Пущенная Омельчуком машина раскручивалась медленно и окончательно набрала силу далеко за полночь.
Оперативникам, следовавшим за директором по Минскому шоссе, где-то на полдороге встретилась другая машина — с работниками ОБХСС, — они везли санкцию на обыск.
— Груз сдали.
— Груз приняли.
Не подозревавший ничего Гийо подкатил новенькую «Волжанку» к вокзалу, вышел сладко утомленный, расслабленный.
С этой минуты он практически был уже в руках ОБХСС. На третьем этаже, в комнате матери и ребенка, находился эксперт-криминалист с фоторужьем. Ружье нацелено было в окно кабинета директора.
Гийо не спешил.
Прошел в буфет, купил из-под прилавка втридорога бутылку «армянского». Расплатился. Пожелал буфетчику здоровья. Он никогда не брал у себя в ресторане бесплатно — таковы были его правила.
На вокзале было тихо, только на пятом пути, у платформы, трудилась ночная бригада путейцев.
Гийо поднялся наверх к себе.
Всем рациям, кроме одной — у прильнувшего к фоторужью криминалиста, — дана была команда молчать. Не отрываясь, смотрел он в окно кабинета директора. Ползли секунды. В окне вспыхнул свет…
Не полезь Гийо в халат, и вся громоздкая неуклюжая машина под названием «Форель» оказалась бы запущенной вхолостую.
— Взя-а-ал! — закричал вдруг эксперт в каждой рации. — Кладет во внутренний карман! Уходит!
— Начинаем! — Омельчук сам участвовал в операции и находился на лестнице перед кабинетом.
Лестница была тесная. Открыв дверь, Гийо замешкался, увидев представительную группу.
О чем он подумал? «Милиция вечно занимается не тем!..»
Гийо хотел ее обойти, но стоявший впереди — плотный, как бочонок, — представился:
— Подполковник Омельчук, заместитель начальника отдела. Прошу зайти в кабинет.
Гийо вел себя достойно и очень сдержанно.
— Пожалуйста. — Он повернул назад.
Милицейские наполнили кабинет.
— Прошу сесть, — предложил ему Омельчук. — Ничего со стола не берите.
Подготовленные заранее понятые вошли следом — старший кладовщик и санитарный врач, оба коммунисты, ударники комтруда.
— Чем могу быть полезен? — вежливо осведомился Гийо.
Мысль о том, что он — друг и сотрапезник первых людей в московской торговле, дергающих за ниточки первых людей аппарата, — вот так запросто даже при существующей неразберихе может быть арестован местными вокзальными ментами, никогда не приходила ему в голову.
— Одну минуту…
Омельчук ждал криминалиста, у которого, кроме ружья, был с собой и электронный микроизлучатель. Наконец тот вошел.
— Сколько у вас при себе денег? — спросил Омельчук у Гийо.
Директор ресторана словно видел сон о себе.
— На этот вопрос трудно ответить, — резонно заметил Гийо, — я не считал.
— Тысяча? Две?
— Не знаю. Зачем это вам, если не секрет?
Мелькнула сумасшедшая мысль:
«Для каких-то дел им нужны деньги. Большие суммы… Кому-то передать, чтобы кого-то поймать…»
— Не секрет. Сейчас все поймете. Я хочу задать вам вопрос: все ли деньги, которые у вас при себе, принадлежат вам?
— А кому же?!
— Вы все сказали. Теперь положите их на стол. Сюда.
Гийо достал бумажник.
Эксперт показал Омельчуку глазами: «Это не те!»
— Пожалуйста, выложите все!
Директор достал конверт.
— Это тоже ваши? — Омельчук не оставлял ему времени на раздумья. — Почему в конверте?
— Я хотел отправить матери.
— Сколько здесь?
— Не знаю. Я бы все равно пересчитал на почте.
— Здесь триста пятьдесят рублей.
Гийо пожал плечами.
— Очень может быть.
Омельчук дал знак эксперту. Тот был на ходу со своим излучателем.