Второй день подряд Темперанс Бреннан просыпалась на больничной кровати.
Нужно признать, что это было немного неприятно, и не только по причине состояния ее здоровья.
Пусть Бреннан и не была самой женственной женщиной в этом городе, но отсутствие возможности сменить одежду и исчезновение ее сумочки приводили ее в уныние. Она одевалась в одно и то же на протяжении… сколько дней уже прошло, кстати?
Бреннан попыталась вспомнить, когда в последний раз заходила в свой номер в отеле, но ей это так и не удалось.
Как минимум два дня она не принимала душ, и, с тех пор как украли ее сумочку, Бреннан даже не расчесывала волосы. Она проверила наличие капельницы рядом с кроватью; так и есть, на месте. Снова взглянув на стальную конструкцию, Бреннан убедилась, что по крайней мере обезболивающими в этот раз ее не накачивают.
В довершение всех бед, она не нашла своего мобильного телефона и понятия не имела, где тот может находиться. Это означало, что Бреннан действительно выпала из жизни.
Еще неделя в Чикаго, и ей сильно повезет, если у нее останется хотя бы одежда. Кстати, на данный момент ее одежды в поле зрения тоже не наблюдалось.
И помимо всего прочего, на стальном стуле возле шкафа для одежды не сидел, как в прошлый раз, Силли Бусс. Странно, но именно этот факт задел Бреннан больше всего.
Она была одна.
Телевизор был выключен. Часы показывали восемь утра.
Скоро должны были принести завтрак, и больничная это еда или нет, но данное обстоятельство обрадовало Бреннан – она умирала от голода.
Зазвонил ее мобильный, объявив о своем присутствии, и с детской радостью она обнаружила телефон в складках одеяла. Бреннан быстро вытащила его и нажала на кнопку соединения. Она знала, что в больницах запрещено давать пациентам их мобильные, но Бусс, видимо, понял, как она будет себя чувствовать, проснувшись, и спрятал для нее телефон, чтобы хоть как-то подсластить пилюлю.
Внезапно на Бреннан нахлынуло чувство благодарности к отсутствующему Буссу, и это чувство не было ей неприятно… Или она еще не отошла от действия болеутоляющих лекарств?
Телефон заговорил голосом Анжелы:
– Милая, где ты там?
– Извини, Энжи, все еще «там».
– Где именно «там»?
– Снова в больнице.
– С тобой все в порядке?
Вечный вопрос.
– Я выживу, Энжи. Просто не рассчитала силы – не учла, каким напряженным окажется предстоящий день. Последнее, что я помню, – это музей Филда, и не успела я моргнуть глазом – как я уже здесь, снова на больничной койке. Похоже, уже утро следующего дня. Или не следующего… Какое сегодня число?
Анжела ответила, и перед глазами у Бреннан снова поплыло.
– Да, кстати, – сказала Анжела, – я заблокировала твои кредитные карточки. Никаких проблем. Когда ты вернешься? Нужно что-то делать с твоими удостоверениями личности и прочим.
Сознание Бреннан прояснилось.
– Спасибо. Ты просто ангел.
– Немногие разделяют твое мнение на этот счет, милая. И еще, мы наконец-то сдвинулись с мертвой точки с этими исследованиями по двум скелетам, которые ты нам успела послать.
– Это лучшее лекарство для меня, из всех существующих в мире! Выкладывай!
– Я уже выслала тебе по электронной почте фотографии потерпевших, которые я реконструировала по черепам. У тебя хотя бы ноутбук остался?
– В номере отеля… если у меня еще есть этот номер в отеле… А что насчет медицинских карточек у дантистов?
– Оба скелета…
– Ох! Пока я не забыла, скелетов теперь три. Последний должен быть уже на пути в Джефферсон.
Анжела пропела:
– Это человек дождя… [17]
– Понятия не имею, о чем ты.
– Выздоравливай, заканчивай это дело и возвращайся. Тогда, возможно, я тебе все объясню.
– Энжи, спускайся с небес на землю и продолжай рассказывать об идентификации.
– Результаты я тебе тоже послала. Один из скелетов когда-то носил имя Дэвид Паркс. Пропал без вести в пятьдесят девятом году.
– Кем он был?
– Полиция показала нам кукиш и посоветовала связаться с Буссом, чтобы он сделал запрос.
– Интересно.
– Я тоже так думаю. Кстати, передай привет тому симпатичному парню, с которым работаешь.
– Передам. Энжи, это ведь не все, что ты можешь о нем сказать?
– О Силли Буссе? Тебе виднее, это ведь ты работаешь с этим симпатягой…
– Энжи! Я говорю о Дэвиде Парксе! Уточняю – о парне, чьи кости ты исследуешь.
Бреннан прекрасно знала, что отказ полиции сотрудничать с ними не мог остановить Анжелу, раз уж та вышла на охоту за информацией. Есть ведь еще компьютеры, в которых она неплохо разбиралась…
– Я знаю, что он пропал в 1959 году, – повторила Анжела. – Я тут немного покопалась в сети. «Дэвид Паркс» – это не «Джон Смит», но все же имя довольно распространенное.
