как это будет. Но такого точно не ожидала. Да, Йен, если по моей вине кто-то пострадает, я не прощу себя. Именно поэтому я ищу Лена! И у меня недоброе предчувствие, что Альтмар замешан в его исчезновении.
Йен отставил кружку и, ногтем почесывая бровь, прошелся по комнате.
— Если все так, как говоришь ты, то почему ты сразу не рассказала обо всем королю?
— Хотя бы на секунду поставь себя на мое место и задай этот вопрос. Я двадцать лет жила, считая наш мир единственным во вселенной. А тут бац, и на мою голову обрушивается магическая Ценцария с псами на энергетических лучах вместо обычных цепей, ледяным замком с кастрюлей в качестве толчка и летающими однокопытными!
— Псами на лучах? — насторожился Йен.
— В подвале Альтмара сидит какая-то злая собака.
— Ах, да! Вчера он говорил, что Лен попросил его усмирить новую гончую. Все равно это неправильно! Официально невестой Аланнарвальда является Линкея!
— Еще нет, — вымолвила Микаэла. — Помолвка состоится завтра.
— Помолвка? — смутился Йен.
— В нашем мире перед свадьбой устраивается помолвка. Почти аналогичный с вашим обряд объединения пары. На этом торжественном мероприятии молодые люди публично сообщают о своем намерении пожениться.
— Аланнарвальд будет делать предложение Линкее!
— Я понимаю. — Микаэла совсем сникла. — А еще я знаю, что она терпеть его не может, и всю их супружескую жизнь они будут друг от друга нос воротить. Их объединят обязанности и рутина королевской жизни, но не любовь.
— Так говоришь, словно тебя это задевает, — подметил Йен, остановившись и вперив в нее внимательный взгляд.
— Очень мучительно быть вместе с нелюбимым человеком. Это высасывает жизнь.
— А ты вышла бы за Аланнарвальда ради гарантии благополучия Эйлинкеля?
У Микаэлы запылали щеки, и она порадовалась тому, что в полумраке Йен этого не видел.
— В назначенный день я вернусь в Уотерлу, — сказала она. — Это неизбежно, потому что я не могу вот так внезапно бросить маму. Но если бы король согласился принять меня, я с радостью поселилась бы в Ценцарии.
Глубоко вздохнув, Йен опять сел на диван.
— Ты права. Все слишком запутано.
Микаэла окинула его робким взглядом и поинтересовалась:
— Как ты догадался?
— Следовало сделать соответствующие выводы раньше, исходя из твоего странного поведения. Я был недальновиден. Мне потребовалось больше признаков отличия. Ты не поддавалась на состязании по стрельбе и искренне радовалась попаданию в дерево. В дерево! Линкея выдрала бы на себе волосы за такой промах. А еще у тебя шрам на ноге.
— Да. Полгода назад меня укусила собака.
Йен, замолчав, задумался, и стало ясно: он начал отходить и смягчаться.
— Утром мы все расскажем королю Стефанусу, — принял он безоговорочное решение. — На кону будущее двух королевств. Нельзя строить его на лжи.
— Ладно. — Микаэла покивала, находя в словах Йена зерно здравомыслия и главный для себя плюс — о ней узнает принц Аланнарвальд! Ей хотелось иметь преимущество над Линкеей.
— Ты же сказала мне правду?
— От начала и до конца. Альтмар обзавидуется.
— Вот завтра и выясним, насколько ты была честна в своей исповеди.
— Мне больше нечего скрывать, — тверже подтвердила Микаэла. — Детектор лжи в виде твоего сурового допроса я прошла.
— Извини. Мне сложно сейчас быть спокойным и объективно оценивать сложившуюся ситуацию, — ответил Йен, встав и направившись к двери. — Наверное, станет проще после разговора с королем. Возможно, я пожалею о своем недоверии и грубости. Как, ты сказала, тебя зовут? Микаэла?
— Можно просто — Мик.
— Спокойной ночи, Мик.
Йен вышел, а она надула губки и проворчала:
— Да-а-а, не на такой «теплый» прием я рассчитывала. Хорошо эта подстилка Линкея обработала своих братцев-акробатцев. Качественно. Какие же мужчины все-таки безмозглые.
Закрыв двери террасы, Микаэла залезла под одеяло и попыталась выбросить из головы пустые переживания. Ей было нечего бояться. Она даже обрадовалась тому, что Йен догадался о подмене, иначе обман, выедающий ее изнутри, мог обрасти комом противоречий и интриг. Единственный, кто по-прежнему тревожил Микаэлу, — это Альтмар. Она не знала, как доказать его корыстные цели. Очевидно же, что сам маг свою вину опровергнет.
«Зато он не помешает помолвке и свадьбе, — подумала Микаэла. — Свадьбе Алана и Линкеи». От этой мысли ей стало горько. Принц Халагрохильда слишком метко стрелял, и одна из его стрел попала прямо в сердце Микаэлы.