— Конкистадор, — пробормотал он.
— Прошу прощения? — Альварес выпрямился.
— Ничего, сынок. — Голос Г. М. звучал успокаивающе. — Я просто размышлял.
— И даже если бы не это, — настаивал Альварес, — есть еще одна причина, которая… — На двадцатую долю секунды его взгляд метнулся к Морин и тут же вернулся к Г. М. — Ну, мне не следовало об этом упоминать, так как тут мне не на что надеяться. Пожалуйста, забудьте об этом.
Морин догадывалась, о чем он хотел сказать. Она знала, что Альварес влюблен в нее. Но внезапно она с тоской почувствовала, что он даже не думает о ней, глядя через стол на Г. М.
— Сэр, у меня к вам спортивное предложение.
— Вот как? — осведомился патриарх, вытянув шею.
— Да. Я все еще схожу с ума из-за исчезновения алмазов и сундука из этой квартиры. Вероятно, я упустил из виду какие-то возможности. Вы не хотите рассказать мне об этом…
— Полегче, сынок! — смущенно пробормотал Г. М. — Я не имею права рассказать вам, потому что полковник взял с меня слово не делать этого. Он сказал, что вы сами должны до этого додуматься.
— Опять полковник! Разве он сам смог это сделать?
— Ну… нет.
— Тогда вот мое предложение. Я признаю перед полковником, что вел себя неправильно — хотя извиняться не буду ни при каких обстоятельствах, — если вы ответите на вопросы об исчезновении алмазов и железного сундука, причем без всяких ложных указаний и трюков.
— Трюков?
— Я многое слышал от старшего инспектора Мастерса, — вежливо объяснил Альварес.
— От этой змеи подколодной? Он наговорил вам кучу вранья!..
— Вы даете слово, сэр, что будете отвечать честно?
Г. М. разглядывал его, задумчиво поглаживая бороду.
— Ладно, — буркнул он.
— Вот и отлично!
Бывший комендант склонился над столом, опираясь обеими руками на стопку рубашек. Казалось, его мысли блуждают далеко. Ощутив какое-то препятствие под ладонями, он толкнул его в сторону. Рубашки одна за другой посыпались на пол.
— Первый вопрос, — начал Альварес.
— Валяйте! — отозвался Г. М., зловеще подкрутив фальшивые усы.
— Проглядели ли мы какой-нибудь тайник? Возможно, тщательно скрытую полость в стенах, полу или на потолке?
— Нет, — сказал Г. М.
— Вы ни о чем не умалчиваете? Вещи не были спрятаны в каком-нибудь из мест, которое мы обыскивали? Например, в мебели?
— Нет, сынок, не были. — Патриарх с торжественным видом перекрестился и поднял правую руку. — Никаких трюков! Я скажу вам, если станет «теплее».
— Выходит, они не были спрятаны ни в тайнике, который мы не обнаружили, — пробормотал Альварес, — ни там, где мы искали.
— Верно, сынок, — согласился Г. М., хотя он казался чем-то обеспокоенным. — Но уже «теплее»!
Альварес мысленно вновь бродил по квартире с красными ставнями. Вызывало сомнение, слышал ли он последние слова Г. М.
— Тогда остается только одно! — воскликнул Альварес, с триумфом хлопнув ладонью по столу.
— Вы так думаете? — усмехнулся Г. М., склонившись над остатками стопки рубашек.
Стоявший на верху стремянки месье Рене Топен смертельно побледнел.
Но свойственная его нации вежливость или практичность в отношении с клиентами заставляла его молчать. Дрожащими руками он исследовал сооружение, где находились шляпы, которые при менее осторожном обращении могли бы свалиться на пол.
Морин, не видевшая в этом ничего забавного, попыталась успокоить его.
— Все в порядке, месье портной, — сказала она по-французски. — Они как дети. Такая у них манера разговора.
— Тогда повторяю, — заявил Альварес, глядя на Г. М., — что остается только одна возможность. Окна были заперты, и за ними, как и за дверью, наблюдали. Но… в квартире было много суеты…
— Угу. Ну?
— И эта рыжая свинья Колльер каким-то образом умудрился удалить оттуда эти предметы.
— Нет. Теперь гораздо «холоднее»! — Г. М. делал гипнотические пассы коричневыми руками. — Подумайте как следует!
— Но все остальное относится к области безумия!
— Ох, сынок! Позвольте вам подсказать. Вещи, о которых вы говорите, были в квартире, когда вы обыскивали ее, и оставались там, когда вы закончили обыск.
— Что? — воскликнул Альварес.
— Честное индейское, сынок! Я пытаюсь говорить вам чистую правду. Но… слова имеют различные оттенки. Например, вы продолжаете говорить об этих вещах как о «спрятанных».
— Ну и что?
— В некотором смысле они действительно были спрятаны. Но не так, как вы имеете в виду. В другом смысле они не были спрятаны вовсе и все время находились у вас перед глазами. Но вы не могли их заметить.
— Вы хотите сказать, — сдавленным голосом осведомился Альварес, — что эти предметы были невидимы?
— Практически да.
Альварес ткнул через стол в сторону Г. М. длинным указательным пальцем:
— Это трюк!