– И ты нашла?…
– Некоторые старые газеты. Судя по статьям, Дэвид Паркс работал бухгалтером и у него был свой бизнес. А затем в одну прекрасную ночь Дэви просто исчез с лица нашей голубой планеты…
– И все?
– Из того, что я накопала в сети, следует, что в пятьдесят девятом полиция не смогла ни за что уцепиться. Все друзья Паркса, все, с кем он общался… кстати, все они мужчины, понятия не имели, куда он мог деться.
– И ты нашла доказательства того, что все его друзья были исключительно мужчинами?
– Мне известно только то, что у него не было ни жены, ни подружки, и вообще роль женщин в его жизни ограничивалась тем, что его кто-то когда-то родил.
Бреннан нахмурилась.
– И ты считаешь это достаточным доказательством того, что он был «голубым»? Вспомни, в начале шестидесятых было не принято афишировать добрачные отношения.
Анжела, совсем не собираясь спорить, сказала:
– Ты ведь сама говорила, что ваш серийный убийца охотится за гомосексуалистами. Я просто сделала предположение. Вроде бы все сходится.
– Сходится, но все-таки нет никаких достоверных фактов, свидетельствующих о том, что Дэвид Паркс был гомосексуалистом.
– Милая, сложно найти доказательства того, что «кто-то» – это именно «кто-то».
Бреннан не стала возражать.
– Что еще?
– По Парксу больше ничего. Информации очень мало, в основном обрывки… Прошло так много времени. Зато есть кое-что по второму скелету.
– Кто он?
– Мелкая сошка в какой-то банде. Его звали Джонни Батаглия.
Бреннан почувствовала холодок, пробежавший по шее.
Анжела продолжила:
– Он исчез осенью шестьдесят третьего, оставив жену и двух дочерей, а также кучу неоконченных расследований своей деятельности по всему побережью.
– Этот точно не «голубой», – сказала Бреннан.
– Никогда не знаешь наверняка, – равнодушно заметила Анжела. – Но ты, кажется, говорила, что Бусс расследовал дело семьи Гианелли, перед тем как ты приехала?
Покалывание в шее сменилось чувством тяжести в желудке.
– Да, занимался, пока его не переключили на дело этих скелетов.
– Что ж, – сказала Анжела, – тогда тебе будет интересно узнать, что Батаглия, как утверждают, работал с отцом Раймонда Гианелли на протяжении сороковых и пятидесятых.
– Не вижу никакой связи с нашими скелетами.
– У нас тут тоже нет никаких идей, но мы все еще работаем над идентификацией ДНК остальных костей.
– Буссу вы тоже послали информацию по Парксу и Батаглия? – спросила Бреннан.
– Да, и скорей всего, он ее уже получил.
– Хорошо.
Появилась санитарка. Она несла поднос, на котором стояла чашка кофе, стакан сока, тарелка и миска, накрытые крышками. За санитаркой вошла белокурая медсестра, одетая в белый халат и белые брюки.
– Вы не имеете права пользоваться мобильным телефоном на территории больницы, доктор Бреннан.
Казалось, большие голубые глаза медсестры, поджатые губы и серьезное выражение ее лица делали все возможное, чтобы произвести на Бреннан должное впечатление.
Но это им не удалось.
«Можно подумать, что больница находится в самолете», – недовольно подумала Бреннан.
– Пора отключаться, – сказала она Анжеле и выключила телефон.
Бреннан осторожно села на постели, пока медсестра осматривала ее.
– Вам уже лучше? – спросила та, улыбаясь строптивой пациентке.
Нужно отметить, что Бреннан и вправду стало лучше. Возможно, больница была не таким уж и плохим местом для отдыха… Бреннан вспомнила первый вечер в Чикаго, проведенный в гостиничном номере. Здесь определенно было лучше.
– Скоро будет обход, и доктор Келлер зайдет к вам. А пока наслаждайтесь завтраком, и, пожалуйста, никаких больше телефонных звонков. Договорились?
Медсестра оставила Бреннан в компании подноса с едой и собственных мыслей.
Еда на подносе ничего особенного собой не представляла. Включая овсянку, вид которой живо напомнил малоаппетитные вещи, частенько появляющиеся на рабочем столе Бреннан в лаборатории. И все же с завтраком она расправилась быстро и с удовольствием, и даже не отказалась бы еще от одной чашки кофе, хоть и варили его, судя по вкусу, в карбюраторе…
Убедившись, что медсестры в коридоре не наблюдается, Бреннан снова достала телефон и связалась с Буссом. Быстро ознакомив его с последними новостями, она посоветовала проверить почту, распечатать присланные Анжелой файлы и, когда соберется проведать ее, тащить все с собой.
– А что, – спросил он, – тебя уже выписывают?
– Они и в первый раз не собирались меня выписывать. И что из этого вышло?
– Понял, принял. Уже еду.
