Ценцария, Эйлинкель
Телепортация заняла несколько волнительных моментов, бросивших Микаэлу сначала в холод, потом в жар. Их с Джоанной не засасывало в воронку, а словно раскачивало на «тарзанке», отчего Микаэлу начало подташнивать, в животе стало неприятно пусто, а уши заложило. Но полегчало ей быстро, едва она ступила на твердую поверхность. Джоанна, налетев на ее спину, заворчала, что теперь прекрасно понимает Боунса после применения Монтгомери старого телепортатора для его перемещения[1]. Немедля, она разъединила кулоны и облегченно выдохнула, когда портал закрылся.
— Есть! — обрадовалась Джоанна и огляделась.
В просторных королевских покоях Линкеи их действительно ждал король. Его трудно было не узнать, ведь на его голове была корона. А еще тут сновали служанки, наводя порядок в разгромленной Линкеей купальной и делая вид, что межмировой портал для них обыденная вещь. Конечно, поздним вечером они будут сплетничать и рассказывать родным и близким о том, что видели. Но кто им поверит?
— Наконец-то! — улыбнулся король Стефанус и платком вытер испарину на лице. — Микаэла! — Его глаза засияли. Он подошел к старшей дочери и улыбнулся еще шире. Молча рассмотрев ее, он перевел вопросительный взгляд на Джоанну, а потом посмотрел за спины девушек. — А где Альтмар? Что-то случилось?
— Он остался там, — ответила Микаэла, не спеша одаривать отца улыбкой. — Наверное, чтобы прислуживать не приспособленной к жизни Линкее. Кто-то же должен ее купать.
Джоанна растерянно посмотрела по сторонам и, склонившись к Микаэле, прошептала:
— Я не понимаю вашего языка. Что ты сейчас сказала?
— Что Альтмар поступил очень благородно, вызвавшись остаться в Уотерлу в качестве откупа за твое счастье.
— Ты врешь. — Подруга толкнула ее в бок. — Отдам голову на отсечение, ты ляпнула какую-нибудь колкость.
Король Стефанус еще раз добродушно улыбнулся и продолжил говорить на ломаном английском:
— Я рад твоему возвращению. Знаю, мы чужие, между нами целая пропасть, но я обещаю, что до конца своих дней буду делать все возможное и невозможное, чтобы наверстать упущенное и подарить тебе то, чего я тебя лишил.
— Куклы мне уже не нужны. Выросла. Спасибо, — фыркнула Микаэла, и Джоанна дернула ее за руку.
— Она волнуется из-за свадьбы! — оправдала ее подруга. — Кстати, меня зовут Джоанна. Я ее подруга. Единственная. Больше никто не хочет с ней дружить. Не выдерживают. — Она сделала неумелый реверанс и посмотрела куда-то сквозь короля. — Ух ты! Это свадебное платье?! Мик, глянь, какая красота! — Джоанна подбежала к пышному наряду и обошла его по кругу. — С ума сойти! А что у вас там? — Она выскочила на террасу и восторженно ахнула: — Ничего себе! Ничего себе! Мик, иди сюда! Скорей же!
Микаэла нахмурилась и нехотя вышла на террасу:
— Что?
— Это же королевский замок! Настоящий!
— Да неужели? — Микаэла подошла к перилам и оглядела переполненный каретами двор. Между ними суетились шерлуги, инлуги и лины. Все готовились к торжеству. — Действительно. Кто бы мог подумать?
— Мик, не язви, — попросила ее Джоанна. — О, Боже! — завизжала она в следующую секунду и, дернув Микаэлу за руку, пальцем указала ей на всадника посреди двора. — Посмотри! Это же блондинчик! Ты глянь какой красавчик! Да еще на белом коне! Кто он? Ты обязана меня с ним познакомить!
— Я понятия не имею, кто это, — скучающе ответила Микаэла. — Всего лишь какой-то конь.
Вышедший к ним король Стефанус остановился около дочери и заговорил:
— Аланнарвальд расторгнул соглашение о браке с Линкеей, назвав своей невестой тебя. Народ ждал этого события. Они не собирались жить вместе. Аланнарвальд отдал свое сердце тебе.
— Тогда почему три недели от вас не было вестей? — с обидой произнесла Микаэла.
— Альтмар сжег скипетр и письмена Миры. Для создания нового требовался ее порошок, ингредиенты которого нигде не прописаны. Без этого рецепта все было бесполезно. А сегодня Линкея где-то нашла вторую половину ключа от портала.
— За тумбочкой в шкафу, — буркнула Микаэла.
