Моя Сашка тоже решила заняться бизнесом. Типа раз можно, то почему она должна стоять в стороне? Сын ходит в школу, домашней работы убавилось, да и училась она в институте не для того, чтобы всю жизнь быть домохозяйкой.
Первый раз, когда жена заикнулась о «личном деле», я только пожал плечами, с трудом представляя, куда она сможет применить свои навыки переводчика, но с умным видом попросил Сашку составить бизнес-план, просчитать вложения и предполагаемую прибыль.
Неделю супруга чем-то занималась, что-то печатала на машинке, листала журналы «Огонёк» и «Смена». У меня в голове были другие дела и я на эту суету не обращал внимания. Владимир Петрович ушёл на пенсию, освободив своё генеральское кресло для Ильи. На работе аналитического отдела это никак не сказалось, но поздравить друга нужно было с размахом. Да и дядя Вове памятный подарок прикупить. Вообще-то он намекнул, что согласен на портрет маслом, но отец хотел что-то от себя преподнести.
На фоне этой приятной суеты и подготовки к празднованию Сашкин бизнес-план я совсем позабыл, а она возьми и преподнеси мне сюрприз.
— Думаю, без твоих связей с КГБ ничего не получится, — пробормотала она, подсовывая листки с текстом.
Не сразу я въехал в то, что задумал жена. А она замахнулась на издание собственного журнала для молодёжи! Ещё и обоснование толковое подала. Мол, это одна из трибун и влияние на умы. Вначале я, конечно, ошалел. Иметь частную печатную продукцию в СССР никому не позволят. Это действительно средство идеологический войны. С другой стороны… Чем таким особенным отличается, к примеру, журнал «Крестьянка»? Только тем, что зарплату редакционные работники получают от государства. Премии им перепадают, но толком распоряжаться полученной прибылью они не вправе, хотя и сильно зависят от тиража продаваемых журналов.
— Саша, журнал частной собственностью на данном этапе развития нашего общества быть не может, — сразу ограничил я планы супруги, промолчав, что в будущем любые варианты вероятны.
Но идея с новым журналом мне понравилась. Влезть со своими статьями и выступлениями в ряды тех монстров, что выпускались в стране, я не мог при всём желании. Зато сразу припомнился популярный в своё время журнал «Отдохни», где было много-много кроссвордов, интервью с артистами и прочей попсой. В конце 90-х, когда появились «Лиза» и «Отдохни», они имели бешеную популярность у населения. Потом-то народ уже привык и к ярким обложкам, и к незатейливому содержанию. И вообще, большинство стало предпочитать интернет бумажным версиям.
Но самое интересное, в тех журналах имелась возможность обратной связи с читателями. Купон с последней страницы можно было отправить по почте. Специальные ящики собирали корреспонденцию для этих журналов. Вообще-то написать гневное или похвальное письмо в тот же «Огонёк» никто не запрещал, но такой массовой читательской активности, которую имел «Отдохни» за счёт того, что обещал подарки тем, кто пришлёт правильные ответы на кроссворды, не знало ни одно издание в стране.
Безусловно, перед нами не стояла задача охватить все регионы и мелкие деревушки, но в крупных городах имело смысл заняться распространением нового журнала. К тому же у меня имеется дядя Вова, сбросивший с себя груз службы в КГБ, но имеющий обширные связи в нашей системе, плюс Семичастный с его завязками в обществе «Знание», энтузиазм Сашки и моё желание.
Общая направленность нового журнала будет развлекательной. Никакого прямого влияния на умы. Статьи ведь можно по-разному писать, так чтобы читатель сам пришёл к нужному выводу. Когда-то давно я читал интересный текст в «Смене» времён перестройки. Редакция, не сдерживаемая более цензурой, печатала статьи на те темы, которые раньше замалчивались. Пресловутая гласность от Горбачёва. Никакой чернухи тогда не было. Самыми популярными героями статей стали Берия и Сталин. Скажу честно, именно в те перестроечные времена я чуть ли не впервые услышал фамилию Берия. Возможно, в школьных учебниках он и упоминался, но у меня в памяти это не отложилось.
Ладно, Берия, мы и про Сталина узнавали, когда начинали изучать историю Великой Отечественной войны. Помню на одном уроке забавную ситуацию. Ученики поочерёдно зачитывали части параграфа из учебника. Дошла очередь до одной моей одноклассницы. В тексте стояло имя «И.В.Сталин». На просьбу преподавательницы расшифровать инициалы сообщила: «Иван Васильевич». Во как! Вполне реальная ситуация советского периода. Если родители не диссиденты, не устраивали интеллигентные беседы на кухне в кружке таких же единомышленников и им было пофигу, кто там и что делается в стране, то информация о таких личностях, как Сталин и Берия, проходила мимо подрастающего поколения.