Час спустя Бусс вошел в дверь ее палаты, как всегда, одетый в темный костюм, строгий галстук и белую рубашку.
Доктор Келлер язвительно заметил, что скоро эта форма одежды приживется во всех больницах, и Бреннан поняла, что он все еще сердится за вчерашнее.
Под мышкой у Бусса были две толстые папки с бумагами. Он плюхнулся на стул рядом с ее кроватью.
– Ну? – спросила Бреннан.
Он покачал головой:
– Я не успел просмотреть их. Не стал тратить время: знал, что ты в них все равно вцепишься.
– Как мне нравится новый рассудительный Бусс… – с улыбкой сказала она, – мне, видимо, надо почаще попадать в больницу.
– Все равно сложно читать и вести машину одновременно.
Бреннан взяла одну из папок и удивилась ее тяжести.
– Не знала, что Анжела столько всего нашла.
– Она и не находила. Просто когда я увидел имя Батаглия, я позвонил в полицейское отделение Чикаго и поставил всех его сотрудников на уши. Они тут же прислали мне дела Батаглия и Паркса, и я их тоже распечатал. Похоже, они все старые дела теперь хранят на дисках.
– Ну разве наука не удивительна? – сказала Бреннан, регулируя спинку кровати так, чтобы удобно было читать.
На папке, которую ей отдал Бусс, была от руки написана фамилия «Паркс».
Бреннан это не удивило. Она не сомневалась, что информацию о бандите он оставит себе. Что ж, ей тоже есть чем заняться.
Информации оказалось обескураживающе мало, Анжела практически все передала ей на словах.
В сорок восьмом году Дэвид Паркс прибыл с северо-востока, два с половиной года работал в компании средней руки, заработал репутацию надежного и рассудительного финансиста, затем уволился по причинам, не указанным в полицейском рапорте.
Спустя четыре месяца Паркс открыл собственное дело, купил офис в Сильверсмит Билдинг на Десятой Южной Уорбаш, и это дело было его единственным источником дохода на протяжении восьми лет.
Досье свидетельствовало о том, что Паркс был законопослушным гражданином, по крайней мере, по меркам пятидесятых годов, но после расследования его исчезновения появились подозрения, что он занимался не только законными делами.
Заявление об исчезновении Паркса подал некто по имени Теренс Райн, с которым пропавший без вести договорился встретиться в ресторане «Бергофф», чтобы поужинать и выпить вместе после работы, однако встреча, назначенная на вечер четырнадцатого июля 1959 года, не состоялась.
Паркс был человеком, известным своей обязательностью и пунктуальностью, но он не позвонил Райну, чтобы отменить их встречу (свидание?). Райн заволновался и позвонил в полицию. Следующие шесть месяцев детективы занимались поисками Паркса, но безрезультатно. Наконец, дело Паркса было приостановлено и «зависло».
Некоторые места Бреннан перечитывала несколько раз.
Около полудня, в день своего исчезновения, Паркс обедал в кафе возле своей компании, и с ним за столиком сидел некий Марк Кош, снимающий офис в том же Сильверсмит Билдинг. Кош был ювелиром, он и раньше часто обедал с Парксом, и, по его показаниям, четырнадцатое июля ничем не отличалось от прочих дней, Паркс вел себя совершенно естественно.
И другие свидетели, другие показания… Анжела оказалась права: все, кто имел отношение к покойному, были исключительно мужчинами.
Дэвид Паркс никогда не был женат и не имел никаких связей с женщинами, у него не было даже сестер.
Единственной женщиной в жизни Паркса оказалась его мать, ко времени его исчезновения давно покойная.
Последним листом в деле Паркса оказался список его клиентов, который, как и было отмечено в полицейском рапорте, насчитывал не так уж много имен.
Всего семь.
Семь фамилий…
Одна из которых сразу же бросилась Бреннан в глаза.
Она перевела взгляд на своего партнера, который с головой ушел в чтение файлов по делу Батаглия.
– Бусс, – позвала она.
Даже не посмотрев на нее, тот поднял вверх указательный палец, призывая немного подождать… Сколько подождать – секунду, минуту, час?
Это была одна из привычек Бусса, которая просто бесила Бреннан. Чем бы он ни занимался, он считал себя центром мироздания…
Но на этот раз, приятель, номер не пройдет.
– Бусс!!!
– Что? – подскочил тот.
Заглянула сиделка.
– У вас все в порядке?
– Извините, – мило улыбнулась Бреннан, – я не собиралась так кричать.
Сиделка с подозрением посмотрела на нее, но ничего не сказала и вышла.
– Ты действительно не заглядывал в это дело? – спросила Бреннан.
– Нет, – ответил Бусс, одним глазом продолжая просматривать дело Батаглия. – Когда я разговаривал с Грином по телефону, он просто сказал, что Паркс был бухгалтером. А этот чертов Батаглия – гангстером, и это все, что я знаю о них на данный момент.
– Так вот, насчет бухгалтера…
– Что?
