- О Хелен Кристи, о ком же еще?
- Она не имеет никакого отношения к этому делу.
Передайте Кендаллу...
- Еще как имеет, и самое непосредственное, Макс, - проворчал я. - Скажите, вы прикончили Хелен Кристи, чтобы оставить все деньги себе?
- Послушайте, Холман, - его голос чуть слышно дрогнул, - чтоб мне провалиться ко всем чертям, если я понимаю, что вы несете, да меня это и не колышет. От вас нужно одно: позвонить Кендаллу и передать, что я велел, вот и все! - И он торопливо повесил трубку.
Не успел я отойти от телефона, как весьма острый носок туфельки судорожно взвился в воздухе и весьма чувствительно врезался мне в мягкое место. Обернувшись, я узрел вежливую улыбку Сэнди Гиббс.
- Теперь мы квиты, - объяснила она довольным голосом. - Вы можете съесть свои сандвичи на кухне.
Я догнал ее у кухонной двери, обхватил за шею руками и уже совсем было собрался придушить, как вдруг мой нос почуял на редкость приятный запах. Я глянул через плечо девушки на стол и мигом отпустил ее шею.
- Бифштекс? - промурлыкал я. - И жареный лук?
- Я уже поела, - засмеялась она. - Вся беда в том, что стряпаю я слишком вкусно, а потому не могу удержаться и тут же принимаюсь за еду. Но я составлю вам компанию за столом, а вы, как и обещали, все мне расскажете.
- Договорились! - воскликнул я и так поспешно бросился к столу, что едва не растянул сухожилие.
Этак минут через двадцать я пребывал в блаженной расслабленности, поскольку готовила мисс Гиббс на самом деле превосходно. Сэнди внимательно выслушала всю историю, немного подумала, хмуря брови, потом спросила:
- Так вы считаете, что инициатором шантажа была Хелен Кристи?
- С чего вы взяли?
- Я слышала все, что вы говорили Боулеру, по телефону.
- Я выпустил стрелу вслепую, надеясь, что какую-нибудь цель она непременно найдет.
- Вам надо выпить, - холодно заметила девушка. - Еда притупила ваши мыслительные способности.
Мы вернулись в гостиную. Пока я наполнял бокалы, Сэнди вновь уютно устроилась на кушетке. Я принес выпивку и сел рядом. Девушка рассеянно взяла у меня из рук бокал, продолжая о чем-то сосредоточенно думать.
- Нет, не сходится, - наконец пробормотала она. - Окажись убийцей Боулер, шантажировать Кендалла было бы для него слишком рискованно.
- Да, он не мог знать наверняка, что Кендалл не расскажет обо всем полиции, - согласился я. - А сделать это - все равно что доставить Боулера на блюдечке с голубой каемочкой прямиком в газовую камеру.
- Но раз уж вы об этом подумали, - сердито спросила она, - зачем спрашивали Боулера, не убил ли он ее, чтобы забрать все себе? - Лицо мисс Гиббс скривилось, как от боли. - Можете не отвечать. Стрельба из лука наугад и прочая ерунда...
- У нас обоих был длинный, утомительный день, - миролюбиво заговорил я. Почему бы нам не позабыть на время про шантаж и убийство и просто не доставить себе удовольствие?
- Я уже сыта по горло удовольствиями в вашем вкусе, Рик Холман! - Она поморщилась. - Мне все еще больно сидеть...
- Это не совсем то, что я имел в виду, - откровенно признался я.
- Ну... - В серых глазах блеснул огонек любопытства. - Но что же тогда?
Я одарил Сэнди неотразимой улыбкой:
- Вот мы здесь сейчас вдвоем, и...
- Так вы об этом удовольствии? - В ее голосе зазвенела целая куча льдинок. - Сперва вы предложите выпить еще по капельке, я скажу, что мне пора идти, а вы начнете возражать - еще, мол, детское время, до ночи далеко. Потом пару-тройку бокалов спустя - вы заявите, что на улице холодно и темно, а потому мне следовало бы остаться. Почему бы и нет?
- Я...
- А в доме ужасно жарко, так не скинуть ли мне лишнюю одежду?
- Но...
