Все, о чем она мечтала с самого детства, — свобода от вынужденного соблюдения законов Всемирного Соглашения о Мире и Достатке Ценцарии, возможность самостоятельно принимать решения, мама и, в конце концов, любимый мужчина — разбилось на осколки, подобно только что купленной хрустальной вазе, выпавшей из рук. Скрывшись за стеной дождя, Линкея бежала как можно быстрее и дальше, пока не обессилела от усталости и рыданий. Тыльной стороной ладони вытирая лицо от воды, смывающей слезы, она чувствовала себя самым несчастным человеком во всех существующих мирах. Рейнольд не поверил ей, тогда где гарантия, что поверят мама и бабушка? Он не простил, простят ли они? Только теперь до Линкеи дошел смысл слов бабушки. Она снова и снова прокручивала их в памяти и жалела, что сразу не рассказала обо всем Рейнольду.
Терзаемая невыносимой болью, она не заметила, как оказалась за городом. От промышленного микрорайона, где располагалась мастерская Эктора, до выезда было рукой подать. Поэтому Линкее не понадобилось много времени, чтобы выбежать на перекресток главных шоссе и едва не угодить под колеса несущегося фургона. Среагировавшему водителю удалось объехать принцессу, выскочившую на запрещенный сигнал пешеходного светофора, а после этого он не поленился притормозить, опустить стекло и выкрикнуть:
— Жить надоело?!
Обхватив плечи руками, Линкея молча поплелась дальше. Она хотела побыть одна, подумать, смириться с неизбежностью произошедшего.
Уотерлу утонул в ночи, светясь размытыми огнями, которые будто пытались пробиться сквозь толщу дождевой воды и давящих туч, скрывших звезды, столь любимые Рейнольдом.
Мама, бабушка, единокровная сестра, еще один брат и мужчина мечты. Линкее следовало прыгать от счастья, что она обрела их. Однако цена оказалась слишком высокой. Принцесса Эйлинкеля на собственном опыте поняла, что не все на свете дается легко. Что-то нужно вымаливать, за что-то приходится бороться, а самое дорогое не всегда по плечу.
— Где же вы, богини Любви и Бескорыстия? — спрашивала Линкея. — Почему оставили меня, когда я больше всего в вас нуждаюсь?
Продолжая причитать сквозь слезы, принцесса Эйлинкеля шла вперед, пока не услышала сигнал клаксона, пронзающий шум дождя. Остановившись и обернувшись, Линкея увидела яркий свет одиночной фары мчащегося мотоцикла. Догадавшись, что это Рейнольд, она вмиг избавилась от плохих мыслей безысходности и опустошения и улыбнулась.
В следующую секунду радость сменилась ужасом на ее лице. Оказавшись на том самом злополучном перекрестке, Рейнольд спешил проскочить на «красный», но не успел. Удар с внезапно появившимся грузовиком отбросил мотоцикл вместе с наездником на десять ярдов, после чего Рейнольда протащило по дороге вслед за ревущим байком. Мокрый асфальт не давал грузовику возможности притормозить, и чтобы не переехать неудачного байкера, водителю пришлось свернуть на обочину. Линкея уже со всех ног неслась к Рейнольду, когда перепуганный до полусмерти мужчина выпал из кабины и кинулся на подмогу.
— Господи! — взревел он. — Он живой?! Живой?!
Упав перед стонущим Рейнольдом на колени, принцесса Эйлинкеля увидела кровь, расплывающуюся по воде на асфальте.
— Нет, — пробормотала она, дрожащими руками ощупывая его тело. — Нет, нет, нет…
— Он живой?! — опять спросил подбежавший водитель. — Ужас, сколько крови! Погодите, мисс, я сейчас вызову «скорую»! — Он вытащил из кармана куртки мобильник и, наклонившись защищая его от дождя, стал набирать номер. — Клянусь, я не видел его! Только не умирай, парень… Алло… — Он отошел в сторону.
