Василий на вид оказался простоватым парнем из старой деревни русоволосый, голубоглазый, плечистый.
Я протянул ему коробочку с кнопкой, что отдала мне Юлька.
Он шарахнулся от нее, как рыжий Бакс от мышки.
- Осторожно, товарищ полковник! Где у вас к ней другая деталь?
- Другой не было, только эта.
Он взял у меня коробку, легонько вскрыл, что-то вынул - и только тогда задышал нормально. Пояснил:
- Это само ВУ, товарищ полковник, а к нему должен быть замедлитель, на тридцать минут. Они вот так вот соединяются и все- через тридцать минут реле сработает и ударит по кнопочке. - И улыбнулся добродушно: - Холодно стало, товарищ полковник?
Не пойму даже, может, и жарко. Я ведь это ВУ полдня в кармане таскал. А Юлька! Везучие мы с ней. Но я ей об этой Ваниной подлости не скажу - она у него последняя, гад буду!..
Так, с этим все, пора, стало быть в командировку, в подполье, точнее. Юлька свое дело "сделала", мне свое делать.
И я сказал Ляльке:
- Полковник Сергеев срочно заболел. Дня на два. Можете давать по радио бюллетень о состоянии его здоровья. Но не увлекайтесь - результаты анализов не сообщать, только температуру, пульс и давление.
- Сухпай, батарейки, спальные мешки?
- Откуда ты знаешь?
Вернувшись в терем, Надежда сообщила Ване Заике хорошие новости.
Во-первых, подтвердила факт строительства оборонительных сооружений вдоль берега реки и оборудования пулеметных гнезд, а также обучения добровольцев из числа горожан (не густо, знать, у Серого с бойцами).
Во-вторых, куда-то исчезла Юлька. Последние следы ее обнаруживались в доме у Натальи, откуда они вместе, по непроверенным данным, отправились в Замок. Из Замка Наталья вернулась одна и отвечать на скромные, случайные вопросы Надежды решительно отказалась.
- А что Сергеев? Что о нем слышно? - спросил Ваня о главном.
- Ничего не удалось узнать, - огорченно повинилась Надежда. Разговоры идут такие, что он вроде заболел. А толком ничего не известно.
- Понятно, - улыбнулся Ваня. - Триппер подхватил.
И отправился с докладом о проделанной работе в Куровское, к Сидору Большому.
Вернувшись инкогнито из экскурсии с юным проводником по подземным галереям, я снова вызвал Ваську Ламбаду, поставил ему задачу, показал точки на схеме.
- Все понял?
- Все, товарищ полковник. Теперь на местности надо посмотреть, руками потрогать. Ну и прикинуть - сколько чего и как.
Явился Прохор, встревоженный и несколько смущенный, как нашкодивший посреди комнаты щенок.
Обменялись новостями, мнениями.
- Что будем делать, командир?
- Сражаться. До победы.
- Тогда поднимай красный флаг, - как-то жестко, будто в этом было что-то личное, сказал Прохор.
- Что вы меня все в большевики записываете?
- Ты уроки истории любишь... А знаешь плохо. Ни при чем тут большевики. - И пояснил снисходительно к моей серости:- В давние годы пираты Карибского моря, идя на абордаж, поднимали на грот-мачте красный флаг в знак того, что пощады никому не будет.
- У нас грот-мачты нет.
- На "Беспощадном" поднимем. У него антенна длинная.
- Ну разве что... Как личная жизнь?
- А ты уже знаешь?
- Что именно? Неужели счастливым отцом готовишься стать? - И упредил: - Невыносим, прости.
- Не в этом дело, Леша. Похоже, ты опять прав. Наташа ушла...
- К другому? Или, точнее, к другим? - Я не собирался жалеть его.
Но Прохор и не нуждался в этом. При всех его моральных фантазиях он был человеком неприлично честным.
- Можешь расстрелять меня, - глухо молвил, - но я был преступно откровенен с ней. Она очень многое знала о наших делах и планах. От меня.
- Твое счастье, что ты знал не очень много. А очень многое из того, что ты знал, не соответствовало действительности.
- Ты использовал меня для дезинформации противника! - он выкинул вперед обличающий перст, коим едва не попал мне в глаз. - Тебе должно быть стыдно! - Палец принял вертикальное положение.
- Вот еще! Ты делал свое дело, я - свое. Спрячь кулачки. Я тебе медаль дам. Или в Сибирь за подругой пойдешь?
Прохор посопел угрожающе, выпустил гневный воздух (хорошо, что через ноздри) и подвел черту:
- Ты опять прав: проститутка и блядь - суть категории различные.
Ну, положим, так витиевато я сказать не мог...
И опять Серый ушел в подполье, по болезни. Вместе с Василием по псевдониму Ламбада.
- А чего ты себе такую иностранную фамилию взял? - поинтересовался я, когда мы углубились в холодные недра горы.
- Да батька, дурак старый, наградил, - охотно пояснил Василий. Приехал ко мне в часть, еще по первому году, вечером в солдатском клубе стали телевизор смотреть. А там танцы казали, конкурс. Ну и эту самую ламбаду.
Батька и заржал во весь бас. Во, говорит, Васька, а я и не знал, что это дело ламбадой зовется. Мы эту самую ламбаду еще когда с твоей мамкой бацали, на ее крыльце, как стемнеет. Тебя так и сламбадили. Токо у нас это по-другому называлось.