Хеня остолбенел.
— Кто ее любит? Я?!!
— А кто, не я же.
— Ты, сынок, не отпирайся, — добродушно посоветовал своему шоферу пан Ришард. — Это не имеет никакого значения.
— Да чтоб я провалился! — взвился от ярости парень. — Того… извините… не догоняю…
Мы все трое стояли под вербой, а ошарашенный парень в полнейшем отупении переводил глаза с пана Ришарда на меня и обратно, словно мы оба поросли ирландским зельем и успели выпустить буйные побеги. Видимо, тут что-то не так. Мне не очень понравилась реакция парня.
— А что? — умильно поинтересовалась я, всем своим видом выражая недоверие.
— Влюбиться в такую уродливую страхолюдину! — вскричал парень. — Кто вам такое наплел? В морду его!
Пан Ришард отступил на шаг и неуверенно посмотрел на меня.
— Осторожно, акантус затопчете, — удержала я его и обратилась к Хене: — Что-то не так?
— Все не так! Кто-то на меня бочку катит! В чем дело? Почему мне такое приписывают?
Чувствовалось, парень с трудом удерживается, чтобы не заорать во весь голос с употреблением не совсем печатных слов. То, что выражался нормально, я приписала исключительно уважению к пожилой женщине. И еще: поняла, что относительно нежных чувств Хени я допустила ошибку.
— Пожалуйста, успокойтесь, никто пана ни в чем нехорошем не подозревает, это мое упущение, просто вы знаете Вивьен Майхшицкую, но ее не любите. Теперь правильно?
— Езус-Мария! — как-то странно простонал парень.
Я поспешила упростить свой вопрос:
— Ну, ладно, не будем о чувствах, может, вы знаете, где она живет?
Хеня довольно долго молчал, стараясь успокоиться и подобрать слова, которыми можно изъясниться в моем присутствии.
— Сейчас… Ну вы даете… Ничего себе шуточки.
— Никаких шуток, просто ошибка, вы уж извините.
Пан Ришард не выдержал:
— Так, в конце концов, ты знаешь, где эта Вивьен живет или нет?
— Не очень… Нет, сдается мне, знаю. Точнее, догадываюсь.
— Так это не твоя девушка?
— В жизни… Шеф, теперь вы начинаете? Да я ее раза три всего и видел. Она все время с тем огородником… увивалась вокруг него, а он ее гнал, как пса паршивого. Раз, но уже давно, года два будет, велел мне подбросить ей по пути какие-то бебехи, я на Мысядло ехал. Ну и тогда, видать, фамилию ее и назвал… но… стойте… две фамилии…
Напряженно вглядываясь вдаль, Хеня принялся припоминать, какие фамилии тогда назвал ему Кшевец, отсылая с поручением к Вивьен, на Мысядло. Тут я помогла ему, наслушавшись Боженки.
— Две, потому что она там у кого-то жила.
— Точно, так и было. Значит, ее фамилия Майхшицкая, а жила она у какого-то Медовского? Пчелинского? Что-то в таком роде, но никак не вспомню.
— А адрес? Улица, номер дома?
— Тоже как-то не по-людски. Улица такая, что вроде бы ее и совсем нет, маленькая такая, смешная, коротенькая… Точно! Улица Короткая, дом шесть, квартиры не помню, этаж второй, и сразу налево от лестничной клетки. Внес я туда ее бебехи, она сама мне открыла. А я злой был как черт. До сих пор помню.
Мы с паном Ришардом переглянулись, но не успели и словом перекинуться. Хеня нас перебил:
— Во второй раз я ни за что туда не поеду, и не думайте! Даже если вы, пан Ришард, меня с работы вышвырнете, не еду, и все тут! Лучше безработным буду.
— Во-первых, никто тебя туда не посылает, а во-вторых, почему ни за что не поедешь?
— Чтобы опять ее мне навязали и на меня глупые инсвину… ации… вешали!
Я оставила в покое Вивьен, сменила тему и заговорила о мусоре. Хеня тоже предпочитал мусор, хотя еще долго не мог успокоиться и все что-то бормотал себе под нос. Я даже расслышала нечто вроде: «Майда, Майда… если не Майда, то этот сукин сын… Медаль тому, кто пришил сволочь, гнилую мразь…» Наконец Хеня оторвался от прошлого и целиком вернулся к настоящему. Внимательным взглядом окинул поле действия под вербой.
— Вот еще с земли подобрать. А лопата у вас какая-нибудь найдется?
— Саперка.
— Сойдет. Я бы сразу всё и забрал.
Отступив на заранее предусмотренные позиции, я наблюдала за действиями ловкого работяги. Потом вернулась в гостиную.
Отправив своего рабочего с грузом, ко мне присоединился и пан Ришард.
— Кажется, что-то у нас не очень хорошо получилось? — немного смущенно проговорил он. — И похоже, вы ожидали большего?
Я призналась: действительно, ожидала большего, но что поделаешь? Вокруг погибшего во цвете лет садовода увивалось слишком много особ женского пола, легко и ошибиться. К Хене имела отношение явно другая, вот парень и разозлился. А другая меня не интересует, мне нужна только Вивьен, получили ее адрес — уже хорошо.
— А что такое Майда, пан Ришард? Новое ругательство, мне пока неизвестное, или фамилия такая?
— Фамилия, я слышал об этом человеке от Хени, тоже пострадал от садовода, а Хене досталось, ведь он тогда ишачил на покойника. Какие-то больные растения привез ему, тот и набросился на Хеню. С вилами! Невинно парень пострадал. Так, что будем делать?
— Теперь надо проверить, не стоит ли моя зажигалка у Вивьен. Не знаю, как лучше поступить. Вломиться как бандиты или действовать хитростью? Например, прийти в гости вдвоем, я займу хозяйку, а другой человек тем временем поищет зажигалку.
— А под каким предлогом мы туда заявимся?
— Да я вам в одну минуту сто предлогов выдумаю. У меня что-то осталось от пана Мирека, может, она хочет взять на память? Я ищу убийцу, ее хочу расспросить о кое-каких мелочах, может, и фотографии сохранились. Пан Мирек говорил, что она продает квартиру и т. д. Все, что угодно, лишь бы без конца слышалось: пан Мирек, пан Мирек, пан Мирек… Могу спросить и о наследстве, о пани Бригиде… Ведь получается, что Бригида Майхшицкая ее разведенная свекровь?
— И вы полагаете, она поймается на разведенную свекровь?
— Не обязательно, тогда или на пана Мирека, или на наследство. И идти мне надо не одной, а с кем-то. С кем? С Юлитой? Она слишком красива. И вообще лучше идти вместе с мужчиной. Вы бы пошли со мной?
Пану Ришарду жутко не хотелось. Одно дело влезть в пустой дом покойника, и совсем другое — идти в гости к живому человеку. Кроме того, он не ощущал в себе способностей обыскивать чужие квартиры и удовольствия в этом тоже не находил. С другой стороны, чувствовал на себе часть вины за случившееся, и потому сомневался и колебался так, что треск стоял. Я сжалилась над беднягой и вспомнила о Собеславе. Увлечение Юлитой сделало его нашим союзником, и к тому же его присутствие представлялось очень логичным.