- И тогда рано или поздно произойдет неизбежное! - Она смерила меня уничижительным взглядом. - Это один из самых примитивных способов соблазнения на свете. Оправдывается он лишь в одном случае - если девушка заранее согласна. А я - нет! - Она сунула нетронутый бокал в мою расслабленную руку и встала. - Спасибо за мучительный вечер и до свидания, мистер Холман.
- Я хотел только одного, - простодушно заметил я, - сыграть с вами в шарады.
Мисс Гиббс свирепо поглядела на меня, издав какой-то хриплый рык, и выскочила из комнаты так быстро, что чуть не выпрыгнула из платья. Пару секунд спустя хлопнула входная дверь, и весь дом содрогнулся до основания. Мне предстояла очередная одинокая ночь, а составить компанию могли лишь нерешенные вопросы.
Глава 8
Кабинет был таким огромным, что в нем спокойно уместился бы плавательный бассейн, после чего осталось бы достаточно места для солидной буфетной стойки, например с горячими хот-догами. Все было идеально чисто, даже огромная лужайка, раскинувшаяся за окном. Вдоль стены по стойке "смирно" вытянулся ровный ряд шкафов для хранения документов, а книги на полках с указателями невольно наводили на мысль, что никто не посмел бы сдвинуть их с места даже на короткое время. Обтянутый кожей верх столешницы так и блестел от избытка ухода, но я не заметил на нем ни единой бумаги. Пишущая машинка под чехлом, на столе поменьше, свидетельствовала о том, что здесь, возможно, хотя бы изредка кто-то работает.
Все это произвело на меня колоссальное впечатление, о чем я и поведал хозяину кабинета.
Рейф Кендалл нервно заерзал на обитом кожей вращающемся кресле за столом и мрачно посмотрел на меня.
- Вы сказали, что это важно, - любезно напомнил он, - причем разговор должен состояться без свидетелей. Ну вот, большего уединения, чем здесь, добиться невозможно; прошло целых пять минут, а вы не произнесли пока ни единого мало-мальски значимого слова.
- Вчера вечером мне звонил Боулер, - объявил я, - и назвал пять часов вечера крайним сроком. Либо к этому времени вы отписываете семьдесят пять процентов дохода от этой пьесы в его пользу, либо он предает все случившееся широкой огласке.
Кендалл пошарил в кармане и извлек на свет Божий неизменную трубку, но на этом дело и кончилось: он рассеянно вертел ее, привычно уминая указательным пальцем ненасыпанный табак.
- Ладно, - вздохнул он. - Сейчас десять часов утра, так что у нас осталось всего семь часов. Что мы будем делать, Холман?
Я пожал плечами:
- Решать вам. По словам Боулера, он располагает квитанцией о доставке вам бандероли с экземпляром пьесы, квитанцию эту подписал кто-то из обитателей дома, а этот экземпляр является точной копией другого, хранящегося в сейфе вице-президента банка. Вам придется доказать, что он вступил в сговор с кем-то из ваших близких, дабы обвинить вас в плагиате, причем сделать это необходимо до пяти часов вечера. В противном случае не останется ничего иного, как отписать в пользу Боулера семьдесят пять процентов дохода от пьесы.
Холодные голубые глаза драматурга облили меня нескрываемым презрением.
- Разве не для этого я нанял вас, Холман? - ядовито спросил он. - Вы собирались доказать, что Боулер сговорился с кем-то в доме! Вы работаете над этим вот уже два дня, а когда время практически на исходе, у вас хватает наглости сидеть здесь и говорить мне, что я должен решать. Неужели вы ничего не выяснили за прошедшие сорок восемь часов?
- Я во всем разобрался и совершенно спокоен, - невозмутимо обронил я. - Я знаю, кто расписался на почтовом квитке и стоит за всей идеей шантажа. Но это ни капельки не поможет.
- Не поможет? - повторил Кендалл бесцветным голосом. - Вы что, с ума сошли? Да ведь это самое главное! - И дабы подчеркнуть свои слова, он шарахнул кулаком по столу. - Я требую, чтобы вы немедленно назвали мне это имя!
- Рейф Кендалл, - сказал я. Какое-то время он сидел с ошеломленным видом, затем откинулся на спинку кресла.