Папиллярные линии, сложнейшие анализы, детектор лжи, ДНК и ещё куча непроизносимых прибамбасов, которыми занимаются уже не оперативники, а люди в белых халатах. Палладьев знал способы проще и надёжнее - соседи.
Ему нужно подняться по лестнице, не столкнуться с учительницей, подойти к двери соседки, позвонить и попасть в квартиру.
До двери он добрался на полусогнутых и позвонил. Когда же спросили, кто пришёл, капитан замешкался. Громко не ответишь, поскольку дверь Тамары Леонидовны рядом. И он прошипел что-то насчёт фановой трубы, словно она только что рядом лопнула.
За дверью притихли. Капитан позвонил ещё. Голос спросил уже раздражённо:
- Да кто это?
- Из милиции, - дунул капитан в замок.
- А как докажешь?
- Удостоверением.
- Значит, дверь открыть? Нет, не открою.
- Гражданка, я капитан Палладьев.
- Нету доказательств.
- Позвоните в милицию…
- Лучше участковому, у меня есть телефон… Гражданка, которой по голосу было лет семьдесят.
Ушла. Капитан стоял, поглядывая на дверь учительницы. Минут через десять старческий крепкий голос сообщил:
- Никакого Оладьева в милиции нет!
- Да не Оладьев, а Палладьев. Спросите ещё…
- Ладно, заходи.
Его впустили. Если ей и было семьдесят, то выглядела она молодцевато. Стариков почти не стало, зато бабушки крепчали на глазах. Приказным голосом она велела:
- Пойдём.
- Куда?
- Как куда? В туалет.
- Зачем?
- Фановая труба в спальной, что ли?
Видимо, он скорее походил на сантехника, чем на сотрудника милиции. Капитан прошёл в туалет и осмотрел фановую трубу, постучав по ней шариковой ручкой. Нужен был плавный переход от трубы к соседке:
- Екатерина Павловна, жалобы поступают…
- На меня?
- На вашу соседку, на учительницу.
- О протечках?
- Якобы она шумит по ночам.
- Плюнь ты этому жалобщику в глаза. Тамара живёт тихо, как овечка. Дом такой, что каждый чих за стеной услышишь.
Они покинули туалет и встали в передней. Беседа не клеилась. Информации - ноль. О том, что учительница женщина порядочная, было известно. Почему бы этой старушке не предъявить удостоверение и не расспросить о соседке в открытую? Как раз потому, что учительница - женщина порядочная, и не хотелось позорить её в доме. Если только вскользь.
- Екатерина Павловна, мне не ясно…
- С трубой, что ли?
- К ней мужчины ходят? - спросил капитан вскользь.
- Вместе с женщинами.
- В каком смысле?
- Человек по двадцать за раз.
- Гости, что ли?
- Школьники обоюдного пола.
- Екатерина Павловна, я спрашиваю про мужчин настоящих.
- Да где они, настоящие-то?
Капитан понял, что ничего он не разузнает. Зацикленная бабка. Лишь бы не дать воли врагу оперативника - раздражению. И сесть не предложила. Это в сериалах ментам кофе наливают.
- Екатерина Павловна, тут непонятка… Молодая, красивая, образованная… И одинокая?
- У них в школе мужиков нет.
- Есть же общественные развлекательные места.
- Не ходить же ей туда с голым животом? Ведь учительница…
- Неужели и гостей не бывает? Тех же учителей…
Бабушка, скорая на язык, не ответила. Почему? Говорят, следователь Рябинин может читать по лицу, как по писанному. Капитан начал вглядываться в лицо старой женщины с пристальностью близорукого. Морщины, вялая кожа, на лбу жиденькая кисея седых волос… То ли в морщинах, то ли в ниспадающей кисее, но Палладьев высмотрел. Старушка либо что-то скрывала, либо не могла чего-то вспомнить.
- Слушаю-слушаю, Екатерина Павловна, - подбодрил он.
- Не знаю, говорить ли…
- Неужели молчать? - шумно удивился капитан. Физиогномистика не совсем получилась: женщина не скрывала и не вспоминала - она сомневалась в своей информации:
- Обычно у неё тихо, а недели две или больше слышу - У Тамары гудят…
- В смысле, выпивают?
- Два голоса, мужской и женский хотят друг дружку перекричать, как в телесериале.
- И о чём шла речь?
- Слов не разобрать.
- Может, тоже пришли из ЖКХ насчёт фановой трубы?
- Базарили о школе, Тамара его по имени звала.
- Какое имя?
- Хоть убей, не запомнила.
С полчаса капитан будоражил её память, называя мужские имена. Ей не вспомнилось. Но перед уходом на её лице он вычитал какое-то желание, разумеется, информационное. Старушка ему напомнила бутылку с кефиром, которую он никогда не мог вытрясти до конца.
- Ну, Екатерина Павловна?!
- Дурь слышала…
- Я за нею и пришёл, - заверил Палладьев.
- Он уже выходил, дверь приоткрыл. Ну и я случайно приоткрыла. И мужик как бы попрощался: «Неужели легче умереть, чем со мной переспать?» Слышать это слышала, а самого мужика не видела…
Капитан бежал по ступенькам, как под гору катился. Он раскрыл тайну, над которой Рябинин страдал не один день. Раскрыл с обидной простотой…
Тамара Леонидовна говорила с человеком из школы и называла его по имени. С человеком, с которым у неё был роман. С физиком. У них и ссора произошла на сексуальной почве. «Неужели легче умереть…»
Вот почему физик пустился в бега.