- Все же где вы приобрели пистолет "вальтер", обнаруженный у вас?
Такой вопрос Арифметчикову уже задавался много раз, но он не отвечал на него. Сейчас Арифметчиков взглянул на меня исподлобья и сипловато произнес:
- Купил за бабки, на базаре.
- У кого?
- У одного хромого алкаша.
- Имя которого, конечно, не знаете?
- Его знать не знаю, - охотно подтвердил Арифметчиков.
- Значит - это ваша очередная выдумка, - подытожил я. - Разве вы не понимаете, что она вашу вину только усугубляет и дает основание предполагать, что этот пистолет мог попасть к вам ценой жизни его владельца?
Арифметчиков вроде как с этим согласился:
- Хорошо. Вас устроит, если скажу, что пистолет нашел?
- Нет. Это очередная выдумка.
- Тогда, значит, украл!
- Своим упорством вы только себе вредите, - повторил я, но Арифметчиков отрезал:
- На все это я плевать хотел!
Стало ясно, что больше ничего из него не выжмешь, и я решил прекратить допрос. Все вопросы и ответы занес в протокол и предложил ему подписать.
Пока я составлял этот коротенький протокол, Арифметчиков внимательно за мной следил. Не читая, подписал протокол. Но потом вдруг подался через стол ко мне с явным намерением схватить за горло. Однако я был начеку мгновенно чуть откинулся назад, к стене и незаметно нажал на тревожную кнопку. Конвоир не замедлил появиться на пороге кабинета, и Арифметчиков отпрянул на свое место.
На этом инцидент был исчерпан. Я сделал вид, что, по существу, ни в чем не разобрался, и раздувать его до чрезвычайного происшествия не стал. Однако, уходя из тюрьмы, зашел к дежурному надзирателю и попросил проследить за настроениями Арифметчикова, способного на все.
В кабинете надзирателя на столе я увидел какой-то фанерный ящик, смахивающий на почтовую посылку. Ящик был открыт, и в нем лежали консервы, пачки с печеньем и плиточный шоколад с иностранными этикетками. Только я хотел поинтересоваться, кому предназначалась столь необычная передача, как в этот момент к дежурному завели заключенного - высокого, стройного, в хорошем спортивном костюме, с расстроенным видом. Он подошел к посылочному ящику и с готовностью расписался в пододвинутом журнале.
- Чем-то расстроены? - От дежурного не укрылось настроение заключенного.
- Моя жена скурвилась.
Это было сказано с еле приметным акцентом, и я понял, что это иностранец, уже освоивший русский язык в пределах элементарной тюремной лексики.
Дежурный сочувственно покачал головой:
- Кто вам сказал об этом?
- Один кореш написал, - заключенный горестно улыбнулся.
- Кто это? - спросил я, лишь только за ним закрылась дверь.
Дежурный надзиратель с готовностью ответил:
- Американец. Летчик Пауэрс. Не узнали? - сказал так, будто с этим Пауэрсом я уже много раз встречался.
- Он отбывает наказание в одиночке? - полюбопытствовал я.
- Нет. Сидит с каким-то англичанином.
Даже в нашей профессии такое случается редко: я пережил покушение на свою жизнь и увидел всемирно известного шпиона. Разве это забудешь?
Три убийства
В Ленинграде многие годы жило семейство латышей: отец - директор одной из средних школ, мать - учительница начальных классов и двое их детей: сын Артур - военнослужащий одной из воинских частей местного гарнизона, старший лейтенант, и дочь Ольга, школьного возраста.
В самом центре города у них была благоустроенная трехкомнатная квартира. Кроме нее, они имели собственную дачу в поселке Вырица Гатчинского района, почти в городской черте.
Сын, Артур, своевольный, эгоистичный и нелюдимый, служил без замечаний командования, но дружбы ни с кем не водил. О таких обычно говорят- он себе на уме, занят вопросами личного благополучия, бездушен.
Этому в известной степени способствовало и воспитание родителей, рано пробудивших в нем чувство собственной исключительности. Зато Ольга была полной противоположностью брату: добрая, послушная, ласковая.
Ужасное событие случилось в разгар лета 1969 года: Олечка пропала.
По словам родителей и брата, в тот день до позднего вечера она находилась на даче. Тогда ее отец собирал на приусадебном участке клубнику, а мать с утра уехала в город по своим делам. Артур сказал, что с увлечением читал на веранде какую-то книгу.
Предпринятые попытки разыскать Ольгу у ее подруг и соседних дачников результатов не дали. Оказались тщетными и ее поиски в Ленинграде, у родственников и знакомых.
Не помогли и обращения к читателям газет с ее описанием и фотографией. Ни к чему не привели и объявления по радио и телевидению.
Нечего и говорить, что родители Ольги все это тяжело переживали. Неожиданно Артур проявил себя с наилучшей стороны: он часами ходил по окрестностям в надежде отыскать хоть какие-то следы исчезнувшей сестры.
Кроме всего, он добровольно взвалил на себя все хозяйственные работы по даче, чем раньше никогда не занимался.
В те дни у них на даче на правах его невесты поселилась Лариса Кузнецова, молодая особа двадцати лет. Она сразу приняла живое участие во всех их делах: готовила еду, следила за порядком на даче, ездила за продуктами. Естественно, что к ней постепенно привыкли.
Примерно через месяц после исчезновения Олечки, 30 августа, ее отцу исполнилось 60 лет. Эту дату они отметили весьма скромно, в кругу внезапно приехавших из другого города друзей, не знавших об их несчастье.
А на другой день, когда друзья уехали, Сабонисов пригласили в гости дачники Кобринские, их соседи. У них они скоротали вечер за чаем и с наступлением сумерек ушли к себе.
И, как всегда в последнее время, Артур дал матери что-то успокаивающее: она жаловалась на бессонницу.
Спать улеглись рано. Среди ночи Лариса проснулась от прозвучавших где-то рядом один за другим двух выстрелов.
И сразу на пороге ее комнаты появился Артур, босиком, в трусах. Он срывающимся голосом сообщил кошмарную новость: отец только что застрелил его мать, а затем покончил с собой.
Лариса в первый момент буквально оцепенела. Но Артур схватил ее за руку и затащил, едва ли не волоком, в комнату родителей, где перед ними предстала жуткая картина. Его отец и мать с окровавленными головами лежали в кроватях. А когда Артур сдернул с отца одеяло, то с его тела свалилось охотничье двуствольное ружье, с привязанным к курку длинным шпагатом.
Артур со знанием дела стал объяснять Ларисе, как все произошло.