Ценцария, Халагрохильд
Двери тронного зала распахнулись без позволения его величества короля Яруэля, и этот резкий поступок вынудил его отвлечься от беседы с ее величеством королевой Эллиадой. Не вставая с именных кресел, монаршие особы благосклонно обратили внимание на охваченного негодованием принца Аланнарвальда. Он дал родителям мгновенье и стремглав пересек зал.
— Это возмутительно! — Король Яруэль был безмерно оскорблен вопиющим поведением наследника престола.
— Простите, ваше величество! — ответил Аланнарвальд, встав у ступенек и отвесив поклон. Он заложил руки за спину и, гордо подняв подбородок, сказал: — Меня оповестили о скорой поездке в Эйлинкель. Я сочту за честь, если вы соблаговолите объяснить причину спешки.
Король взглянул на свою королеву, охваченную легким волнением, и смягчился.
— Ты должен сделать официальное предложение принцессе Линкее.
Аланнарвальд ожидал подобный ответ. Не шелохнувшись, будто привыкший к бьющему в лицо урагану, он лишь моргнул и перевел взгляд на королеву-мать. Та побагровела и, распустив веер, замахала им перед лицом.
— Ты знал, что этот день настанет, — напомнил король. — Решение о вашем союзе было принято много лет назад. Понимаю, раньше все казалось детской забавой. Но вы выросли, Алан. Пора повзрослеть и взять на себя ответственность перед королевством и Всемирным Соглашением о Мире и Достатке Ценцарии.
Аланнарвальд склонил взор в ноги короля. Королева замерла и вытянулась в струну. Ей совсем не нравилось, когда сын опускал взгляд. Это означало, что сейчас он будет спорить.
— О ней ходит дурная молва, — проговорил принц, снова посмотрев на короля. В этот раз его глаза стали ледяными и заглянули в самую душу.
— Принцесса Линкея обделена материнским воспитанием, и некоторые навыки, присущие жене и хозяйке, обошли ее стороной. Это не значит, что она пропащая женщина, не способная на создание крепкой семьи. Эйлинкель — весьма богатое королевство. Немудрено, что злые языки завистников распускают вздорные слухи. Верить им безрассудно.
— Отец! Вопрос касается моей жизни и жизни моих будущих детей!
Король вскочил с кресла, и королева дотянулась до его руки:
— Яруэль…
Он отмахнулся от нее, спустился и выпрямился перед сыном.
— Ты мужчина, Аланнарвальд? — застрожился король. — Если да, то возьми себя в руки и поставь перед собой цель усмирить ветреность своей будущей жены! Ты публично сделаешь ей предложение руки и сердца! Это не обсуждается! — Он через плечо посмотрел на королеву. — Эллиада!
Она глубоко вздохнула и, встав на непослушные ноги, спустилась к мужу. Едва сдерживая слезы, королева сняла со своего пальца фамильный перстень и протянула его сыну. Принц, сжав губы, чтобы не закричать, медленно принял украшение и пристально взглянул в потемневшие от гнева глаза короля.
— Я буду молиться богиням Любви и Бескорыстия Ценцарии, — твердо ответил ему Аланнарвальд, — чтобы искренность наконец-то взяла верх над стремлением к выгоде в этом мире. И буду надеяться, что богини меня услышат, ваше величество.
Сжав перстень в кулаке, принц развернулся и быстро покинул зал. Королева, глядя ему вслед, уголком платка утерла набежавшие на глаза слезы.
— Они не будут счастливы в браке, Яруэль, — осторожно произнесла она.
Король вернулся в свое кресло и тяжело вздохнул.
— Они разные, — добавила королева, обернувшись. — Несчастная супружеская жизнь озлобит его на всю Ценцарию.
— Ты слишком снисходительна к Алану. Он ведет себя как мальчишка! Хочешь, чтобы Линкея скрашивала его дни и ночи, научи ее. У нее нет матери, но скоро она станет членом нашей семьи. Ты воспитала двух прекрасных дочерей, перевоспитаешь и эту.
— Воспитать и перевоспитать — разные вещи.
— Она молодая. Податливая, как глина. Потребуется — обратимся за помощью к королю Стефанусу. Общее давление обуздает капризный нрав принцессы. Ступай, моя королева. — Король взмахнул рукой и приложил ее к наморщенному лбу. — Мне нужно побыть одному.