Три недели спустя
Канада, Уотерлу
Спустившись со стремянки, Микаэла поправила новые портьеры и, отойдя от окна, окинула их унылым взглядом. Ей не понравилась эта ткань еще в магазине: огромные цветы, налепленные друг на друга, вовсе не придавали комнате весенней атмосферы, а казались пятном на фоне однотонных светлых обоев и простой мебели. Но довольная Лилит визжала как ребенок, влюбившись в эти цветы, и была уверена, что Линкее портьеры обязательно понравятся.
— Ты уверена, что она придет в восторг от неудачного фото садовых клумб миссис Смит на шторах? — сомневалась бабушка, полностью разделяя мнение Микаэлы.
— Конечно, уверена! Я же ее мать, я знаю ее вкусы! — упрямилась Лилит, погруженная в ремонт дома.
Ей хотелось, чтобы к возвращению дочери всюду был идеальный порядок. Пусть этот старый особняк далеко не королевский дворец, но уют и характерную для простых канадцев роскошь Лилит могла организовать. К тому же денег Линкеи с лихвой хватило на материалы и кое-какую мебель.
Лилит не сразу повеселела и приступила к ремонту. После признания Микаэлы она несколько суток не выходила из своей комнаты, где только плакала, пила успокоительное, курила и заливала слезами старые фотографии. Она противилась даже встрече со своим психологом, а потом совсем отказалась от его услуг в дальнейшем, заявив, что помощь ей больше не требуется. Она преобразилась внезапно: просто однажды утром спустилась к завтраку и заявила, что пора приступать к ремонту. Она мечтала встретить Линкею как можно торжественней. Вот только у остального семейства энтузиазм быстро угас.
Шли дни, недели, а Линкея не возвращалась. Естественно, все стали думать, что принцесса Эйлинкеля забыла Уотерлу как страшный сон. Это не обсуждалось, но все читалось с лиц.
Джоанна уволилась из клиники и, оставшись без денег, была вынуждена съехать со съемной комнаты. Семья Микаэлы приняла ее у себя. Бабушка не преминула возможностью подшутить: «Все же дешевле, чем нанимать строителей-отделочников», — но Джоанна не обиделась, наоборот, с улыбкой ответила: «Ох, пожалеете! После моей отделки вам придется нанимать каменщиков, плотников и кровельщиков».
На выходных на подмогу приезжал Джаспер. Парень не горел желанием заниматься ремонтом, но помощь семье Микаэлы стала главным условием Лурдес в их договоренности о видеоиграх. Джаспер часто слонялся из угла в угол, лишь бы скоротать день. Он закатывал глаза, вздыхал, цокал языком, ворчал, но все равно помогал, когда было нужно отодвинуть громоздкую мебель или убрать строительный мусор.
И вот — последний штрих: портьеры. Глядя на них, Микаэла задумалась над тем, как собственноручно сделала из своей комнаты кукольные покои для сестры, которая не спешила возвращаться к матери и Рейнольду.
— Опять скисла, — заметила Джоанна, лежа на кровати и карандашом обводя в газете объявления о работе.
— Есть что-нибудь интересное? — спросила Микаэла, подсаживаясь рядом.
— Завтра обзвоним. — Джоанна отложила газету и погладила подругу по руке. — Может, нам и не понадобится работа.
— Кто же будет нас содержать?
— Мик, не будь пессимисткой! Бери пример с Лилит!
Микаэла поглазела на приоткрытую дверь, из-за которой доносилось пение веселой матери, порхающей по дому.
— Пора посмотреть правде в глаза, — произнесла она. — Если бы Линкея действительно любила маму и Рейнольда, она давно бы вернулась. И если бы я была не безразлична Йену и Алану, они уже забрали бы меня в Эйлинкель.
— Мик! — Джоанна села и нахмурилась. — Перестань! Ты не знаешь, что там происходит. Дай им время. Вдруг Альтмар всех заколдовал.
— Алан сильнее Альтмара.
— Хорошо, отпадает. Есть много других причин продолжать верить и ждать.
— Например? — не унималась Микаэла.
Джоанна пожала плечами и помотала головой:
— Ну не знаю… Может, Альтмар сломал скипетр.
— Но скипетр не единственный способ открытия портала. Ведь отец как-то телепортировался двадцать лет назад. Скипетра тогда не было. Значит, есть что-то еще.
— Мик, двадцать лет прошло. У всего есть срок годности.
Микаэла тяжело вздохнула.
— Все эти красивые речи Йена и Алана о том, что я прирожденная королева, — ложь и лицемерие. Я уверена, Линкея снова всем вскружила голову. Наверняка, они с Аланом уже поженились. Вот и пусть живут долго и счастливо. Подальше от меня, — пробурчала она.
— Ага, — засмеялась Джоанна. — То-то ты не снимаешь королевский перстень.
Микаэла опустила взгляд на кольцо и поджала губы. Подруга попала в цель.
— Эй! — В дверном проеме возник Айк. — Вы идете? Опоздаем!
Джоанна кинула взгляд на настенные часы и подскочила с кровати.
— Да-да, идем! — Она принялась быстро обуваться. — Мы заболтались.
Микаэла, в отличие от нее, никуда не торопилась. Никакого праздничного настроения у нее не было, а улыбку пришлось натянуть через силу. Это не скрылось от зоркого глаза бабушки, и когда вся семья усаживалась в машины такси, она сказала:
— Лучше бы ты осталась дома со своим убитым видом.