Но вернусь к той статье, что меня заинтересовала в «Смене». В ней рассказывалось о пламенном борце за идеалы революции Сергее Мироновиче Кирове. И подана информация была так, что сам собой напрашивался вывод — это Сталин убил конкурента, а при Кирове наша страна могла развиваться по-другому и начало массовых репрессий, устроенных Сталиным, лишь повод прикрыть свои грязные методы борьбы за власть.
Так что как подать нужную информацию, чтобы люди её приняли и сами сделали выводы, я знал хорошо и хотел получить журнал. Оставалось много других технических вопросов, начиная с помещения, оборудования и заканчивая подбором редакционного состава. Сашка ещё слабо представляла куда ввязалась. Не было у неё подобного опыта работы и вообще опыта.
Мне же идея приглянулась настолько, что выпускать из своих рук я её не хотел. Необходимая поддержка будет, прикрытие спины со стороны КГБ — тоже. Эскизы обложек, наполнение, сканворды и прочее я подготовил сам. И со всем этим материалом, не забыв прихватить жену, отправился к Семичастному в гости. Ему тоже понравилась идея иметь подобный журнал и он активно подключился к работе.
Небольшой затык случился в статусе оформления. Мы же не кооператив и не частные предприниматели. Но ушлый дядя Вова устроил всё наилучшим образом. Журнал будет считаться на балансе комсомола, а там несколько хитрых вывертов, как получить прибыль, он сумел устроить. Жаль, до конца года только и успели со всеми документами разобраться. Не так-то быстро всё делается с нашим чиновничьим аппаратом.
Помещение подобрали, а ремонтировать его нужны деньги. Своих столько не набрать. Провели как кредитование малого бизнеса. И снова проблема — где купить оборудование. То, что современные типографии не выдерживают критики, я и раньше знал, но и приобрести станки оказалось проблемой. Даже «хромые» и списанные пристраивались в институты и учебные заведения. К тому же КГБ строго следил за каждой единицей станка, позволяющего массово печатать листовки и газеты.
Был вариант купить за рубежом при условии, что найдётся валюта.
— Давай, братишка, устраивай персональную выставку-продажу, а мы подсобим, — предложил Илья. — Семичастный к Демичеву сходит, договорится.
Как потом оказалось, министр культуры Пётр Нилович Демичев возможности получить валюту очень обрадовался, даже предпринял попытку поделить шкуру этого неубитого медведя. И это притом, что у меня работ в нужном количестве не было. Не повезёшь же в ту же Францию десяток картин. Снова решили продвигать космическую тему. К тому, что я наскрёб «по сусекам», планировал добавить портреты советских и французских космонавтов. Заодно и Гагарина. Постаревший, но по-прежнему с обаятельной улыбкой, академик, член каких-то там обществ и так далее, Юрий Алексеевич дал согласие на позирование. Первый написанный мной портрет так же было решено вытащить из загашников Лубянки.
Сашкина задумка найти себе дело стала обрастать такими деталями, что она и сама уже не рада была. У меня и без этого на семью времени не оставалось, а тут я нагрузился сверх меры. Французов Кретьена и Жан-Лу Жак Мари специально для меня пригласили в Москву. Якобы для интервью на телевидении, но попозировать они успели. Комитетчики рьяно ухватились за идею провести выставку в Париже, Демичев для своего министерства мечтал валюту заработать (моими руками), Семичастный — купить новейшие типографские станки, а мне хоть разорвись.
Думаю, по этой причине я немного ослабил влияние на Машерова. У него и без меня советчиков хватало. К тому же он и сам себе на уме. Бывший партизан порой был слишком прямолинеен в решениях. Мог, как говорится, махнуть шашкой, не просчитывая влияние поступка на ситуацию в будущем.
В общем, отпраздновали мы всей страной новый 1988 год, а второго января, в субботу, вышел указ правительства, разрешающий советским гражданам выезд за рубеж на постоянное место жительство.
Мои ничего не поняли и кинулись за пояснениями. На что я развёл руками, изобразив степень своего полного офигевания. Ни проекта указа, ни чего-то, его предвещавшего, в моё поле зрения не попадало. И кто такое мог присоветовать Машерову, оставалось гадать до понедельника. Приехавший к вечеру Илья внёс ещё больше сумятицы. КГБ также в полном составе хлопал глазами, узнав о такой инициативе генерального секретаря, когда всё уже было решено и заявлено на весь мир.