— Она даже ни с кем не прощалась. Сразу отправилась в Уотерлу. — Король положил ладони на перила и посмотрел вдаль. — Если ты не хочешь выходить за Аланнарвальда, если поняла, что не любишь его, я приму это. Я не смею принуждать тебя. С народом и королями как-нибудь все уладим. Просто знай, что это твой дом, твоя семья, твое королевство. Здесь тебе открыты все двери.
Микаэла опустила взгляд на перстень королевы Эллиады и признала, что больше не в силах противиться самой себе. Аланнарвальд снился ей почти каждую ночь, а из головы не выходило его пылкое признание в охотничьем домике. Глубоко вздохнув, Микаэла тоже взглянула на простирающийся до горизонта лес и, оттаяв, сказала:
— Не будем заставлять жениха и гостей ждать.
Король Стефанус и Джоанна одновременно посмотрели на нее и заулыбались. Микаэла засмеялась.
— Пора одеваться! — энергично заявила она, развернувшись. — Надо подыскать что-то приличное для Джоанны.
— Уверен, подыщем, — ответил король. — Кстати, — он обратился к Джоанне, — это Лен. Мой старший племянник.
— Ого! — Она еще раз взглянула на всадника. — Мик, стыдно не знать кузена в лицо!
— Раньше он был симпатичней! — ответила та из глубины комнаты и, перейдя на северный ценцарский, принялась отдавать линам распоряжения.
В покоях забурлила работа. Сюда набежало еще два десятка служанок, и все закружили около Микаэлы и Джоанны. Прежде чем король Стефанус оставил их и возвратился к гостям, Микаэла попросила его пока ничего не говорить ни Йену, ни Алану. Она хотела сделать сюрприз.
Вопреки большому числу помощниц, на подготовку ушло немало времени. Хотя Микаэла зарекалась больше не плести королевских причесок, ради такого знаменательного события, как собственная свадьба, она нарушила свои принципы. Микаэла требовала идеальности во всем: придиралась к каждой плохо уложенной волосинке, стрелкам на глазах, румянам на щеках. Но главной проблемой стала обувь. Туфли изготавливали по размеру ноги Линкеи, а Микаэла не хотела на протяжении всего мероприятия думать только о том, как бы поскорее разуться. Лины вызвали башмачника, который прямо в королевских покоях увеличивал готовую пару обуви каким-то специальным прибором-растяжителем и добавлял камни в отделку.
Джоанна была не столь капризной. Она выбрала первое понравившееся платье из предложенных, согласилась на самую простую укладку (что, собственно, логично, учитывая ее короткую стрижку), легкий макияж и туфли без каблука. Еще в школе из-за высокого роста Джоанну прозвали дылдой, с тех пор она привыкла носить обувь с плоской подошвой, чтобы не сильно выделяться из толпы.
К тому часу, когда невеста и ее подруга были готовы, придворные инлуги два раза оповещали их, что гости, жрецы и жених, его высочество принц Аланнарвальд, ждут. Микаэла отвечала, чтобы подождали еще: невеста очень волнуется. И это было правдой. Чем ниже опускалось солнце, тем сильнее трепетала Микаэла. Поехала на день рождения Мисси, а попала на собственную свадьбу!
Во время одевания Микаэла выпытала у лин порядок проведения свадебного ритуала и надеялась, что не ударит в грязь лицом. Встав перед зеркалом за какой-то миг до выхода из покоев, она увидела не отражение неудачницы из Уотерлу, а сильную личность со стальной решимостью в глазах и сердце. Это придало ей смелости. Мысленно пожелав себе удачи, Микаэла в сопровождении Джоанны и лин отправилась в тронный зал.
Встречавшиеся им по пути придворные слуги приветствовали Микаэлу поклонами, что вызывало у Джоанны вздохи и ахи. Той этот мир казался сказкой.
Перед дверями тронного зала Микаэла остановилась. Лины прицепили к ее платью шлейф, вытянули его, поправили на ее голове цветочный венок и щедро осыпали комплиментами. Рассредоточившись впереди и позади невесты, они кивнули постовым шерлугам, и те распахнули двери. В тот же миг стихли голоса сотен гостей благородных кровей и зазвучала плавная мелодия.
[1] Боунс (Леонард «Боунс» Маккой) и Монтгомери (Монтгомери «Скотти» Скотт) — персонажи научно-фантастической франшизы «Стартрек». В фильме «Стартрек: Бесконечность» Монтгомери для перемещения Боунса в пространстве использовал перенастроенный им транспортер со старого космического корабля, потерпевшего крушение. Но так как в древности этот телепортатор использовался исключительно для грузовых целей, ощущения Боунса о том, будто у него перемешались внутренние органы вполне обосновано. (Прим. автора)