– У него было всего полдюжины клиентов.
– И что? – пожал плечами Бусс.
– Одного из клиентов звали Энтони Гианелли.
Бусс захлопнул дело Батаглия и бросился к ее кровати, вырывая толстую папку с файлами из ее рук.
– Ты, главное, не стесняйся. – Бреннан опустила руки и удивленно приподняла брови.
– Спасибо, – ответил он, читая файлы и не обращая внимания на ее сарказм.
Вошел доктор Келлер, глянул на агента ФБР, зарывшегося носом в папку с бумагами, и сокрушенно вздохнул.
– Так, и почему я не удивлен?
Не обращая внимания на Келлера, Бусс сказал:
– Тут определенно есть какая-то связь… Но неужели Джордженсен как-то связан с Гианелли? Работал на него?
– Прошу прошения, – в голосе доктора Келлера зазвенел металл, – я уверен, что ваша работа очень важна, агент Бусс, но моя работа важна не меньше. И моя работа заключается в том, чтобы лечить мисс Бреннан.
– Извините, – сказал Бусс, закрывая папку.
Отодвинув агента с дороги, Келлер поинтересовался:
– Чувствуете себя лучше, доктор Бреннан?
– Да, спасибо. После того как я как следует выспалась, это неудивительно.
– В сочетании с лекарствами это очень хорошо помогает.
Врач начал осмотр, заставив Бусса выйти из комнаты, и в завершение сказал, что Бреннан может покинуть больницу.
– Рада это слышать, доктор.
Молодой врач криво улыбнулся.
– Да неужели? Можно подумать, что вы не собирались уйти отсюда в любом случае.
– Возможно.
Он вздохнул.
– Что ж, мне неприятно было бы вызывать охрану, поэтому я решил просто выпустить вас. Ваше состояние можно назвать удовлетворительным, но нужно некоторое время, чтобы зажили царапины. Постарайтесь не напрягаться.
– Можете рассчитывать на меня, доктор.
– Да, но хотелось бы знать, в чем? – сказал доктор Келлер с недовольным выражением лица.
Через полчаса – пять минут из которых ушли на рычание Бреннан, отказывавшейся от кресла-каталки, – они с Буссом оказались на больничной стоянке.
– Нам нужно повидать Гианелли, – сказал Бусс, умудряясь выглядеть одновременно воодушевленным и мрачным.
– Которого из них? Отца или сына?
– Обоих. Одновременно.
– И что ты сможешь им предъявить?
Бусс замолчал, пытаясь найти ответ, но к тому времени как они сели в машину, ответ все еще не был найден.
– Ладно, – наконец сказал он, заводя машину и трогаясь с места. – Возможно, ты и права. У нас ничего на них нет. Но куда-то мы точно должны поехать.
– Конечно должны, – согласилась Бреннан, – в мой отель.
Бусс выехал на дорогу.
– Считай – принято. Но зачем?
– Мне нужен мой ноутбук.
– А что в нем?
– Довезешь меня живой до отеля – и я кое-что тебе покажу.
Он фыркнул и засмеялся.
– Прекрасная женщина, номер в отеле, многозначительные обещания – чем я заслужил такое счастье?
Бусс свернул на дорогу, ведущую в отель.
– В моей фразе не было ничего, намекающего на…
– Шутка, – быстро ответил он.
«Включая часть о "прекрасной"»? – подумала Бреннан.
Бусс не собирался удовлетворять ее любопытство. Он был занят исключительно дорогой и своими мыслями, и вид у него был обеспокоенный.
Бреннан не собиралась игнорировать эту его оговорку, но решила сначала поднакопить информации.
Бусс подождал, пока она быстренько примет душ и переоденется, а затем они уселись за небольшим столиком, на котором стоял ноутбук, подключенный к скоростному интернету по линии отеля.
Бреннан скачала файлы, присланные Анжелой. Анжела разработала собственную программу, шутливо прозванную «Анжелятором», в которой она сначала создавала трехмерные изображения исследуемых костей, а затем при помощи компьютерной графики воссоздавала лица тех, кому принадлежали черепа. Объем знаний и опыт Анжелы были такими, что погрешность выстроенных ею по костям портретов заключалась в основном в длине волос и цвете глаз.
Бреннан повернула экран так, чтобы Бусс тоже мог видеть изображения. Тот придвинул стул ближе и выслушал ее объяснения.
– У меня от всей этой зауми голова болит, – честно признался Бусс.
– Без комментариев.
– Вполне возможно, что Паркс был геем.
– Вероятно.
Он кивнул.
– Вероятно… и это делает его потенциальной жертвой Джордженсена… но вот Батаглия на эту роль совершенно не подходит.
– А что, в мафию геев не принимают?
– Во всяком случае не тех, чей первый арест состоялся по обвинению в изнасиловании шестнадцатилетней официантки.
– Ох, – вздохнула Бреннан. – Это меняет дело. И Паркс был связан с Гианелли.
Бусс снова кивнул, соглашаясь.