Я ещё надеялся, что неправильно понял или не увидел каких-то ограничений, но первый же рабочий день развеял мои надежды. Машеров действительно протащил это странное решение и объявил всенародно, что те, кого не устраивает страна Советов, пусть получают загранпаспорта, сдают или оставляют квартиры, и валят куда подальше.
Аналитики, и я в том числе, засели просчитывать вероятные проблемы такого широкого жеста. Москва наполнилась слухами. Тёща мне их любезно пересказывала.
— Говорят, мильён людей уедет в Америку, — с жаром доказывала она.
Отметилась тётя Роза. Она-таки тоже думает насчёт исторической родины.
Новость взбудоражила всю страну. Запад очумел от перспектив получения нежданных-негаданных нахлебников. Одно дело рассуждать об СССР, объявляя его страной за железным занавесом. И совсем другое — получить толпу разношёрстных переселенцев. Помню я, как Европа стонала вначале от обилия беженцев и иммигрантов, легальных и не очень. Конечно, в двадцатых годах двадцать первого века социальная защищенность у людей была больше. Беженцам же требовалось предоставлять помощь. Не везде и не всем везло в одинаковой мере, но это не отменяло сам факт обязательств.
В 80-х годах те немногие бывшие советские граждане, кто добирался до Америки, получали не особо много помощи. Их могли привлечь к участию в ряде радио или телевизионных передач, чтобы они рассказали о тяжёлой доле советских людей. Случалось это пару раз и дальше интерес пропадал. Крутись сам как можешь, устраивайся и ищи работу. Если нет родственников и каких-то заначек, то найти своё место в той же Америке не так-то просто.
Тут еще Эфиопия заявила на весь мир, что в северных провинциях от голода страдает пять миллионов человек. Мировое сообщество дружно решало, что делать. Лишних денег для оказания помощи ни у кого нет, а выгоду заиметь особо не получится. На этом фоне неожиданные мигранты из СССР совсем не в тему.
Безусловно, американцы приняли бы у себя с распростёртыми объятиями учёных и тех, кто представляет интеллектуальную ценность, но на таких людей распространялось ограничение. Работники закрытых предприятий, военные, носители секретной информации и им подобные не попали в список предполагаемых эмигрантов.
На самом деле и без этого перечня желающих уехать образовалось колоссальное количество, в основном евреи. Число заявлений, поступивших в первые недели, ошеломляли. Более полумиллиона семей собралось именно в Израиль. В Германию, Америку, Францию и прочие страны Европы тоже было много заявлений.
— Пусть едут, это шваль и отбросы! — возмущался Машеров, когда я ему предоставил информацию.
За неполный январь месяц только по Москве подало заявок более ста восьмидесяти тысяч человек. Причём это были только заявления на получение заграничного паспорта. Со страной большинство людей не определилось. Иностранные представительства в Москве не могли принять всю эту массу даже по упрощённой системе получения визы.
Братья-славяне, те же поляки, югославы, болгары, не сразу сообразили, чем им это грозит. И в первое время спокойно шлёпали визы прямо по прибытии в страну, в аэропортах. Западные СМИ захлёбывались в радостном визге на тему того, как много людей в СССР не согласны с существующим строем.
И снова выступал Машеров по телевидению, заявляя на весь мир, что он не держит на цепях тех, кому не нравится страна, проводимые реформы, партия и правительство.
Говорил он уверенно ещё и по той причине, что аналитики своё дело знали и уже предоставили данные. Первые побежали на Запад самые «обиженные» интеллигенты. Некоторых диссидентов прямо из тюрем освобождали и выпроваживали из страны. Они же и попадут под каток реальности жизни в странах капитализма. Мало того, что дипломы инженеров и конструкторов потребуется подтверждать, но и знание языка нужно не «со словарём», как имеет большинство выпускников ВУЗов, а намного выше. Учителя тоже почти все будут в пролёте. Если и найдут работу, то низкоквалифицированную. Пристроиться и найти себя смогут единицы.
Неплохо должны устроиться все бывшие фарцовщики и спекулянты. Тех, конечно, ждёт сюрприз, что схема продать-купить за кордоном работает по-другому. Это у нас в стране любую заграничную шмотку оторвут с руками. Не нужна никакая реклама и продвижение товара. Торговцы в Америке знают не понаслышке, что такое кризис перепроизводства, когда падают цены вследствие наступившего изобилия товаров и услуг. Продать те же джинсы не так-то просто.
— Таким образом, есть предпосылки, что часть народа начнёт проситься обратно в СССР, — предоставил я очередной доклад Машерову.