Претерпевая боль, Рейнольд все же из последних сил держался за остатки сознания. Линкея взяла его за руку и крепко сжала. Дождь смыл с его лица кровь, и принцесса закрыла его собой.
— Потерпи, Рейнольд, — вновь расплакавшись, попросила Линкея. — Пожалуйста.
Он попытался что-то сказать, но она перебила его:
— Тссс… Не надо. Молчи. Я все знаю. И не смей умирать, слышишь!
Рейнольд закрыл глаза, и его тело обмякло. Линкея, кое-как взяв себя в руки, приложила ухо к его груди, уловила слабое сердцебиение и дыхание и горячо помолилась: «Простите меня, всемогущие богини. Я согрешила, утратив веру в вас. Но умоляю, не отыгрывайтесь на нем… Я люблю его».
Дальнейшее происходило как во сне, в котором Линкея мало что понимала. Приехавшие врачи озвучили множественные переломы, травму головы и возможные повреждения внутренних органов. Шею Рейнольда зафиксировали специальной шиной, на его лицо надели маску для искусственной вентиляции легких, ему вкололи какие-то лекарства. А когда его подняли в машину, сделали капельницу.
— Я его не видел… Не видел, — твердил водитель грузовика приехавшим сотрудникам дорожно-патрульной службы.
— Мисс, вы его знаете? — спросил у Линкеи один из медбратьев.
— Д-да, — нерешительно ответила она. — Я… его невеста.
— Поедете с нами. — Он помог ей занять место в машине.
По пути в городской госпиталь Линкея несколько раз спросила, будет ли Рейнольд жить. Врачи хоть и уверяли ее, что все будет хорошо, между собой обменивались не предвещающими ничего хорошего заключениями.
У ресепшена клиники их встретили Лурдес и Эктор.
— Как это произошло?! — сразу спросил брат Рейнольда.
— Извините, пропустите нас! — потребовали от него врачи.
— Готовьте операционную! — приказал встретивший их хирург. — Мэм, вам дальше нельзя! — Он остановил Линкею, и Лурдес взяла ее за руку.
Рейнольда повезли к лифту, а принцесса Эйлинкеля пошатнулась от едкого чувства собственной беспомощности.
— Я узнала от коллеги, — пояснила Лурдес, усаживая ее на диванчик. — Ты не пострадала? Эктор, принеси ей воды и позвони Джасперу, пусть принесет для Мик сухую одежду.
Линкея оглядела себя и увидела, что она вся в крови. Вспомнив о том, что сейчас в Эйлинкеле бал в честь объявления их с Аланнарвальдом свадьбы, ей стало еще сквернее. Если бы она не испытывала лютую неприязнь к принцу Халагрохильда и не сбежала, ничего бы не случилось.
— Это я виновата, — прошептала Линкея. — Я виновата. Я.
Не выдержав, она опять заплакала. Лурдес, сев рядом, обняла ее и прижала к себе.
— Он выкарабкается, — твердо сказала она. — Это же Рейнольд. Он сильный.
Часы ожидания потянулись для Линкеи бесконечностью, нашпигованной ядовитыми иголками угрызений совести. Ни вода, ни обезболивающее, ни чистая одежда не могли уменьшить ее тревогу. Медленно она тонула в океане запоздавшего раскаяния.
Сама того не заметив, она уснула. А разбудила ее Лилит.
— Привет, милая, — с улыбкой прошептала она, погладив ее по руке. — Ты как?
Линкея встрепенулась и, поморгав, осмотрелась. Лурдес, Эктор и Тобиас разговаривали с доктором, оперировавшим Рейнольда.
— Он жив? — обеспокоенно спросила она, заметив волнение на их лицах.
— Да, Мик, он жив, — ответила Лилит. — Прости за то, что наговорила тебе из-за миссис Смит. Нам сообщили, что в момент аварии ты была с Рейнольдом. Мик, я никогда в жизни не переживала за тебя так, как в ту минуту. Я умерла бы от горя, если бы с тобой что-нибудь случилось.