– Обе жертвы были связаны с Гианелли.
Они вместе рассматривали фотографии двух мужчин, скомпонованные Анжелой.
У Батаглии было широкое лицо, крупный нос и глаза навыкате, которые делали его похожим на бульдога.
Паркс был блондином с голубыми глазами, круглым лицом, высокими скулами и походил на сову.
Мобильный Бреннан снова зазвонил, и она быстро нажала на кнопку.
– Это Зак.
Ее ассистент Зак Эдди, высокий, с копной темных волос и криво сидящими очками, в скором времени заканчивал докторскую диссертацию, но при этом умудрялся выглядеть как выпускник колледжа.
– Что случилось? – спросила Бреннан.
– Третий скелет только что прибыл, и мы уже начали проводить тесты. Я думал, тебе будет интересно об этом узнать.
– Спасибо, Зак. Продолжай информировать меня.
– Подожди минуту. С тобой хочет поговорить Джек.
В телефоне раздался голос Ходгинса:
– Я выяснил кое-что об этой почве.
– Привет, Джек. О почве? И что же тебе удалось выяснить?
– На первых двух скелетах совсем не тот состав почвы, что в пробе грунта, присланного нам из-под дома Джордженсена.
– Это мы и так знали.
– Да, – продолжил Джек, – но теперь мы знаем больше. Я провел еще несколько тестов и сравнил образцы… Почва, обнаруженная на скелетах, находится в месте, которое называется Индиана Дюнс. Точнее, в Индиана Дюнс есть внутренняя топь, и пробы свидетельствуют о том, что эта почва именно оттуда.
– Великолепная работа, – похвалила Бреннан.
– Спасибо, конечно… Но особо не обольщайся, я сузил вам территорию поиска, однако все равно это сотни гектаров.
– Откуда посоветуешь начать?
– Думаю, начать нужно с главного въезда.
– Спасибо, Джек. Ты действительно нам очень помог.
– Ага… С третьего скелета я тоже кое-что снял. Не уверен, тот ли это состав, но я сейчас собираюсь провести хроматографию [18] и спектрометрию [19]. Как только появятся результаты, я сразу же тебе позвоню.
– Спасибо, – еще раз сказала Бреннан и закончила разговор.
Она вкратце пересказала Буссу полученные новости. Он внимательно ее выслушал, и через несколько минут они уже мчались по дороге в Индиану.
Откопав в бардачке карту Индианы, Бреннан выполняла обязанности штурмана.
– Индиана Дюнс? – вслух подумал Бусс.
– Ага… о чем задумался?
Его глаза были очень серьезными.
– О Песчаном Экспрессе.
Она уже почти забыла о странном выражении, которое услышала от Лизы той ночью, в «Сиракузе»… разговаривая с ней о пропавшем Мюсетти.
В свою защиту Бреннан могла бы сказать, что некоторое время она была оторвана от реальности. Обезболивающие, которыми ее накачали в больнице, работа в музее Филда… Но теперь, когда Бусс произнес словосочетание «Песчаный Экспресс», оно внезапно приобрело новый смысл.
– Там бандиты хоронят своих жертв, – сказала Бреннан, – этакое неофициальное кладбище для врагов и предателей.
– Похоже на то. Пропавшие бандиты растворяются в ночном воздухе, а Организация поддерживает свой зловещий имидж. К тому же, если мы застрянем там надолго, учти, что там нет никакого освещения.
Сердце Бреннан екнуло, и она спросила:
– Что ты собираешься делать?
– Насколько велика территория поиска?
– По словам Джека, там около сотни гектаров земли.
Бусс покачал головой:
– А нам вообще известно, что именно мы ищем?
– Конечно же, могилы.
– Но все эти могилы явно без симпатичных надгробий и аккуратной оградки, правда?
– Правда…
– На чем хорошие новости не заканчиваются. Нам придется ползать по болоту, – скорбно заключил Бусс.
– Если быть точным, то это не болото, а болотистая местность.
Бусс издал невеселый смешок:
– Болотистая местность, болото, трясина – какая, к черту, разница?
– В болоте уровень грунтовых вод выше. Если бы тела были похоронены в болоте, то кости оказались бы в воде. Мы же обнаружили на них частички грунта.
Бусс посмотрел на Бреннан.
Она ответила тяжелым взглядом:
– Бусс, ты можешь перестать на меня пялиться и следить за дорогой?
Он снова уставился на дорогу.
– Я просто хотел сказать, что нам придется нелегко.
– Как будто нам когда-нибудь было легко, – фыркнула Бреннан.
Бусс холодно улыбнулся.
– Это действительно огромная территория, – признала она.
– И придется задействовать множество агентов, которые даже не будут знать, что именно и где им искать.
Бреннан обдумала его слова.
– Мы же можем воспользоваться радаром, как в доме Джордженсена.
Машин на дороге стало меньше. Они въехали в зону нежилых кварталов. Бреннан смотрела в окно. Машина выехала на Чикаго-Скайвей, и пейзаж разительно изменился и стал более пустынным.
