Он жестом потребовал второй стакан и налил виски себе.
- Что у вас? Только без художественных отступлений, телеграфом. Я должен как можно скорее доложить генералу Стюарту.
- Телеграфом? Хорошо. Саманта Ларрена тяжело ранена, она при смерти в клинике профессора Конти. Шалимов похищен с целью переброски в Россию. Вот все, что я знаю. Если бы вы не перемудрили с секретностью, я вел бы себя иначе и знал бы не так мало.
Коллинз посмотрел на него сквозь грани стакана.
- Кто же мог предположить, что их вынесет в Париж... Но как вы на них наткнулись?
- Чистейшее совпадение, случайность из тех, что не придумает ни один романист, а в жизни они на каждом шагу. - Коллинзу было хорошо известно, что это так. - Шалимов оказался братом моего старого друга. Как он меня разыскал, я не успел выяснить, но скорее всего услышал по радио...
- Их было только двое? А Ратников?
- Послушайте, Фрэнк, - рассердился Корин, - хватит играть в кошки-мышки и валять дурака.
Если мы партнеры, выкладывайте карты на стол.
А если вы предпочитаете изображать мудрого дядюшку из Лэнгли и с умным видом надувать щеки отважности...
- Так я за этим и приехал - раскрыть карты, - перебил Коллинз. Он вытащил из внутреннего кармана магнитную дискету и передал ее через стол Корину. - Здесь вся информация по делу "Атлантиса". Не какие-то крохи, которые вам снисходительно подбрасывают мудрые дядюшки из Лэнгли, а все.
Корин подкинул дискету на ладони, точно желая убедиться в ее весомости.
- И чем же вызван приступ невиданной щедрости?
- Тем, что генерал Стюарт хотел бы видеть вас в России, Корин. Это было решено загодя, а после похищения Шалимова приобретает особое значение.
- В ЦРУ становится милой традицией решать все за меня... - Корин подошел к компьютеру и вставил дискету.
- Она закодирована, - предупредил Коллинз. - Кодовое слово "Атлантис".
- И слово-то позаковыристее придумать не могли...
Они устроились перед экраном монитора.
Мелькнули стандартные грифы: "Высшая секретность", "Только для директора Центрального разведывательного управления".
- Это надо понимать как мое повышение? - съязвил Корин.
- Пришлось переписать для вас директорскую дискету, некогда было составлять новую... Да и незачем... Смотрите.
На экране перед Кориным разворачивалось сжатое изложение ставших известными ЦРУ на сегодняшний день фактов. Коллинз иногда комментировал чересчур пунктирно поданные фрагменты.
Когда дискета кончилась, Корин спросил после непродолжительного молчания:
- И в чем будет заключаться моя миссия?
- В ускорении, как любил говаривать ваш М. С. Горбачев... Из сорока восьми часов, отпущенных нам террористами, осталось едва шестнадцать.
Видимо, они продлят срок, но вряд ли надолго, а потом ищи их... Операцию надо завершить до истечения основного времени.
- Легко сказать, - присвистнул Корин.
- Нам нужны ваши московские контакты...
Этот Шебалдин - вы ведь работали с ним по делу о русском биологическом оружии?
- Да... А потом схлестнулись в истории с документами немецкого физика.
- У нас нет с ним непосредственной связи. - Полковник вернулся к столу за бутылкой. - Все идет через Бертенева, Рубинова, это официальные каналы, очень долго и нудно. В Москве позарез необходим динамичный, активный эмиссар ЦРУ, человек, который сможет работать и бок о бок с русскими, и против них, если потребуется. Одним словом, вы. У вас будет прямой выход на меня и Стюарта через московского резидента Алана Смита, а с Шебалдиным и его помощниками налаживайте отношения сами. И, конечно, ищите Шалимова.
Корин вынул дискету, вложил в футляр и вручил полковнику.
- Я поеду, Фрэнк. Похоже, ничего другого у вас действительно нет.
- Есть и еще одна причина.
Корин поднял взгляд на Колллинза.
- Да?
- Никто не сделает этого лучше.
Корин задумчиво повертел в пальцах зажигалку.
- Вы любите кино, Фрэнк?
- Нет.
- Я тоже, однако кое-что из обихода киноманов нам обоим не мешает помнить. Когда от фильма заранее ждешь слишком многого, он обычно разочаровывает.
В двери загремел ключ. Вошла Стефи в длинном сиреневом платье, с лакированной сумочкой на кожаном ремешке. Едва она увидела Коллинза, возбужденно-радостное выражение соскочило с ее лица, как картонная маска, уступив место настороженности.
- Я жду вас внизу в машине, - проронил Коллинз. - Не задерживайтесь. Самолет через час, все бумаги у меня.
Прежде чем Стефи успела опомниться, он поцеловал ей руку и вышел.
- Ты уезжаешь? - Стефи швырнула сумочку в кресло и против обыкновения залпом выпила виски из стакана Корина.
- Я ненадолго, - прибег Корин к спасительному присловью, стершемуся от частого употребления, как старинная монета.
- Могу я узнать, куда?
- В Россию.
- О, Россия, это чудесно, - мечтательно проговорила Стефи, пока Корин торопливо кидал в чемодан дорожный скарб. - Я с детства туда рвалась.