Та расстроено кивнула головой и потыкала кнопки телефона и усталым голосом велела:
— Андрей, езжай на Чапаева, возвращай деньги. На девчонок не наезжай, просто отдай клиентам деньги… Да, все.
Она положила трубку, с полном расстройстве схватила еще кусочек пиццы и пробурчала:
— Ну вот и поработали…
— А что такое?
— Так я только порадовалась — двух на два сдали, сразу четыре часа, а клиенты — кавказцы захотели без презерватива. Вот девчонки и звонят — ревут, мол, забирайте нас отсюда. А я только было порадовалась, всю неделю — час да два… А мне как раз за квартиру надо за три месяца сразу хозяйке заплатить, да рекламу завтра надо дать. Чего делать — ума не представляю.
Ирка вытащила из пачки сигарету и принялась нервно курить.
— Тебе если деньги нужны, так я дам, чего переживаешь, — пожала я плечами.
— Деньги — это хорошо, возможно и правда придется к тебе в долг залезать, — покачала она головой. — Да только мне народ обеспечить работой надо. Водителя, девчонок. Им ведь надо на что — то жить! А работы — кот наплакал. Разбегутся они от меня, Машка, ой разбегутся!
Я посмотрела на нее, устало сгорбившуюся над столом, и мне так ее жалко стало… Что, она виновата что у нее родители — алкаши, и жизнь сложилась именно так? Каждый зарабатывает как может.
— Ты всегда отсюда работаешь? — спросила я.
— Ага, — угрюмо кивнула она. — Уж привыкла.
— Тогда принеси — ка мне пятачок со свечкой, голуба, — велела я ей.
— Зачем? — воззрилась она на меня. — Времени уже — пять утра, вряд ли дальше работа будет.
Я посмотрела за окно — и правда, уже посветлело.
— Ну ты неси, неси, не возражай, — твердо ответила я.
Ирка, шаркая ногами, ушла, долго искала то что мне требуется, после чего вернулась с монеткой и свечкой.
— Теперь чего? — спросила она.
— А теперь, Ирка — свали!
— Поняла — поняла, — покивала она.
Я недолго думая собралась с силами, приложила пятачок к корпусу телефона и принялась медленно, не халтуря, творить заговор на богатство. Сверху я капала свечой, приклеивая монетку, и когда я закончила — ее под толщей воска было и не видать. Телефон за это время пару раз звонил, однако я невозмутимо продолжала свое дело.
Заговор простенький, кому надо — ради бога, списывайте и применяйте.
Серьезные обряды не напишу, и не просите, а такие — такие отчего и не дать?
Закончив, я позвала Ирку.
— Ну, чего тут? — выжидательно посмотрела она на меня с порога.
— Видишь монетку? — ткнула я на телефон.
— Не-а, — помотала она головой. — Только нарост какой — то
— Ну неважно, — отмахнулась я. — Это монетка в воске. В общем, действовать будет слабенько, сразу говорю — месяц убывающий. Такие заговоры вообще сейчас не делают, ну да что теперь…
— Да черт с ним, мне хоть пару часиков если прибавится от этого — в ножки тебе поклонюсь, — отмахнулась она.
И тут телефон зазвонил.
— Алло! — Ирка взяла трубку осторожно, чтобы не повредить восковую блямбу. — Чего, серьезно??? На сколько — сколько? И по сколько ты сдал? Молодец, езжай под расчет…
Ирка положила трубку и уставилась на меня круглыми глазами.
— Я фигею, — только и сказала она. — Мужики — кавказцы перед девчонками извинились, согласны на презервативы и оплатили их время до шести вечера. Не торгуясь. По полной.
— Так хорошо же, — порадовалась я за нее.
— Итого у меня за сегодня почти тридцатка, — в полной прострации сказала она. — Слышишь, Машка — тридцать часов!!! Кому скажи из мамочек — ни в жизнь не поверят…
— А ты не говори, — хмыкнула я.
— Конечно не скажу, я что, дура, — спохватилась она. — Слушай, сколько твое слабенькое заклинание будет работать?
— Не больше месяца, потом надо будет подделать.
— Ох, да неужто у меня месяц нормальной жизни будет! — с чувством сказала она.
— Восемнадцатого растущая луна будет, можно будет и нормальное заклятье сделать, — заметила я.
— Тебя мне сам Бог послал! — очень искренне сказала она.
Я вздохнула. Я б на ее месте не стала так резко повышать Толика в должности…
Ирка тем временем радостно схватила калькулятор, пододвинула тетрадку, а мне велела:
— Сейчас ко мне водитель приедет под расчет, да оставшаяся девушка — ты б шла к себе, не светилась тут.
— Оки, — согласилась я. До десяти часов я честно дремала, а потом позвонила Корабельникову.
— Витенька, это я, — зашептала я в трубку.
— Удрала? — настороженно спросил он. — Я тебе звонил сейчас, дома трубку никто не взял.
— Удрала, удрала, — уверила я его. — Ты мне не поможешь, узнать надо кой — чего.
— Смотря чего, — понизил он голос.