Линкея взглянула в ее наполненные виной и страданиями глаза.
— Я была несправедлива к тебе, милая. Все воспринимала как должное. Жаждала найти твою сестру, совсем забыв о тебе. Это неправильно. Твою сестру лишил матери ваш отец, а тебя — я. Прости меня, если сможешь.
Линкее хотелось сказать, что она не имеет права прощать за Микаэлу, сказать, кто она и откуда. Но здоровье Рейнольда интересовало ее намного больше интриг своей семьи.
К ним подошел Тобиас. Глубоко вздохнув, он заговорил:
— У Рейнольда черепно-мозговая травма, повреждения органов брюшной полости, переломы и большая потеря крови. Операцию он пережил. Сейчас его состояние стабильно. Но до утра доктор не решается конкретизировать шансы на его выздоровление. Мик, может, ты поедешь домой? Тебе нужно помыться, поспать.
— Я останусь, — устало ответила Линкея, обратив внимание на плачущую Лурдес в объятиях мужа.
— Что мы скажем родителям, Эктор? — всхлипывала она.
— Мик, от того, что ты истязаешь себя, ничего не изменится, — сказал Тобиас. — Когда Рейнольд очнется, он должен видеть полную жизни любимую, а не убитую горем мученицу.
— Папа прав, — поддержала его Лилит. — Мы с ним останемся. И в случае необходимости сразу же позвоним тебе.
«Я не Мик, — мысленно ответила им Линкея. — Микаэла сейчас спит в моей постели, натанцевавшись с Аланнарвальдом на скучном балу. Зачем только я согласилась с Альтмаром на эту подмену?!»
— Хорошо, — подумав, кивнула она. — Я поеду.
Тобиас вызвал такси, проводил Линкею до машины, заранее расплатился с водителем и на прощание пообещал, что все наладится:
— Вот увидишь, при вашей следующей встрече Рейнольд будет смеяться.
Принцесса Эйлинкеля посмотрела в его большие добрые глаза и произнесла:
— Прости.
— За что, Мик?
— За боль, причиненную тебе когда-то.
— Ты никогда не причиняла мне боль, Мик. — Он склонился, поцеловал ее в лоб и, отойдя, закрыл дверь.
Приехав домой, Линкея застала бабушку и Айка в гостиной. На мгновенье она остановилась в дверном проеме. Она ожидала шквал вопросов, которые так и не посыпались.
— С тобой побыть? — все, что спросила бабушка.
— Нет, — тихо ответила Линкея, помотав головой.
Поднявшись на второй этаж, она приняла прохладный душ и, переодевшись в халат, залезла под одеяло. Линкею бил озноб. Она подозревала, что простудилась в довесок к потрясению от пережитого горя, но свое недомогание она могла вылечить отваром трав, поэтому меньше всего ее беспокоила какая-то простуда.
Поспать так и не вышло. Всю оставшуюся ночь Линкея проворочалась, переворошив постель.
К рассвету дождь прекратился. Принцесса Эйлинкеля встала и, испытывая ломоту во всем ослабшем теле, подошла к окну. Она намеревалась открыть его, чтобы проветрить комнату и впустить в нее свежий воздух. Распахнув занавески, Линкея ощутила головокружение и оперлась руками о подоконник. Перед глазами все поплыло, а вокруг нее стало сгущаться искрящееся голубое облако.
«Межмировой портал! — догадалась Линкея, вспомнив, как он выглядел в прошлый раз. — Альтмар сумел открыть его раньше!»
— Еще рано! — запаниковала принцесса Эйлинкеля, пятясь назад. — Нет, Альтмар! Только не сейчас!..
Пол ушел из-под ее ног, и в следующее мгновенье Линкея перенеслась в свои королевские покои.