— Однако все, чем владеют он и его семья, построено на чужих страданиях.
— Вряд ли парни вроде него размышляют о таких проблемах, — сказал Шеферд. — Когда ты с ними разговариваешь, создается впечатление, будто наркотики — самый обычный бизнес. Заурядная купля и продажа. Они просто берут партию товара, перевозят ее в другое место и получают прибыль с каждой сделки.
— И его не мучает совесть?
— Если начинаешь обсуждать с ними эту тему, они отвечают, что их бизнес ничем не хуже производства сигарет. Мол, никотин тоже наркотик, и табак убивает больше людей, чем самое опасное зелье.
— Надо легализоваться и покончить с этим.
Шеферд усмехнулся.
— И чем мне тогда заниматься?
— Для начала — проводить больше времени со своей семьей, — ответила Сью. Она потянулась через стол и погладила его по щеке. — Ты должен быть дома. Вместе с нами.
— Непременно. Обещаю.
Он прижал ее ладонь к своему лицу.
— Что мне надо сделать? — спросила Сью.
Шеферд взял ее руку и поцеловал.
— Ты уверена?
— Если это поможет быстрее вытащить тебя из тюрьмы, разве я могу сказать «нет»?
— Спасибо, любимая.
— Ты так и не объяснил мне, что тебе нужно.
— Карпентер должен думать, что мы с тобой на ножах, — объяснил Шеферд. — Выскочи в зал для посещений с разъяренным видом. Обругай меня. Пригрози, что пришлешь ко мне своего адвоката.
— О, Дэн, я не могу!
— Но это же не всерьез, милая. — Шеферд потрепал сына по волосам: — А ты что скажешь, Лайам? Хочешь сыграть с нами в игру?
— В какую?
— Когда мы выйдем, мама будет на меня кричать и ругаться. Как только мы попрощаемся и откроем дверь, она сделает вид, будто очень сердится на меня.
— Она будет притворяться?
— Конечно. Ведь это игра. Ты согласен?
— Да.
— Сразу видно, что весь в отца, — улыбнулась Сью, но Шеферд почувствовал, что ее не слишком радует сходство.
— Ты явно раздобрел, — заметила Бонни.
Она сидела напротив Карпентера в ряду "Д", у самой стены. Незадолго до этого помощницы из женской добровольной службы проводили ее в тюремный буфет, и она принесла диетическую колу и шоколадные батончики «КитКэтс».
— Все дело в здешней еде, — ответил Карпентер. — Хорошо еще, что меня четыре раза в неделю пускают в спортивный зал.
— Ты же говорил, что занимаешься там каждый день.
— Да, но когда у них не хватает персонала, зал закрыт. Тюремщики часто болеют. Этот один из недостатков их профессии.
Бонни похлопала его по животу.
— Держи осанку, — сказала он. — Сидеть прямо можно и без зарядки.
Карпентер рассмеялся.
— Как только выйду отсюда, сразу налягу на диету. — Он отодвинул от себя батончики. — Это мне не поможет.
— Ладно, я займусь тобой всерьез.
— Милая, я буду так рад выбраться отсюда, что соглашусь на любую пищу.
Он отхлебнул диетическую колу. За соседним столом латиноамериканец прижимал к себе маленького ребенка, покрывая поцелуями его лицо. Его правая ладонь лежала за подгузником малыша. Через несколько секунд заключенный закашлялся и прикрыл рот той же рукой. Все было так естественно, что вряд ли кто-нибудь из охранников заметил момент передачи наркотиков, даже если внимательно наблюдал за этой парой. Карпентер взглянул на камеры слежения. Ни одна не смотрела в сторону латиноамериканца. Младенец начал кричать, и заключенный передал его матери.
— Мне бы хотелось, чтобы тебя навестили дети, — произнесла Бонни.
Карпентер покачал головой:
— Ни в коем случае. Они не должны сюда приходить.
— Они уже все понимают, Джерри. Бесполезно от них скрывать.
— Одно дело знать, что я в тюрьме, и другое — видеть меня здесь. — Он щелкнул по своему желтому жетону. — С этой штуковиной на груди, за столом, прикрученным к полу, в окружении громил, следящих за каждым моим движением... Я не хочу, чтобы они все это запомнили.
— А если тебя приговорят? Если тебя посадят на пятнадцать лет? Ты не станешь встречаться с ними все годы?
— Этого не случится, — спокойно промолвил Карпентер. — Поверь мне.
— Что ты надумал, Джерри?
— Тебе лучше не знать.
— Я хочу знать.
— Нет, Бонни. Если я тебе расскажу, ты станешь соучастницей, а я не собираюсь подставлять тебя под удар. — Он перегнулся чрез стол и взял ее за руку. — Достаточно того, что один из нас оказался за решеткой.
— Чертовы полицейские, — выругалась Бонни. — Если бы они играли по-честному, ничего бы не случилось.