— Это тебя беспокоит? — Елена пожала плечами. Зная ее, я понимал: больше ее раздражало то, что ее вводили в заблуждение. Но это беспокоило меня. Днем я был свободен, так что немедленно предложил: — Ты собираешься возвращаться?
— Я приехала с приказчиком, которому Марцелл дал задание…
— Забудь. Я отвезу тебя.
Как раз этого она и хотела; я прекрасно это знал.
Мы взяли мула приказчика, оставив записку, что я его верну. Я предпочитал, когда мои девушки едут спереди; молодая ягодка настояла сесть сзади. Мул брыкался, но эту ситуацию спровоцировал я, чтобы Елене пришлось обхватить меня за пояс. Как только мы свернули к имению Марцелла, все пошло не так. Я почувствовал, что она забеспокоилась, и уже почти остановился, но прежде, чем успел поднять Елену, она свалилась с мула на бок, стремительно запутавшись в белых юбках вокруг самых длинных ног в Кампании — потом ее стошнило, сильно, через ограду.
Почувствовав угрызения совести, я тоже упал с мула. Среди всех его колокольчиков и кожаной бахромы я поспешно нашел бутыль с водой.
— О, я ненавижу тебя, Фалько! Ты нарочно это сделал…
Я никогда не видел Елену в таком больном виде. Это меня напугало. Я усадил девушку на большой камень и дал ей попить.
— Тебе станет лучше, только если ты перестанешь спорить…
— Нет, не перестану! — ей удалось неожиданно вспыхнуть на меня, с искренней улыбкой.
Проклиная себя, я намочил свой платок и побрызгал ее горячее лицо и горло. У Елены был такой истощенный вид, пересохший рот, бледная кожа, которые я узнал, поскольку сам плохо переносил дорогу. Я тревожно склонился над ней, а она сидела, обхватив голову руками.
Когда дыхание стало более ровным и девушка печально подняла глаза, я дал монету парню из виноградника, чтобы он отвел мула к дому.
— Когда ты почувствуешь себя лучше, мы сможем дойти пешком.
— Я попробую…
— Нет, просто посиди спокойно! — Она изнуренно улыбнулась и сдалась.
Елена все еще была нездорова. Будь я более нежным мужчиной, то обнял бы ее. Я старался не дать себе вообразить, что был именно таким, или что Елена этого хотела.
— Фалько, перестань прикидываться маленьким потерявшимся утенком! Поговори со мной; расскажи, нравится ли тебе жить в Геркулануме?
Я сел и послушно вытянул клюв.
— Не нравится. Чувствуется, что это несчастливый дом.
— Руф слишком часто уезжает; Фауста сидит дома и хандрит. Почему же ты все равно туда пошел?
— Заработать немного денег. И Эмилия Фауста кажется подходящим ключиком, чтобы отыскать Криспа.
— Соблазнять и шпионить — это аморально! — взорвалась она.
— Соблазнение — утомительный способ выполнять работу, даже ради государственной безопасности!
— Когда ты соблазнял меня, — язвительно спросила Елена, — это было ради государственной безопасности?
Как у настоящих друзей, у нас был истинный талант обижать друг друга.
Я сердито ответил:
— Нет. — Потом дал ей время поразмыслить об этом. Елена взволнованно дернулась. Я сменил тему: — Эмилия Фауста знает о моей работе.
— О, признаваться в своем положении — это часть твоего сомнительного обаяния! — Приходя в себя, Елена снова начала на меня нападать. — Вы и с ее симпатичным братцем тоже друзья?
Я бросил на нее загадочный взгляд.
— Руф может оказаться более восприимчивым к моим нежным лживым глазам?
Елена странно на меня посмотрела, потом продолжила:
— Разве ты не видишь, что Эмилий Руф пустил тебя в свой дом, чтобы держать под присмотром?
— Зачем ему это?
— Чтобы самому поучаствовать в примирении императора и Криспа — помочь своей карьере.
— Я заметил, что он както уклончиво себя ведет; однако его будущее кажется довольно ярким…
— Руф слишком долго жил далеко от Рима; он слишком амбициозен, но не достаточно хорошо известен.
— Почему он уехал?
— Нерон. Любой человек с такой приятной внешностью представлял угрозу для эго императора; это было либо добровольное изгнание, либо…
— Путешествие за счет казны с целью посмотреть выступление львов на арене? Откуда у него такая внешность? — усмехнулся я. — Его мать встретила в кустах торговца македонскими вазами?
— Если бы так выглядела его сестра, ты был бы вполне счастлив!
Я резко засмеялся.
— Если бы так выглядела его сестра, она сама была бы счастливее!
Елена все еще сидела на камне, но казалась более живой. Я развалился на земле, вытянувшись в полный рост на животе у ее ног. Я был счастлив. Лежал тут на солнце, на хорошей земле у Везувия, с чистым воздухом в легких, с приятным собеседником, а в голубом тумане простирался залив Неаполя…
Когда Елена долго молчала, я поднял глаза.
На нее нахлынуло какоето особое настроение. Девушка сидела и смотрела через залив, потом быстро закрыла глаза со странным выражением лица — одновременно болезненным и довольным.
Возможно, она думала о своем симпатичном друге.
— Становится жарче. — Я наклонился вперед. — Я должен отвести тебя в дом. Пойдем.
Я рвался слишком быстро, и Елене пришлось схватить меня за руку, чтобы я шел помедленнее. Чтобы порадовать себя, я взял ее руку в свою, нравилось ей это или нет.
Это была действительно жаркая, но приятная прогулка. Я предпочел бы пойти первым и проверить дом, но за городом мужчина всегда должен найти время для прогулки с девушкой. Никогда не знаешь, когда городская жизнь со своими требованиями еще предоставит такую возможность. И никогда не знаешь, когда девушка согласится.