Южная часть города давно уже не представляла для властей особого интереса. Здесь работали преимущественно самые бедные жители Чикаго, а также обитали те, кому даже здесь с работой не повезло. После того как дорога свернула к Гэри, пейзаж за окном отнюдь не впечатлял.
Сталелитейные заводы, которые некогда процветали, теперь пришли в упадок, и у большинства живущих здесь застыло на лицах выражение пассажиров «Титаника». Вода явно подступала к самой палубе…
Они все еще были живы, но впереди их ждала лишь преждевременная смерть и забвение.
Телефон Бреннан снова зазвонил, выводя ее из состояния меланхолической задумчивости. В трубке снова раздался голос Джека Ходгинса.
– Что ты нашел, Джек?
– Помнишь примеси, о которых я тебе говорил?
– Да.
– Они были на всех костях первых двух скелетов, есть и на третьем… Но в таких небольших количествах, что я чуть не пропустил этого факта. А теперь смог наконец сделать анализ и выводы.
– Ты хочешь истомить меня ожиданием?
– Сорок шесть процентов извести.
Она поудобней устроилась на сиденье.
– Как в случае с Джордженсеном?
– Тпру, стоять, не гнать, доктор Бреннан!.. Куда вы так спешите с выводами, на тот свет? Сорок шесть процентов извести, семь процентов окиси алюминия, по три процента оксида железа и сульфур триоксида соответственно.
У Бреннан ушла лишь секунда на то, чтобы осмыслить сказанное.
– Цемент.
– Цемент.
– Но ты же говорил про Индиана Дюнс. Откуда там взяться цементу?
– Откуда мне знать? – ответил Джек. – Могу лишь предположить, что где-то в окрестностях Индиана Дюнс что-то строят или, наоборот, снесли. Но это, вне всякого сомнения, тот район. Все тела были захоронены в болотистой местности в Индиана Дюнс.
Они свернули со скоростной трассы на двухполосную, ведущую на восток, и наконец-то на дороге появились машины.
– Кроме того, – сказал Джек, – я нашел следы органики растительного происхождения. Рогоз, тростниковые и рдест, которые встречаются только на болотистой почве.
– Спасибо, Джек, – сказала Бреннан. – Это нам поможет.
– Конечно, поможет… Такие виды флоры растут вместе только на зыбучке, к которой ведет Двенадцатое шоссе, это к югу от главной трассы Индианы.
– Мы как раз в дороге, – сказала Бреннан. – Ты сам пришьешь себе золотую звезду на погоны или подождешь, пока я приеду?
Судя по голосу, Джек улыбался.
– Я подожду вашего возвращения, док.
Бреннан закончила разговор и объяснила Буссу, куда ехать.
– Где мы сейчас? – спросила она.
– На Двенадцатом шоссе.
Бреннан оглянулась, изучая окрестности. С северной стороны находились железнодорожные рельсы, бегущие параллельно дороге, за рельсами был лес, а за лесом, насколько она помнила, озеро Мичиган. Небольшой указатель возле рельсов подсказал, что они находятся в южной части Чикаго, а рельсы принадлежат железной дороге Саут-Бенд.
Бреннан спросила у Бусса:
– Как ты догадался, что нам нужно именно в эту сторону?
– Я прятал Мюсетти неподалеку отсюда, в местечке под названием Огден Дюнс.
– Дюны… Дюны… Песчаный Экспресс?
Бусс выглядел расстроенным.
– Извини, – сказала она.
– Правда глаза колет.
– Значит, ты бывал здесь раньше?
– Угу.
– Здесь неподалеку есть стройки?
Он немного подумал.
– Сейчас реконструируют некоторые дома на побережье.
– Там используют много цемента?
– Не особенно. Дома в основном деревянные… Но Департамент Национальной Безопасности строит сейчас двухполосную трассу, которая будет проходить через весь штат и заканчиваться возле Американской стали.
– Национальной безопасности? – переспросила Бреннан.
– Сталь все еще представляет немалый интерес для национальной безопасности. Это естественно – нет стали, значит, нет танков, нет оружия и всего прочего… Поэтому Департамент заинтересован в том, чтобы поставки осуществлялись по охраняемой дороге. Он же и финансирует строительство.
– Где это?
Бусс показал вперед и влево.
– Вот это видишь?
Бреннан увидела огромное здание, скорее всего, сталелитейный завод, возле которого дорога сворачивала к северу, а рельсы продолжали тянуться прямо.
– Это и есть Американская сталь?
– Она самая, – ответил Бусс, – а дорога будет подходить к ней справа.
– А где тут болотистая местность?
– Чуть к востоку от завода.
Бреннан выпрямилась на сиденье.
– Они что, строят дорогу прямо на болоте?
– Не прямо на болоте, конечно, но недалеко от него.
Она удивленно уставилась на Бусса.
– Вот только не надо на меня за это рычать, Бонз. Это не я придумал проводить там дорогу.
Она по-прежнему не сводила с него взгляда.
