— И тем не менее помните почти все, что вам рассказывают?
Я кивнул.
— Похоже на трюк, — сказал я. — Но довольно простой.
— Ну хорошо, тогда давайте пойдем с самого начала. Не возражаете против начала?
— Прекрасная отправная точка.
— Ладно. Поначалу у нас была нормальная сексуальная жизнь. Вполне нормальная. Я бы даже сказала, чересчур нормальная. Не думаю, что до брака у него был большой опыт. Что-то было, конечно, но немного. Ну, и после рождения Каролины все вроде продолжалось по-старому. Два или три раза в неделю, а постепенно все реже и реже. Наконец, к его сорока годам и моим тридцати трем мы занимались любовью по большей части раза два в месяц.
— И что произошло тогда?
— Наши дни рождения приходятся на один день. Тринадцатое октября. Вы знаете, что я подарила ему на сорокалетие?
— Миллион долларов, — ответил я.
— Совершенно верно. Миллион долларов. Он уже был тогда сенатором штата. Уже решил, что будет делать политическую карьеру. Я была согласна. Университетская жизнь никогда меня особенно не привлекала. Так что поначалу мы планировали это вместе. Что, куда, какие шаги ему следует предпринимать — словом, все-все. А вы знаете, о чем мечтал этот слабак и сукин сын?
— О чем?
— Что когда-нибудь он еще станет Президентом! И знаете, что хуже всего?
— Нет.
— Я ему верила. Мои деньги и его внешность. Выигрывающая комбинация, разве нет?
Она сделала еще один глоток, на этот раз большой. Пожалуй, за сегодняшний день это у нее не первый стакан, подумал я. Да, впрочем, и у меня тоже. А вообще, если уж хочется сидеть весь день и лакать виски, то лучше этого места не придумать.
— Где мы остановились?
— На праздновании его сорокалетия.
— Прекрасно. Я подарила ему миллион долларов. Угадайте, что он подарил мне?
— Ни имею ни малейшего понятия.
— Фартук. Клетчатый передник с маленькими кружевными оборками. И знаете, где он попросил меня надевать это?
— В постели, — сказал я.
— Вот именно. В постели! Сказал, что его это возбуждает. Ну как, Френк Сайз будет такое печатать?
— Так вы его надевали?
— Надевать?! Будь я проклята, нет, ЭТО я не надевала!
— Тогда я не думаю, что Френку Сайзу захочется это напечатать. Тут маловато сюжета. Я вот слышал об одном конгрессмене, так у него был целый гардероб белья. Одна беда, что белье все было женское. Но его. Ему надо было его надеть, чтобы возбудиться. А жена его в этом вполне поддерживала. Я так понимаю, что они были вполне счастливой парой.
Она смотрела в свой стакан.
— Сайз бы не стал это публиковать, даже если бы я это надевала, разве нет?
— Нет.
— Но дело не в этом.
— А в чем же?
— Мы вообще перестали заниматься сексом. По крайней мере вместе. Он находил себе проституток, которые соглашались ходить в его переднике, а я себе нашла… ну, вы видели, кого я себе нашла.
— Как его зовут?
— Этого? Этого зовут Джонас. Джонас Джоунс, и он умеет все штучки, какие надо.
— А знаете, что я вам скажу, миссис Эймс?
— Что же?
— Вы слишком много болтаете. Я не против послушать, но вы действительно слишком много болтаете.
Она пожала плечами.
— Может и так, — сказала она, взбалтывая свой стакан. — Я еще и пью слишком много. Но главного я еще не сказала. Вы хотите, чтобы я вам рассказала главное, или нет?
— Продолжайте.
— Так вот, якшался он со всякими потаскухами, готовыми для него ходить в передничке, а потом нашел то, что хотел с самого начала: этакий миленький пуховый клубочек, ту, которая всегда была готова нянькаться с ним, носилась с ним, как курица с яйцом, обращалась с ним как с ребенком — ну и конечно, не имела ничего против ношения передничка для постели. Бог знает, какие еще прелестные игрушки были у них в ходу! Халатик медсестры, наверно.
— Вы говорите о его экс-секретаре, не так ли? О Глории Пиплз?
Она кивнула.
— Вы ведь были на похоронах моей дочери? Артур Дейн сказал, что вы там были. Тогда вы должны были видеть малышку Глорию. А также слышать. Миленькая скромная мышка, уютная малышка Глория. Это продолжалось пять лет. На самом деле еще дольше — и он даже не догадывался о моих подозрениях. Ну, не о ней речь… она просто доказывает главное.
— Что же именно?
— Что секс — это не то, чем Конни Мизелль держит моего мужа. Трудно точно определить… Понимаете, в каком-то смысле я имею гораздо больше общего с этой Мизелль, чем с бедняжкой Глорией. Однако он предпочел Глорию. А когда она ему надоела, он должен был бы запасть еще на кого-то, кто был бы еще больше похож на… да черт, почему не сказать прямо?! На мамочку, конечно же!
— Вы думаете, в этом суть?
Она осушила свой стакан.
— Я это знаю. Артур Дейн — не первый частный детектив, которого я наняла. У меня есть несколько любопытных пленок. Может быть, заглянете сюда как-нибудь ненастным днем — послушаете. Как вы думаете — они могли бы… как это говорится… завести вас?
— Не думаю.