- Это просто хобби, - ответил он. - В школе, а потом в академии учили языку, но научиться мог только тот, кто сам хотел. А я с ранней юности заболел английским. Через пластинки "Битлз" и "Роллинг Стоунз". Меня эта музыка опрокинула. Захотелось узнать, о чем поют. Хотя такое увлечение в те годы не поощрялось.
- А вы были коммунистом? - в тоне девушки смешались любопытство и притворный ужас.
- Я был членом КПСС. Так полагалось, но эта мура мало кого отравила. Среди военных бытовало популярное мнение: надо служить России, а не тем, кто ею правит.
- Вы любите Россию?
- А вы любите Америку?
Они засмеялись вместе. Их знакомство состоялось не сегодня, но в сплошной круговерти тренировок, испытаний, подготовки научных экспериментов они ни разу не разговаривали о чем-либо, не относящемся непосредственно к работе.
"Подумать только, - поразилась про себя девушка, - до пресс-конференции я даже не замечала, какой у него забавный акцент, и в голову не приходило поинтересоваться источником его познаний в языке. Все так естественно... Мы летим на орбиту, а что я знаю о нем, о других, например, Теде Карсоне или Вирджиле Кейде? Отличные парни - вот и вся характеристика. То есть ничего".
Часы в центре управления вели отсчет последних суток перед стартом.
23
Корину смертельно хотелось спать. Нервное истощение и физическая усталость, вызванные ночными приключениями, властно смыкали веки. Судя по тщетно подавляемым зевкам, с Шенноном творилось то же самое.
Полковник Коллинз и Лигейя Маллиган отбыли в полицейский комиссариат, откуда Коллинз после передачи девушке своих контактов намеревался выехать в аэропорт и вернуться в Лэнгли. Оставшись без начальственного пригляда, Шеннон попробовал было допросить пленника, но тот молчал, а любые меры воздействия, кроме словесных, были строго-настрого запрещены полковником.
- Хотим спать, Джон? - участливо осведомился Шеннон.
- Давайте. Неизвестно, сколько нам ждать этого Макса Мэлли.
- Вы с ним знакомы? - спросил Корин.
- Виделся мельком и немало наслышан. Это блэцц-раппер. Так называют специалистов по тайным операциям, проводимым чаще всего за гранью закона.
- Хорошо, - сказал Корин. - Я вздремну, и вы ложитесь.
- Я подежурю.
- Зачем? Наш друг не сбежит, он прикован к трубе.
- Мало ли, - уперся Кристофер.
- Как знаете, - согласился Корин, видя, что упрямого ирландца не переспорить. И уснул сразу, едва вытянулся на кровати. Шеннон остался наедине с террористом. Тот в порыве злости дернул прикованной рукой, отчего наручники замкнулись туже.
- Потише, друг. Не мешай людям отдыхать.
- Хотите сто тысяч долларов? - глухо проговорил пленник.
- Хочу, - обрадовался Шеннон. - И частный самолет, и небоскреб "Трамп Тауэр". Так что не забудь упомянуть меня в завещании.
Арестованный сдался. Он опустил голову, мысленно продолжая занятие, которому предавался с той секунды, как пришел в себя, - лихорадочный перебор вариантов спасения. Но вариантов не было. Это не дилетанты, от них не сбежишь.
Человека, схваченного Кориным и Шенноном, звали Кеннет Дорен. Ему было двадцать девять лет, семь из них он прослужил в спецподразделении ВМС США "Морские львы", а потом командовал воздушно-десантной группой "Шторм". Когда Ирак оккупировал Кувейт, группа Дорена выполняла особые задания в рамках операции "Буря в пустыне" Ей было приказано захватить усиленно охраняемый объект иранцев - радиолокационную станцию, серьезно мешавшую эффективности действий американских бомбардировщиков. Нападение было организовано на редкость бездарно. Разведданные поступали сомнительные. "Шторм" оставили практически без прикрытия, выбрали крайне неудачное время суток и вдобавок, объевшись дезинформации, рекомендовали атаковать объект с той стороны, где у иракцев была наиболее сильная оборона.
В результате все кончилось грандиозным провалом.
