— У вас ко мне все? — спросил смежник.
— Остальное я скажу лично Козлову, когда он будет на месте.
— Звоните.
— Спасибо.
— До свиданья. Я провожу. Такой порядок.
— Да, ладно!
Когда за Игумновым закрылась дверь, комитетчик снова поднялся на второй этаж, прошел в кабинет, в конец коридора.
Рыжий, с глубокими провалами глазниц майор Козлов писал за столом. Увидев коллегу, он тотчас перевернул документ чистой стороной.
Это был его стиль.
Вошедший остался у порога: Козлов однажды уже написал рапорт на другого своего коллегу, который чересчур приблизился к лежавшим на столе служебным бумагам.
— Слышал?
Весь разговор в кабинете транслировался.
— Забегал! — усмехнулся Рыжий.
— По-моему, он работяга, — сказал тот, который вошел.
— Все они работяги… — Рыжий блеснул зрачками в глубине глазниц. — А в отделах продолжается антигосударственная практика укрытия преступлений…
"Он ведь и на меня напишет, — подумал вошедший. — Скажи я, что практика укрытия идет у них сверху…"
Козлов явно завелся:
— А всего-то и требуется — больше головой работать. Ответственней подходить. Вот и отдача будет…
"Что ж тогда сам ты, Козлов, такого дурака свалял в Воронеже?.. — снова нелестно подумал о нем вошедший. — Ни в чем не виновных пассажиров держал в камере, а угонщика своими руками на волю отпустил… Это тебе не госдачи охранять вместе со своим шефом! Тут работать надо!"
Чтобы закончить неприятный разговор, он спросил:
— Как там с этим делом? С Гийо?
— Разворачиваются. Управление будет использовать нас для отдельных поручений. Ночевать сегодня придется в отделе.
Еще в коридоре Игумнов услышал тревожные звонки.
— Черт! — ключ застрял в замке, не лез.
Игумнов буквально вломился в кабинет, успел схватить трубку. Это был Никола, он звонил из аэропорта:
— Быстрее! Я сейчас видел этого. В серой куртке, с «молнией»… С ним еще один!
— Еду.
Никола метался между крытым перроном и закусочной. Тускло горели огни. Поверх цепи низких пристроек вдоль взлетного поля слышалось сиплое шипение — там словно разогревался шумный гигантский примус.
Подбежал Игумнов.
— Где?
Никола выматерился.
— На секунду отвернулся, — во рту у Николы была каша. — И с концами…
— Он один?
— С водителем. Водителя я запомнил. Невысокий, с бородкой. Молодой. Похож на латыша… Ты посмотри, что здесь делается!
Площадь перед аэропортом и дальше, у служебных зданий, горбатилась кабинами стоявшего сплошняком автотранспорта. Сотни людей, как пчелы в ульях, переползали от кабины к кабине.
Игумнов оглянулся. На платформе его ждали оперативники. Где-то находилась и Ксения. Люди Желтова разбросаны были по залам.
"Мы ничего не сделаем такими силами", — подумал он.
Никола помялся, он хотел напомнить насчет Истринского райотдела и понедельника, но промолчал.
Впереди он увидел Ксению. На ней были туго натянутые джинсы. Длинные молодые ноги начинались сразу от груди.
Ксения была не одна.
"Похоже, прихватили…" — Парни вокруг нее в любую минуту от слов могли перейти к делу.
Чуть дальше, у машины, стояли две домодедовские проститутки, постоянно прописанные в аэропорту.
— Чао, мальчики, — Ксения увидела приближающегося начальника розыска. — Я тут по другому делу. Правда? — Она просунула руку ему под варенку.
Игумнов и «мальчики» обменялись хмурыми взглядами. Сутенеры повернули к машине, проститутки исчезли еще раньше.
— Клеют? — спросил Игумнов.
— Только не те. Те ищут приезжих. Ненакрашенных. Робких. Странный у них вкус, Игумнов. — Она шла, постреливая глазами. Свежая, молодая. На нее оглядывались. — Не находишь?
Шел второй час ночи.
— "Произвел посадку самолет… рейса… Воронеж — Москва"… — отдалось под крышей.
"Тот же рейс… — подумал Игумнов. — Девчонок подбирают с него, потому что он последний. Городской транспорт прекращает работу, а ждать утра в аэропорту мало кому приятно…"