Это поднимет не только имидж страны, но и авторитет генерального секретаря. Кроме того, скоро немцам, французам и прочим европейцам надоест принимать у себя столько нахлебников. Откровенно голодать и побираться людям из СССР они не смогут позволить. Опять же из-за высокой политики. Придётся оплачивать, раскошеливаться и как-то пристраивать иммигрантов.
Ладно, одну-две тысячи человек, но, судя по данным, цифра действительно приближалась к тому «мильёну», что упоминала тёща. Запад так долго и активно пропагандировал свой строй и стиль жизни, что скоро начнут пожинать плоды этой пропаганды. В какой-то мере с решением Машерова я был согласен. Пусть едут те, кто не нашёл себя здесь, кто считает, что мог бы достичь лучшего в другой стране.
Потеря рабочих рук, возможно, где-то и скажется. Уехала, к примеру, работница парикмахерской. А за ней следом еще пять семей. Но они же и не будут пользоваться парикмахерскими услугами на родине. Посчитать точно плюсы и минусы пока не получалось. Одно я видел точно, что именно улучшит ситуацию в стране.
Прошлогодний указ Машерова о квартирах в большинстве своём не нашёл отклика. Не спешили советские граждане доставать кубышки и выкупать то, что им дало государство бесплатно. И как результат, все, выезжающие за рубеж на ПМЖ, сдавали квартиры обратно в госфонд. Кто-то пытался выкрутиться, прописать племянников, дальних родственников или так далее. Но в этом случае им отказывали в загранпаспорте. Продавай дачу, машину, сдавай квартиру и в одних трусах вали в Америку! Это я утрирую, конечно.
Еврейские семьи покидали СССР степенно и везли прилично барахла. Им разрешено было забирать личные вещи, немного золотых украшений, сервизы и прочие предметы, не представляющие историческую или художественную ценность. В отличие от евреев, всевозможные диссиденты действительно бежали «голожопыми», разглагольствуя о свободе слова и тех притеснениях, которые имели в СССР.
За неполных три месяца страну покинуло семьдесят шесть тысяч из разных регионов и республик. Больше не успели переправить, хотя и добавили рейсов Аэрофлота. Машеров разрешил на зимний период снять часть рейсов и перебросить на международные. Поезда в Варшаву, Прагу и Берлин (восточный и западный), шли переполненными.
Из Москвы уехало двадцать две тысячи семей. Не так-то много для многомиллионного города и капля в море по сравнению со всей страной. Соответственно, столько же квартир ушло на баланс города, освободились места в детских садах и школах. Это всё и было озвучено по телевидению. Тон заявления Машерова был бодрым. Народ единого мнения не имел. Никто не понял, хорошо это или плохо? По идее, прирост населения достаточный, но чего так разбрасываться кадрами?
Запад потихоньку стал понимать, что не всё так хорошо, как они думали. Страны социалистического лагеря уже не хотели принимать бывших советских людей. Польша опомнилась одной из первой, заявив, что готова предоставить транзит, но не примет тех, кто не имеет родни. К тому же все эти выезжающие якобы покидали СССР из-за несогласия с политикой, проводимой коммунистической партией. Вот пусть и двигаются дальше в Европу, туда, где «самое справедливое капиталистическое общество».
Лично меня волновало, куда Машеров планирует пристроить тех, кто начнёт возвращаться? Такие наверняка будут. Помыкаются, помыкаются и, чтобы не помереть с голоду, начнут движение в обратную сторону. А квартир-то уже не будет, как и прописки по месту жительства. Очередной головняк.
Оставалось надеяться, что волна желающих уехать скоро схлынет. Евреи благополучно переберутся в Израиль, оттуда в Америку или еще куда-нибудь. Бывшие фарцовщики пристроятся в сфере торговли. Выходцы из союзных республик, в большинстве своём ориентирующиеся на родню за рубежом, вскоре тоже успокоятся.
Больше проблем могли доставить массовым исходом в Финляндию и близлежащие страны жители Прибалтики. Я помню, к чему это привело. Сейчас население этих республик задействовано на важных предприятиях страны и недостаток рабочих рук может серьёзно сказаться на экономике. С другой стороны, жители Эстонии, с самым высоким уровнем жизни населения, могли свободно ездить в Финляндию и отчего-то не спешили там оставаться.
Чем закончится такой реформистский эксперимент Машерова, никто не знал. Это была новая история, которую я уже не предсказывал. Из всех моих послезнаний осталось только то, что не могло измениться. К примеру, Спитакское землетрясение, точной даты которого я, к сожалению, не помнил.