Группа Дорена отступила, потеряв семь человек убитыми, еще девять получили тяжелые ранения Задело и самого Дорена. Тем не менее он был взят под арест, отправлен в Америку и предан военному суду. Прокурору не удалось убедительно доказать его вину в разгроме группы "Шторм", и Дорена попросту уволили из армии.
Позже он узнал, что истинный виновник трагического рейда, полковник Джонсон, не только из. бежал наказания, но получил очередное звание и служит в Пентагоне.
Дорен был смертельно обижен не только на Джонсона, но и на дядю Сэма. Американская свобода повернулась к нему не самой привлекательной частью тела. Он был волен идти куда угодно, делать что угодно - но куда он мог пойти и чем заняться, если много лет учился и учил других только ломать кости, дробить черепа и убивать еще сотней способов? Кстати, столь ограниченные профессиональные навыки и подвели его, когда он впервые проник в квартиру Корина Его пальцы не были приспособлены для такой тонкой работы, как безупречное вскрытие замка. Отсюда и злополучная царапина...
О возвращении в армию Дорену не приходилось и мечтать Он был достаточно умен (коэффициент интеллекта 128), чтобы не удовлетворяться скромным местом в мире, и слишком честолюбив, чтобы признать поражение и опустить руки. Дорен начал поглядывать в направлении преступных синдикатов, но их деятельность, особенно нижнего звена, казалась ему мелочной, скучной и не стоящей усилий. Внешне он впал в апатию, но внутри копилась вскормленная обидой агрессивность.
Все изменилось, когда в жизни бывшего морского пехотинца появился Рон Ричарде. Не вдруг, постепенно, Ричарде прощупывал Дорена, узнавал его ближе, рассчитывал и прикидывал, годится ли Кеннет Дорен на уготованную ему роль. Рону импонировали не столько прошлое бывшего коммандос, сколько его организаторская хватка, подвижный творческий ум и затаенная готовность отомстить за себя. И когда Ричарде решил, что время пришло, он развернул перед Дореном блистательную перспективу, от которой у того захватило дух. А в качестве предварительного этапа ему поручалось подобрать людей и создать мобильную ударную группу. Национальность и гражданство боевиков не имели значения, так как действовать предстояло не оглядываясь на границы. Дорен носился по земному шару, как ракета, выбирая кандидатуры с прошлым, похожим на его собственное. Претенденты проходили тестирование, несравнимое со стандартным армейским, применяемым даже при наборе в элитные подразделения. Оценкой за провал на экзаменах служила смерть.
Энергия и напор Дорена были столь велики, а многие из его идей столь парадоксальны и ценны, что он быстро занял заметное положение в организации Ричардса.
Но сам Рон Ричарде оставался для Дорена загадкой, вплоть до того, что и его настоящее имя пребывало в неизвестности. Об истинном влиянии организации Дорен тоже мог только догадываться.
Он знал, что на Ричардсе круг не замыкается и что перед его, Дорена, глазами, в его компетенции лишь ограниченный секрет. Связи и начало управления вели куда-то на самый верх. Невидимого и недосягаемого главу сети называли "мистер Браун", намеренно выбрав одну из самых распространенных в англоязычном мире фамилий. О мистере Брауне Дорен не знал ровным счетом ничего. Но когда его привезут в Лэнгли и напичкают "сывороткой правды" и прочими хитроумными наркотиками, он выложит столько подробностей, что организации придется туго.
В дверь позвонили. Вернулась Лигейя Маллиган.
- Что у вас новенького? - произнесла она с порога. Ее волосы пахли парижскими каштанами.
Шеннон хмуро мотнул головой.
- А я думала, ты попытаешься раскрутить его.
- Я пытался.
- А где Корин?
- Спит. И будь я неладен, если сейчас не последую благому примеру.
Увы, ему не довелось осуществить свое намерение. Загудел телефон. Лигейя подняла трубку.
- Слушаю.
Высокий мужской голос с жестяными обертонами выдал условную фразу.
- Мистер Мэлли, мы ждем вас, - ответила девушка. - Вы далеко?
- Напротив подъезда.
Послышались гудки отбоя. Корин высунулся из спальни.
- Мэлли?
- Он поднимается, - сказала Лигейя.