– Эй, но они же почти закончили! Строительство будет завершено еще до наступления зимы. Серьезно, я бы тоже не стал строить дорогу именно там, но со мной они, знаешь ли, не советуются.
Бреннан не сказала ему, что такая реакция с ее стороны вызвана вовсе не вмешательством в дикую природу, в конце концов, природа тут не такая уж и дикая…
Они проехали мимо строящейся дороги, которая тянулась на добрую милю к югу, пересекала Двенадцатое шоссе и, судя по всему, железнодорожные пути недалеко от Американской стали. В этом было не много смысла, но после разговоров с представителями ФБР Бреннан могла судить, что наличие здравого смысла в решениях начальства – это пункт, далекий от начала списка приоритетов.
Она сдалась, даже не пытаясь понять, чем руководствуется правительство, и просто смотрела в окно, заметив, что западный ветер крутит пыль над дорогой.
Бусс включил сигнал поворота, как только Бреннан заметила знак, объявляющий, что они въезжают на территорию Индиана Дюнс.
Бусс заехал на парковку, затем повернул машину так, чтобы передний бампер смотрел на железнодорожный спуск.
Они вышли из машины, и Бреннан с удовольствием потянулась.
Было так здорово выбраться наконец из машины. Пыли, конечно, тут предостаточно, но через некоторое время перестаешь замечать ее в воздухе… А вот листья растений и трава вокруг были серыми от мелкой цементной крошки.
Справа от них находилась огромная карта, прикрепленная к отдельно стоящему стенду. Через прозрачный пластик, на котором была нарисована карта, проглядывали все те же рельсы.
– Что теперь? – спросила Бреннан.
– Мы можем сами поискать это место, – ответил Бусс.
Она пожала плечами и подошла к карте, Бусс последовал за ней.
– С каких пор эта зона считается запретной?
– А с чего ты взяла, что мне это известно?
Бреннан достала телефон и набрала номер лаборатории.
– Зак Эдди, – отозвалась трубка.
– Это я.
– Как дела, доктор Бреннан?
– Отлично, Зак. Ты возле компьютера?
– А как ты думаешь?
– И, естественно, в сети.
– Естественно…
Она сказала ему, что нужно выяснить, и услышала стук клавиатуры.
– Этот государственный парк официально открыт с 1926 года, – ответил Зак.
– Эта местность – государственный парк? – спросила Бреннану Бусса.
– Большей частью. Это южный округ государственного парка Индиана Дюнс, начиная отсюда и дальше к востоку.
– Ладно, Зак, спасибо. – Она нажала на кнопку «отбой». – Итак, парк основан в двадцать шестом году. Как долго тут все засыпано цементом?
– Месяцев шесть, – ответил Бусс, прищурившись.
Бреннан изучала карту и направления ветров, указанные на ней. Одно из направлений наиболее часто дувших здесь ветров проходило как раз через то место, где они стояли, затем – возможно, через милю, – перекрещивалось с другими ветрами и рассеивалось над болотистой частью местности.
– Все зависит от ветра, – сказала она, – но все эти направления находятся слишком далеко от стройки, чтобы принести достаточное количество пыли.
Бусс нахмурился.
– Мы не в том месте?
Чуть к западу от них, если верить карте, было расположено небольшое местечко, на котором должны были находиться несколько столиков, парковка и железная дорога для пригородного поезда, которая проходила через болотистую местность.
Туда вел небольшой спуск, который они пропустили по дороге сюда.
Бреннан улыбнулась и указала пальцем на карту.
– Бусс, я думаю, мы только что здорово сократили территорию поиска.
Они вернулись к машине и помчались к этому удобному для пикников местечку. Теперь, на обратном пути, они увидели указатель с надписью «Вестбоунд», однако на другой стороне дороги указателя не было, он валялся на обочине, и именно поэтому они пропустили спуск.
Бусс заехал на небольшую стоянку.
Они снова вышли, и на этот раз Бреннан была гораздо более осторожной в своих высказываниях о цели их поисков. Бусс открыл багажник и вытащил небольшую лопатку, которой она пользовалась в доме Джордженсена.
– Советую снять пиджак, – сказала Бреннан, – иначе ты рискуешь с ним распрощаться.
Бусс последовал ее совету и бросил пиджак на заднее сиденье. Теперь, когда пистолет в наплечной кобуре ничто не закрывало, он казался больше, чем обычно. Достав из багажника складную вешалку, Бусс аккуратно расправил на ней пиджак и повесил в салоне автомобиля.
Взяв лопатку, он спросил:
– Мы ничего не забыли?
Бреннан покачала головой:
– Пока что нам больше ничего и не нужно. Вот когда мы найдем то, что ищем, тогда и будем думать, что еще нам может понадобиться…
Они зашагали по дорожке. Бреннан шла впереди. Пусть это расследование ведет Бусс, но место нашла именно она.
Солнце было еще высоко в чистом осеннем небе, но с запада дул легкий ветерок, и Бреннан ощутила озноб, пожалев, что поехала в одной футболке с длинными рукавами, не догадавшись захватить ветровку.
