— Мы можем поставить тебе «жучок», — спокойно сказал суперинтендант.
Шеферд застыл с открытым ртом. Он никак не ожидал услышать от Харгроува что-либо подобное.
— Это шутка?
Суперинтендант покачал головой.
— Если ты поймаешь Карпентера на преступном сговоре, другие доказательства нам не понадобятся.
— Вы знаете, где я нахожусь?
— Да, Паук, знаю.
— Это тюрьма строгого режима. Здесь сидят профессиональные преступники. Они за милю почуют ваш «жучок».
— Не обязательно, — возразил суперинтендант. — Ребята из техотдела соорудят что-нибудь неординарное. Например, записывающее устройство в виде «уокмана» или CD-плейера.
— А если его кто-нибудь найдет?
— Тогда мы тебя вытащим.
— Если на мне найдут «жучок», вы не успеете меня вытащить.
— Хорошо, просто подумай об этом. Никто не заставит тебя делать то, что ты не хочешь.
— Как обстоят дела с процессом Карпентера?
— На следующей неделе его снова вызовут в суд, но слушания начнутся через два месяца, если его адвокаты не выкинут еще какой-нибудь фокус. Будем считать — четыре месяца.
— Значит, у него четыре месяца, чтобы добраться до Роупера.
— Можно взглянуть на это и по-другому. У тебя четыре месяца, чтобы добраться до Карпентера.
— Я не собираюсь торчать здесь столько времени! — воскликнул Шеферд.
— Ты в любой момент можешь сказать «хватит». Все зависит от тебя.
Шеферд откинулся на стуле и скрестил руки на груди. Суперинтендант прав. В тюрьме Шелтон он сидел по собственному выбору и сам решал, сколько ему здесь оставаться. Но почему-то это его совсем не радовало.
— Думаю, вам надо приглядеться к Тони Стаффорду, — произнес Шеферд.
— Почему?
— Потому что на те пятьсот фунтов, которые вы заплатили сестре Диггера, я купил себе место в бригаде уборщиков.
Харгроув вытащил из кармана черный блокнот и стал делать записи.
— Фамилия парня Томпкинс, — продолжил Шеферд. — Но все зовут его Диггером. Он арестован за убийство: застрелил своего приятеля-ямайца. В Трайденте[6] на него должно быть досье. Я с ним переговорил, сказал, что мне нужно место уборщика, и он предложил передать пятьсот фунтов его сестре. На следующий день я был уже в бригаде. Блоком управляет Тони Стаффорд, и все назначения должны проходить через него.
— Значит, он утверждает чужие заявки?
— Да. Надо взглянуть на документы. Гозден вам поможет.
— Мы установили слежку за сестрой. Если Диггер платит надзирателю, она может быть посредницей. — Харгроув почесал за ухом карандашом. — Диггер часто общается с Карпентером?
— Я никогда не видел их вместе, но за Карпентером трудно уследить.
— Даже если Стаффорд — человек Диггера, у Карпентера может быть совсем другой контакт.
— Я знаю.
Суперинтендант захлопнул блокнот и убрал карандаш.
— У тебя все в порядке?
— Пока да. Но приходится несладко.
— Ты знал, что будет нелегко, Паук.
— Хотите услышать, что беспокоит меня больше всего? — спросил Шеферд.
Харгроув поднял брови.
— Что я начну болтать во сне, — признался Шеферд.
Суперинтендант улыбнулся, но Шеферд серьезно пояснил:
— Пока я не сплю, я контролирую свои слова и поступки. Во сне — другое дело. Вдруг я назову ваше имя? Или Сью? Я не умею управлять собой во сне.
— А раньше ты разговаривал во сне?
— Нет.
— Хочешь, мы переведем тебя в одиночку? Я попрошу Гоздена.
— Исключено. Если я туда перееду, то сделаю это сам. Одиночные камеры — особая привилегия. Если я получу ее просто так, все сразу заподозрят неладное.
— Снова обратишься к Диггеру?
— Мой сосед утверждает, что именно Диггер решает такие проблемы. Я уже намекнул об этом Карпентеру. Он посоветовал мне дать официальную заявку Стаффорду. Интересно, как он сам попал в одиночку.
— Я спрошу Гоздена.
— Пожалуй, это хорошая идея. Надо сравнить документы, связанные с его поселением в одиночку и моим переводом в бригаду уборщиков. Вдруг найдется что-нибудь общее.
— Я этим займусь, Паук.