Подождав, пока Лоби займет свое место за столом, Гремилли спросил:
- Вы преподаете историю, если не ошибаюсь?
- Вы не ошибаетесь.
Его тон не потеплел и не стал менее презрительным, и Гремилли сразу понял, что добиться чего-то серьезного от этого парня с бритым черепом и суровым взглядом сквозь очки без оправы ему не удастся.
- Я буду вам признателен, если скажете мне, где вы были в ту ночь, когда убили мадам Арсизак.
- У мэтра Димешо, с Катенуа и Сонзаем.
- Это мне известно.
- Тогда зачем вы меня спрашиваете?
- Чтобы услышать это от вас.
- Эти наши еженедельные встречи - единственная разрядка, которую я могу себе позволить. Не хватает времени, я уже два года работаю над книгой о Людовике Пятнадцатом, которого мне хотелось бы реабилитировать в глазах общественности.
- Прекрасные намерения.
- На которые вам ровным счетом наплевать?
Решив не нарушать стиль разговора, Гремилли ответил:
- На которые мне ровным счетом наплевать.
- В таком случае, если вам не о чем больше меня спросить...
- Уточню еще одну деталь, с вашего позволения. Если вы отдаете львиную долю своего времени, не считая вашей непосредственной работы, Людовику Пятнадцатому, то каким образом вы умудрялись еще встречаться с Элен Арсизак?
- Пардон?
- Вы были любовником мадам Арсизак.
- Это вопрос или утверждение?
- Утверждение.
- В таком случае смею вас заверить, что вы заблуждаетесь.
- Вы меня поражаете.
- А вы считаете, что я обязательно должен был быть любовником этой дамы?
- Мсье Лоби, прошу вас!..
- Если вы требуете, чтобы я принимал ваши слова всерьез, то и говорите серьезно.
- А я и говорю серьезно.
- Незаметно.
- Сожалею, но мое положение требует, чтобы прежде всего принималось во внимание мое мнение. Если я говорю, что вы были на короткой ноге с покойной, причины смерти которой я пытаюсь прояснить, то это значит, что меня в этом заверили.
- Вам не следует прислушиваться к различного рода болтовне.
- Согласен, но данный случай - особый: речь идет об одном из ваших лучших друзей. Как вы думаете, о ком?
- Не знаю, меня это не интересует.
- Вы производите впечатление очень уверенного в себе человека, мсье, Лоби.
- Так оно и есть, мсье комиссар.
- Автором этого доверительного сообщения был мэтр Катенуа.
- Марк всегда отличался богатым воображением.
- На самом деле?
- Доказательством этому служит то, что каждое воскресенье он убежден, что выиграет пари на трех первых лошадей.
Оба с неприязнью посмотрели друг на друга. Полицейский спросил:
- Почему вы меня воспринимаете с такой враждебностью, мсье Лоби?
- Мне не нравятся люди вашей профессии, мне не нравятся ваши вопросы, и мне не нравится, когда кто-то отнимает у меня мое время. У меня другие интересы.
- Людовик Пятнадцатый?
- В том числе.
- Что, по-вашему, толкнуло мэтра Катенуа на такую ложь?
- Он обожает играть в шутки с друзьями и... не только с ними.
- Вам не кажется несколько рискованным - тем более для адвоката смеяться над офицером полиции, занимающимся расследованием уголовного преступления, и бросать тень на друга, практически называя его потенциальным преступником?
- Он уже и до этого договорился?
- Он даже поведал мне о том состоянии отчаяния, в котором вы находились, и о вашем желании развестись.
Лоби расхохотался. Гремилли охватила злость:
- Не вижу в моих словах ничего смешного!