— Отец! Ты расскажешь правду или нет?! — Голос Линкеи сорвался на мольбу.
Наконец он собрался с духом и, подняв лицо, сказал:
— Я перепутал вас. Поэтому умерла Мира.
Королю Стефанусу понадобилось еще немного времени, чтобы привести мысли в порядок. Его никто не торопил, но в воздухе словно повисло требование поспешить. Что-то или кто-то подгонял его. Король вернулся в свое кресло, грузно опустился в него и, стыдливо глядя в пол, продолжил:
— Мира исходила из рода могущественнейших потомственных магов. Ее прадеда боялась вся Ценцария. Он умел управлять людьми силой мысли, повелевать стихиями, влиять на ход любой войны, что было неподвластно его потомкам из-за несделанного им откупа. Все имеет цену, за все надо платить. Он был темным магом. За ним водились грязные делишки. Но он умер, не откупившись. За это по закону магии и чародейства его род до третьего колена лишился дара, а дочь и внук стали лишь его носителями. А потом родилась Мира. Мира и ее брат-близнец.
Альтмар перестал дергаться и замер.
— Ты не знал, — сказал ему король Стефанус. — Она любила тебя и оберегала от страшной тайны своего рода. Ни для кого не секрет, что ценцарские близнецы — проклятье семьи, кара за грехи предков. В древности близнецы династий из-за врожденного соперничества приводили королевства к упадку экономики и даже к войнам. Королева Эллиада верно подметила, что их сжигали на кострах. Люди их боялись, называли одноликими бесами. После Великого Плача многие законы утратили силу, в том числе казнь близнецов. Вот только это не изменило их природу. И Мира с ее братом не могли ужиться. Она была старше и унаследовала дар, который наконец-то проснулся. Магия вернулась в их род. Однако вражда с братом и его жажда обладать даром прадеда вынудили Миру бежать из своего королевства. Убежище она получила в Халагрохильде.
— Яруэль? — пробормотала королева Эллиада.
— Да. Я принял ее и оставил при дворе, — ответил король Яруэль, с гордостью посмотрев на Аланнарвальда. — Я был бесплоден. Для королевских семей проклятия рода — норма. Всегда найдутся завистники и негодяи, стремящиеся уничтожить мир и согласие в процветающих государствах. Так и я получил метку, и мое бесплодие нельзя было излечить отварами и заговорами. Тогда Мира в благодарность за приют и безопасность отдала мне половину своей силы. Она предупредила, что я не смогу ею пользоваться, но она благословит мое семя, и мой первенец унаследует дар и станет его хранителем. Он тоже не сможет использовать магию при жизни ее истинной обладательницы. Я пообещал, что как только мое дитя подрастет, она заберет свой дар обратно. У нас родился Аланнарвальд, и все было прекрасно. Но Миру нашел ее брат. За годы поисков он собрал возле себя дюжину черных магов и колдунов, готовясь отнять у сестры великую силу. В опасности оказался и Алан. Чтобы оградить его от зла, Мира решила снова бежать. Я связался с Эйлинкелем, и правящий в те времена король Аттий, отец его величества нынешнего короля Стефануса, согласился принять ее.
Король Яруэль кивнул ему, и король Стефанус снова заговорил:
— По пути через лес Мира нашла выброшенного нерадивой матерью младенца. Малыш родился недоношенным, слабым. Мира не прошла мимо и подобрала его. Пока она добиралась до Эйлинкеля, она даже дала ему имя…
— Нолан, — прошептал Альтмар, и его плечи затряслись.
— Мой отец принял и Миру, и Нолана. Он пообещал, что найдет для мальчика семью, но Мира привязалась к нему и сказала, что сама станет его матерью. Здесь она познакомилась с нашим придворным советником Альтмаром, и они полюбили друг друга. Я до сих пор помню их пышную свадьбу, — грустно улыбнулся король Стефанус. — Тогда-то мой отец и заявил, что отныне ему не страшно умирать. Эйлинкель в надежных руках его наследника принца Стефануса, мудрейшего советника Альтмара и сильнейшей магини Ценцарии Миры. Она прожила в Эйлинкеле полтора года, когда ее брат снова вышел на ее след. Можно было опять бежать. У нас были союзники и друзья, готовые укрыть ее. Но Мира устала и не могла подвергать опасности Альтмара и Нолана. Ее брату был нужен только дар. Сама Мира была ему неинтересна. Тогда мы пошли на отчаянный шаг. Мира передала вторую часть своей силы мне и перенесла меня в другой мир, где я должен был пробыть, пока она не разберется со своим братом и его сподвижниками. Чтобы ни у кого не возникло вопросов, куда исчез единственный наследник престола Эйлинкеля, мой отец объявил, что его сын отправился на службу в южные земли, чтобы закалиться перед предстоящим коронованием. Так я оказался в Уотерлу, где встретил Лилит.
Линкее стало тяжело дышать. Горло сдавило комом. Отец смотрел ей в глаза, и от его виноватого взгляда ей становилось плохо.