Микаэла улыбнулась еще шире и, не шевеля губами, спросила:
— Так лушше?
Бабушка покачала головой и вручила внучке большую подарочную коробку.
— Мик, почему ты не надела платье?! — возмутилась Лилит, последней выходя из двора.
Микаэла с укором посмотрела на мать, избавляясь от дурацкой улыбочки. Все прекрасно знали, что у нее было одно-единственное платье — то, которое она надевала на школьный выпускной бал. И хотя ее гардероб пополнился сарафаном Линкеи и ценцарским платьем, по-прежнему лежащим в бумажном пакете, ни то, ни другое не подходило для празднования дня рождения Мисси. Одно чрезмерно откровенное, другое странное по меркам Уотерлу.
— Они слишком простые для такого мероприятия! — съехидничала Микаэла и уселась в машину.
Всю дорогу Лилит давала семейству ценные указания. Связаться с Микаэлой, Айком и Джоанной ей не помешало даже то, что они ехали в другом автомобиле. Она дозвонилась сыну на мобильник и вела бурный прямой эфир на громкой связи.
— …и не налегайте на сладкое! — наконец закончила она перед самым подъездом к воротам дома мексиканских друзей.
— Странно, почему она пропустила пункт о моем поведении в случае внезапной телепортации, — пробубнила Микаэла.
— Ах, да! — опомнилась Лилит. — Мик, если ты неожиданно перенесешься в Ценцарию, не паникуй. Ты сильная, справишься. Но имей в виду, я буду волноваться. Поэтому будь добра, навещай нас.
— Как будто по мне кто-то будет скучать, — фыркнула Микаэла и, открыв дверь, вышла на улицу.
Джоанна нервно похихикала ошалевшему водителю и, подавая ему деньги, сказала:
— Это у нас семейный юмор.
Со двора доносился детский визг и голоса гостей. Над деревьями клубился дым от барбекю. Динамики хрипели громкой музыкой Джаспера. Лилит пересчитала семейство и скомандовала идти. У калитки их встретила Лурдес. Она обняла и поцеловала в щеку Лилит, так же поприветствовала бабушку, Тобиаса и Джоанну, а протискивающегося вперед Айка потрепала по волосам. Когда все вошли во двор, Лурдес посмотрела на приблизившуюся к ней Микаэлу.
— Спасибо, что пришла, — произнесла она, грустно улыбнувшись.
Та покивала и спросила:
— Как он?
— Ждет, — вздохнула Лурдес и указала на дом. — Идем. Он в саду.
В шумном дворе к Микаэле подбежала счастливая звонкоголосая Мисси в пышном розовом платьице. Крепко обняв ее, та приняла коробку с подарком и восхищенно протянула:
— Уа-а-ау!!!
— Что нужно сказать? — напомнила ей Лурдес.
— Спасибо, Мик! — улыбнулась девочка. — Пойдем скорей! Там фокусы и яблоки в карамели!
— М-м-м… Звучит заманчиво и вкусно, — улыбнулась Микаэла. — Я обязательно присоединюсь к вам. Чуть позже, хорошо? Сначала я хочу поговорить с твоим дядей.
— Да, он в саду! — согласилась Мисси и, развернувшись, побежала к толпе детей.
— Тебя проводить? — поинтересовалась Лурдес у Микаэлы.
— Нет, не беспокойся. Я не заблужусь. Иди к гостям.
Микаэла направилась к фруктовым деревьям, с которых начинался сад. В его глубине располагалась деревянная беседка, сделанная Эктором и Рейнольдом. В тени ее купольной крыши на подвешенных качелях сидел сам Рейнольд. На секунду Микаэла остановилась. Они с Джоанной навещали его один-два раза в неделю. Всякий раз Микаэла подолгу держала его за руку, концентрируясь на его исцелении. И Рейнольду становилось лучше. Он выздоравливал гораздо быстрее, чем предсказывали врачи. У него почти прекратились головные боли, срослись кости руки и ребра, восстановилась работа поврежденных внутренних органов. Только одна нога все еще была в гипсе. Хотя эта нога — меньшее, что его волновало. Он сходил с ума из-за Линкеи.
— Привет! — как можно бодрее воскликнула Микаэла, подойдя к беседке.
Рейнольд встрепенулся, будто его вырвали из состояния некоего транса. Взглянув на поднимающуюся по ступенькам Микаэлу, он слабо улыбнулся:
— Привет.
Подойдя к Рейнольду, она крепко обняла его и села рядом.
— Ты как? — спросила Микаэла, опять взяв его руку в свои ладони.
— Нормально. Грудь уже не болит. Волосы на затылке отросли и закрыли шрам, — бесцветно ответил Рейнольд. — А ты?
— Тоже паршиво, — призналась она, услышав в его словах совсем другую правду.
Они одновременно перевели взгляды на сад. В молчании Микаэла и Рейнольд говорили друг другу намного больше.
— Джоанна верит, что они не бросили нас.
— Я тоже, — ответил Рейнольд. — Когда Линкея нашла фотографии, она пришла ко мне. Я важен для нее. А твой кузен бросился спасать тебя от разбойников. И после этого ты сомневаешься в них?
— Ты же знаешь меня: я всегда во всем сомневаюсь.
Улыбнувшись, он задумчиво спросил:
— Как думаешь, что они сейчас делают?
Поведя бровями, Микаэла потупила взор на перстень королевы Эллиады и вымолвила:
— Танцуют на свадебном балу.