А что? Посмотреть во всяком случае можно. Но тайком, сугубо инкогнито. Чтобы Волгин с Майором за спиной не перемигивались, пальцем у виска не крутили.
- Лялька! - крикнул я решительно. - Мы в Музей поехали. Только никому не говори.
- А мне? - просунул в дверь голову Прохор.
- Поедешь с нами, - решил я. - Может, пригодишься.
Музей мне понравился. Бережный такой, заботливый. Но видно было, что держится из последних сил, из последних копеек. Надо его вообще бесплатным сделать, полностью на баланс города взять. И Лялькин портрет в дар передать.
Мы быстренько (осматриваться было некогда) прошли в Зал боевой славы. В центре, осененный знаменами, прямо на полу стоял небольшой танк, Т-60 по-моему. Он действительно был в хорошем состоянии. На одном борту его красовалась надпись "За Родину!". На другом - надпись была замазана.
- Это после августа девяносто первого, - пояснила молодень кая смотрительница, - глава администрации распорядился.
- "За Сталина!" было, да?
- Естественно.
- Уважение к минувшему, - возмутился Прохор, - вот черта, отличающая образованность от дикости.
- Какой ты умный, - восхитился я.
- В данном случае не я, - признался Прохор. - Пушкин.
Под ревнивым взглядом смотрительницы я облазил танк снаружи и внутри. Нет, ну вот хоть прямо сейчас в бой.
А сам-то маленький такой, ладный. Броня легкая, восьмигранная башенка, смещенная по корпусу влево, из башни - пушчонка (20 мм) торчит и спаренный с ней пулемет ДТ (7,62 мм).
Ну, конечно, пушка заклепана, пулемет без затвора, призмы со смотровых щелей сняты, боевые лючки заварены. Правая гусеница втугую натянута, левая провисает, резиновые бандажи на катках заметно подопрели, но еще не разрушились. А остальное все в норме. Даже заводная рукоятка цела.
Подняв люки трансмиссии и движка, я и туда сунулся. Хотя и не силен в механике, но, на взгляд, здесь тоже почти порядок- провода только надо заменить: иных не хватает, иные - гниль сплошная. Аккумулятора нет.
Ладно, не мне этот вопрос решать.
- Где у вас телефон?
Я позвонил в Замок, Ляльке:
- Разыщи Сливко, пусть в Музей позвонит, - я назвал номер.
- Тут вас депутация дожидается.
- Что за депутация?
- От Лиги сексуальных реформ, - по вредности голоса я понял (готов на свой любимый пистолет поспорить), что Лялька говорит в присутствии самих сексуальных депутатов.
- Ну займи их чем-нибудь подходящим. Журнальчики соответствующие подкинь.
- Таких не держим-с, - сухо отрезала Лялька и положила трубку.
- Проша, а ты бери моего "козлика", дуй на радио. Скажи по городу, что я прошу бывших фронтовиков явиться сегодня ко мне, к девятнадцати часам. Желательно танкистов, механиков-водителей. Не перепутай, моряков мне не собери. Линкоров у нас пока нет.
- С тебя станется, - пробурчал Прохор. - Ты, того гляди, еще и "Аврору" с Невы перегонишь. Уроки истории! Стало быть!
Вот, меня уже цитируют.
Зазвонил телефон.
- Здесь Серый, - сказал я, сняв трубку. - Слушай меня, Сливко. Заводи свою БМП и двигай к Музею, знаешь где? Молодец. Сколько вас на борту? Мало. Еще четверых возьми. И инструмент. Жду.
- Мы забираем у вас этот экспонат, - сказал я смотрительнице, когда вернулся в Зал.
- Это как? - растерялась она.
- Это так, - очень вразумительно пояснил я. И успокоил:- По решению Правительства танк будет установлен на Главной площади как памятник защитникам города в Великой Отечественной войне. - Но умолчал, конечно, что это произойдет только после того, как стальной ветеран еще раз выполнит свой боевой долг. - Как его сюда загоняли?
- Через парадный вход, там широкие двери, распашные.
Вскоре перед фасадом Музея заревела, круто, на одной гусенице разворачиваясь, БМП под командованием Сливко.
- Ребята, - объявил я экипажу, похлопывая танк по холодной броне, эту тачку надо в Замок отбуксировать.
Не удивились, привыкать уже ко мне начали.
Обошли машину, примерились, принесли инструменты.
- Может, лучше ночью, Алексей Митрич, скрытно? - высказал сомнения Сливко. - Враз ведь в Заречье настучат.
- Да хрен с ними. Пусть посмеются, как мы дурью маемся. Беритесь, ребята.
Взялись. Выбили пальцы из траков, распластали гусеницы, "раз-два, взяли" - выкатили танк в вестибюль, "придерживай справа, заводи влево" спустили по доскам с крыльца, снова обули танк в гусеницы, прикрепили буксирный трос.
Сливко откинул крышку люка механика-водителя, скрылся в нем. Высунул голову:
- Боюсь, фрикционы негодные. Потихоньку поедем.
БМП тронулась, натягивая буксир. Ребята запрыгнули на броню.
- Пошел!
Фрикционы, действительно... Мягко говоря...
Танк никак не хотел идти в кильватер БМП, рыскал вправо и влево, как лодка без руля на штормовой волне. Или как пьяный бычок на веревке за телегой. Полез, полез на обочину, потом, видимо, повинуясь отчаянным усилиям Сливко, выровнялся, но нужную точку опять миновал и полез на обочину противоположную. Так и полз, выписывая на дороге залихватскую синусоиду. Скрипя, визжа и тарахтя железом.
- Да, - скептически оценил подоспевший Прохор, - броня крепка... Страшное секретное оружие. Романтик ты, Серый. Идеалист.
- Идеальный изувер, - покорно внес я необходимые коррективы в свой светлый образ.