— От кого вы об этом услышали?
— От одного из наших служащих, чьей обязанностью является работа с Сенатом.
— И где ж он об этом услышал?
Каттер бросил взгляд на Баггера. Оба осклабились.
— Я бы сказал, она услышала это в постели, не так ли, Джонни?
— Да, лежа лицом в подушку, — сказал Каттер.
— Это вы о той блондинке, с которой он крутит по сей день?
— Да, о той самой, — подтвердил полковник.
— Как ее зовут?
— Конни Мизелль.
— И как долго она уже работает на вас?
— Ну, с нами она уже не работает, — сказал Баггер.
— Вы ее уволили?
Каттер фыркнул.
— Она успела уйти чуть-чуть раньше.
— Сколько времени она работала на вас?
— Сколько, Джонни? — спросил полковник. — С год?
— Около того.
— Что вы о ней знаете?
Полковник Баггер пожал плечами.
— Она из Калифорнии. Школу заканчивала в Лос-Анджелесе, где-то в районе Голливуда, я полагаю. Была принята без оплаты в колледж Миллз, в Окленде. После колледжа работала то там, то сям вдоль побережья. Сначала в маленьком рекламном агентстве в Лос-Анджелесе, потом на одной из популярных радиостанций в Бурбанке, после этого поработала в Сакраменто на одного местного лоббиста. Мы ее потому и взяли — все ж у нее уже был кое-какой опыт законотворчества…
— А как же она очутилась в Вашингтоне?
— Занималась продвижением и рекламой для менеджера одной самодеятельной рок-группы. Двигала она их, старалась, трудилась не покладая рук… Но, видать, поспешила. В общем, они десантировались сюда, в ДАР-Холл, в ожидании шумного успеха, а в зале оказалось 80 % свободных мест. Ну и красотка наша села на мель. Стала искать работу, пришла сюда… Мы ее взяли.
— А лет ей сколько?
— Сколько ей, Джонни — 25, 26?
— Двадцать семь, — ответил Каттер.
— Она и сейчас с сенатором?
— Ну да, — сказал Каттер. — Свили себе небольшое любовное гнездышко в Уотергейте.
— Как ей удалось добиться от него этого?
— Сказать речь, вы имеете в виду? — спросил Баггер.
Я кивнул.
— Нам она сказала, что просто попросила его сделать это. К тому времени они уже стали весьма близкими… хм!.. приятелями. Поэтому, когда она его попросила, он согласился. С ее слов выходит, что она сказала ему и про деньги — мол, за это дельце тебе причитается 50 тысяч — а он отказался — нет, мол, я не хочу их.
— И вы ей поверили?
— А почему ж нет — если появляется возможность съэкономить 50 штук?
— Когда она сказала вам, что он не хочет получить деньги?
— Когда мы вместе шли к его офису.
— И после этого вы все же сняли деньги со счета?
— Мы забрали деньги из банка еще в пятницу. Это были те деньги, которые мы собирались использовать — а не те деньги, которые мы на самом деле хотели дать ему. Просто иногда людям нравится посмотреть на них. Даже потрогать. Мы предполагали, что сенатор окажется одним из таких.
— Но он оказался не из таких, — сказал я.
— Да, — сказал Баггер. — Не из таких.
— Как долго уже они с Конни Мизелль сожительствуют?
— Сколько, Джонни? — спросил Баггер.
Каттер, казалось, на мгновенье задумался.
— Должно быть, сейчас уже месяцев 5–6. С тех пор, как он ушел в отставку.
— А как же жена сенатора?
— А что жена? — сказал Баггер. — Это уж не наша забота. Если вы хотите знать мнение жены сенатора, почему бы вам у нее самой и не спросить? Наверно, придется все же подождать до окончания похорон ее дочери… Хотя, не знаю. Вы, может, и не будете ждать.
— Безутешные родители — моя специальность, — сказал я.
Полковник взглянул на часы.
— Что-нибудь еще? Если нет… — он не закончил фразу.