? Довольно прохладно для летней ночи. Угостите парня хорошим глоточком, лейтенант Добс.
? Идея недурна,? сказал Добс. Он пошел к своей машине и вытащил полулитровую бутылку. Поднял ее. Жидкости в ней было на треть.? Это всего лишь легкий коктейль,? сказал он, протянув мне бутылку.? Выпейте! За свое собственное здоровье!
? А если я откажусь?
? Только не говорите так,? ухмыльнулся Конни.? Иначе мы можем подумать, что вы предпочитаете пару пинков в живот!
Я взял бутылку, отвинтил пробку и понюхал. Пахло виски. Чистым виски.
? Не можете же вы до бесконечности повторять один и тот же трюк! ? сказал я.
На Конни это не произвело никакого впечатления.
? Сейчас ровно восемь часов двадцать семь минут. Запомните, лейтенант Добс.
Добс пошел к своей машине и наклонился внутрь, чтобы сделать запись в рапорте. Я поднял бутылку и сказал Конни:
? Вы настаиваете, чтобы я выпил?
? Нет. Все-таки пару пинков я дал бы вам еще охотнее.
Я поднес бутылку ко рту, крепко сжал горло и наполнил рот крепкой жидкостью. В этот момент Конни сделал выпад и сильно ударил меня кулаком в живот. Я выплюнул виски и скорчился. Меня вырвало. Бутылка упала на мостовую.
Я наклонился, чтобы поднять ее, и прямо перед глазами увидел жирное колено Конни. Я отскочил в сторону, выпрямился и со всей силы, всем своим весом ударил его в лицо. Он схватился рукой за нос и взвыл. Другая рука метнулась к кобуре. Добс отшвырнул меня в сторону, схватил Конни за руку и отвел ее вниз. Резиновая дубинка ударила меня по левому колену. Нога сразу онемела, я с размаху сел на мостовую, скрипя зубами и выплевывая виски.
Конни отнял ладонь от лица. Она была полна крови.
? Иисус,? жалобно прохрипел он.? Кровь! Моя кровь! ? Он издал дикий рев и попытался ударить меня ногой в лицо.
Мне удалось отклониться лишь настолько, чтобы удар пришелся в плечо. Но и этого было достаточно. Добс втиснулся между нами и сказал:
? Хватит, парень. Что надо ? сделано. Лучше не будем пересаливать.
Конни, спотыкаясь, отступил на три шага, сел на подножку своей машины и закрыл лицо ладонью. Другой рукой он достал носовой платок и принялся бережно обтирать нос.
Добс сказал:
? Не заводись. Мы свое выполнили. Точно по программе.? Он слегка похлопывал себя резиновой дубинкой по бедру. Конни поднялся с подножки и неверными шагами двинулся вперед. Добс уперся ему в грудь ладонью. Конни попытался отстранить руку лейтенанта.
? Я хочу видеть его кровь! ? рычал он.? Грязная собака! Его кровь!
Добс резко произнес:
? Ничего не поделаешь. Успокойся. Дело сделано.
Конни повернулся и тяжеловесно направился к полицейской машине. Он прислонился к ней, что-то бормоча в свой носовой платок. Добс сказал мне:
? А ну-ка, вставай, дружок!
Я поднялся, потирая колено. Внутри него какой-то нерв неистовствовал, как взбесившаяся обезьяна.
? В машину! ? приказал Добс. Я сел в полицейский автомобиль. Добс сказал своему партнеру:
? Ты поведешь вторую машину.
? Будь я проклят, если не оборву ей все крылья,? прогудел тот.
Добс поднял бутылку из-под виски, бросил ее через забор и уселся рядом со мной. Он нажал на стартер.
? Это пойдет за ваш счет, дружок,? сказал он.? Не надо было вам его бить.
? А почему бы и нет?
? Он хороший парень. Только немного резкий.
? Шутки у него неважные. Совсем скверные шутки.
? Не скажите этого при нем,? посоветовал Добс трогаясь.? А то наступите на его любимую мозоль.
Конни громко захлопнул дверь ?крайслера?, завел мотор и воткнул рычаг скорости с такой яростью, словно задался целью его сломать. Добс ловко развернулся, и мы поехали опять в северном направлении, мимо кирпичного завода.
? Наша новая тюрьма вам понравится! ? сказал он.
? А какое обвинение вы мне собираетесь предъявить?
Он минуту подумал, продолжая править машиной осторожно, даже почти элегантно. Одновременно он наблюдал в зеркало за Конни, следовавшим за нами в ?крейслере?.
? Превышение скорости,? сказал он,? отказ остановиться. И прежде всего 10. ?10? на языке полицейских означает ?тяжелое опьянение?.
? А может быть, лучше так: удар кулаком в живот, ногой в плечо, принуждение под угрозой избиения к питью виски, угроза оружием и удар резиновой дубинкой безоружного человека?
? Бросьте вы болтать,? сказал он с досадой.? Думаете, я не мог бы найти себе занятия поприятнее?
? Я считал, что этот город когда-то очистили от дерьма и что приличный человек может показаться на улице без пулезащитного жилета.
? Очистить-то его очистили, но, видно, недостаточно тщательно. Иначе здесь не кишело бы охотниками за грязными долларами.
? Такие слова могут вам стоить нашивок,? заметил я. Он засмеялся.
? Черт бы побрал их всех!
Для него это происшествие казалось исчерпанным. Оно ничего для него не значило. Было будничным и естественным. Он даже не испытывал ни малейших угрызений совести.
26
Камера была новая, с иголочки. Серая краска стальных стен я двери еще сохранила первозданную свежесть, лишь в двух-трех местах виднелись следы от выплюнутой табачной жвачки. Лампа была вделана в потолок и прикрыта массивным колпаком из армированного стекла. Вдоль одной стены стояла двухэтажная койка. Наверху, завернувшись в темно-серое одеяло, храпел какой-то человек. Поскольку мой сокамерник улегся спать так рано, от него не исходил запах виски или джина и, помимо всего прочего, он избрал себе верхнее место, было ясно, что это завсегдатай.