— Я полюбил, — тихо произнес король Стефанус. — Не должен был, но полюбил. А когда пришла пора вернуться в Ценцарию, я узнал, что Лилит беременна. Я знал, что дар передался ребенку, но не мог вернуться в Эйлинкель без него. Мира доверила мне магию, способную исцелять и убивать. Ее нельзя оставлять без присмотра. Мне пришлось ждать. Линкея, дочка, клянусь, я никогда не поступил бы так с вами, будь у меня другой выход. Я не находил себе места от осознания того, что предам Лилит. А потом узнал, что она ждет близнецов. Порадовало ли меня это? Наверное, да. Во-первых, дар переходит только к первенцу, а раз вас двое, значит, у Лилит останется хотя бы один ребенок. Во-вторых, вы наполовину ценцарские близнецы. Держать вас порознь, да еще и в разных мирах, — лучший способ оградить вас и близких от беды. — Он вновь опустил лицо. — Я путал вас. К тому же я волновался от ядовитой мысли, что вскоре стану вором. Мы так и не могли выбрать вам имена, и в тот первый вечер после приезда из роддома я несколько раз спросил у Лилит, кто из вас старше. Она смеялась, шутила, была счастлива и сказала, что будет одевать вас в разное, чтобы я не путал: старшую — в зеленое, младшую — в желтое. Но она сама вас перепутала. И я забрал не ту.
По щекам Линкеи потекли слезы:
— А ты не мог нас всех забрать?
— Как ты не понимаешь, Линкея, за все надо платить! Если что-то из другого мира мы присваиваем себе, то что-то большее теряем в своем. То же самое с людьми! У всего должен быть откуп. Если бы я забрал всех вас, то в нашем мире могло случиться большое горе, которое унесло бы много жизней.
— Но ты прожил там почти год, и здесь ничего не случилось!
— В том-то и дело, что это отсрочка. Горе-то все равно случилось… И если бы я перенес в Эйлинкель своего первенца, Мира вернула бы себе силу и спасла бы Ценцарию от тяжелой болезни. Это я виноват в ее смерти…
— Она могла забрать силу у Аланнарвальда! — настаивала Линкея, ища иные пути решения проблемы.
— Не могла! — ответил король Стефанус. — Она нарушила свой внутренний баланс. Вернуть себе дар она могла только в обратном порядке его отдачи.
— Тогда почему ты не вернулся в Уотерлу за Микаэлой?
— Потому что я запечатал портал. — Он дотянулся до воротника своего камзола и вытащил из-под него цепочку с кулоном в виде утолщенной иглы. — Это — половина созданного Мирой ключа от межмирового портала. Через него же Мира послала мне сигнал, когда ее брат и его единомышленники были повержены. Он работал просто: эта игла вставлялась в другой кулон в виде удлиненного кольца. Украшение защелкивалось, и открывался портал. Вас было двое. Вы принадлежали обоим мирам. Забирая одну, я знал, что не нарушу равновесие между измерениями. Но я боялся, что не выдержу и снова отправлюсь в Уотерлу. Чтобы у меня не было соблазна, я… — Говорить королю становилось все труднее. — Когда я с тобой на руках пересек границу миров и разделил кулоны, портал еще мгновенье оставался открытым… И я успел закинуть одну половину ключа в Уотерлу.
Линкея шмыгнула носом, вытерла слезы и поглубже вздохнула.
— Перед своей смертью, — опять заговорил король Яруэль, — Мира написала нам письма, в которых поблагодарила за помощь и попросила нас всегда держаться вместе, чтобы ее сила не попала в злые руки. Она верила, что богини Ценцарии призовут хранительницу ее дара в Эйлинкель. А этот дар надо оберегать. И мы со Стефанусом заключили договор о браке наших детей, вписали его в приложение Всемирного Соглашения и всю жизнь помнили, что рождением наших наследников мы обязаны ей — Мире.
Король Стефанус взглянул на всхлипывающего Альтмара и спросил:
— Неужели ты думал, что после того, что Мира сделала для нас, я вышвырнул бы тебя из замка? В первом пункте закона о коронации Аланнарвальда в Эйлинкеле я указал тебя, Альтмар. Я обязал нового короля оставить тебя на должности первого советника двора. Это главное условие. Мира любила тебя всем сердцем. И я никогда не позволил бы себе обидеть тех, кто был дорог ей.
Аланнарвальд, все это время молча слушавший исповеди королей, впервые подал голос:
— Но он не знал. А вы за все эти годы не удосужились рассказать тайны Миры ее мужу.
— Алан! — сделала ему замечание королева Эллиада.
Он вышел вперед и, заложив руки за спину, поднял подбородок:
— Нет, мама, я выскажусь! Истинный король — тот, кому можно доверять. Как вы можете называть себя монархами, если обманываете самых близких? Я не спорю, некоторые моменты требуют конфиденциальности. Но Мира умерла, доверяя вам тех, кого она любила больше жизни. А что сделали вы? Кто-нибудь из вас хоть раз спросил, каково Альтмару жить прошлым? Вы поинтересовались, не нужно ли что-то Нолану? Если бы они чувствовали опору под ногами и уверенность в завтрашнем дне, Альтмар не счел бы себя никому не нужным! — Аланнарвальд развернулся и взмахом руки сорвал с мага огненную веревку. Альтмар в бессилии склонился и, уткнувшись лбом в пол, зарыдал. — Вам было плевать на них. Вы думали только о себе. Но если вы, ваше величество, — Аланнарвальд обратился к королю Стефанусу, — сами создали себе проблемы, принесшие вам пожизненные угрызения совести, то Альтмар невольно стал жертвой судьбы. И кто после этого злодей?