Однако через некоторое время, когда они вошли в лес, деревья которого защищали от ветра, Бреннан пожалела, что не надела что-нибудь полегче и не такое плотное.
Дорожка, по которой они шагали, была протоптана туристами и часто тонула в высокой траве и тонких побегах растений, которым пришлась по вкусу песчаная почва. По составу земли Бреннан сделала вывод о том, что они приближаются к тому месту, где могли находиться скелеты, и с грунтом под домом Джордженсена у этой почвы было мало общего.
Прядка волос щекотала ей лицо, в то время как странные мысли щекотали ее мозг.
– У Джордженсена есть водительские права? – спросила она.
– Понятия не имею. А что?
– Ну, если это он подбрасывал нам скелеты, то от этого места до его дома довольно долгий путь.
– Несколько часов, – согласился Бусс.
– К тому же, если у него было это место, зачем он прятал трупы под домом?
Бусс нахмурился.
– Ты все еще думаешь, что он – тот самый парень, который возился со скелетами, Бонз?
– Звучит немного неправдоподобно, не так ли? Я сомневаюсь, что именно Джордженсен доставлял скелеты, но он виновен в нескольких убийствах, и это означает, что ты можешь просто отмахнуться от версии, что доставлял скелеты кто-то другой…
– Можно предположить, что некто захотел подставить нам Джордженсена, скрывая истинного виновника, – сказал Бусс. – Хорошая, кстати, версия.
В этом солнечном месте росло множество сосен и буковых деревьев, на которых еще остались листья, но деревья были измучены сильной засухой, царившей этим летом. Листьев было недостаточно, чтобы защитить от солнца, однако деревья и кустарники были везде. Тут рос и золотарник, и несколько других тощих побегов, названий которых Бреннан не знала.
Однако она прекрасно знала растения, остатки которых нашел Джек, исследуя пробы грунта со скелетов.
Бреннан пошла дальше, в заросли. Ее глаза искали малейшую зацепку, проверяли растения на наличие цементной пыли. Она рассматривала грунт, ища то, что подходило под описание…
Наконец, они приблизились к площадке для пикников, с которой открывался вид на местную топь. На зеленой полянке стояли столики для пикника и корзины для мусора, а на листьях осело большое количество цементной пыли.
Остановившись, Бреннан указала Буссу на это обстоятельство.
Агент ФБР вышел на полянку. Лицо его заливал пот, на рубашке под мышками образовались темные круги. Бреннан тоже чувствовала себя липкой от пота. Ее лицо покрывала испарина, а волосы прилипли к голове, поэтому ей Метко было представить, что сейчас ощущает Бусс.
– Цементная пыль, – сказала она.
– Слишком много для топи в низине, – добавил Бусс. – И почему эти места называют влажными?
Земля под ногами была очень сухой. Видно было, что дождя здесь не было уже несколько недель, если не больше. Бреннан вздохнула, уперев руки в бока.
– Засуха очень сильно подействовала на это место. Я думаю, что по крайней мере на полметра вглубь грунт будет сухим.
Впереди она заметила заросли рогоза и тростника.
– Теперь смотри внимательно, – сказала она Буссу, – мы приближаемся к месту, где может находиться то, что мы ищем… если мы опять не промахнулись с территорией.
– Что именно мы ищем?
– Улики. Зацепки.
Он коснулся ее плеча, останавливая.
– Маленький вопросик дилетанта в таких делах: какие зацепки?
Повернувшись к нему лицом, Бреннан ответила:
– Ты мне однажды сказал интересную фразу по поводу порнографии: как только увидишь – сразу узнаешь.
Бусс сжал челюсти и кивнул.
Бреннан опустила голову и сошла с дорожки, направляясь вправо, в сторону далекой стройки.
– Куда ты собралась, Бонз? – спросил Бусс, не двигаясь с места.
– Если бы ты был убийцей, – сказала она, не оборачиваясь, – ты бы закапывал трупы прямо на тропинке?
– Я бы закапывал их возле болота.
– Правильно.
Бусс пошел следом за ней.
Примерно через сто метров Бреннан увидела, как что-то белое блеснуло на солнце слева от нее, возле куста какого-то лиственного растения.
Она остановилась…
Блеск исчез.
– Что? – спросил Бусс, останавливаясь рядом с ней.
Бреннан не ответила, не отрывая взгляда от кочки, возле которой увидела блеск, стараясь рассмотреть его снова.
Ничего.
Она отступила на два шага назад и снова увидела блеск. Не сводя глаз с объекта, она пошла в нужном направлении. Покрытый пылью, но белый и блестевший на солнце, как жемчужина, это был кусочек, как ей показалось, кости, примерно в сантиметр шириной, утонувший в земле.
– Ну что? – снова спросил Бусс, идя за ней и глядя в землю.
– Разве ты не видишь?
Он встал рядом с ней, закрыв своей тенью блестящий предмет, и Бреннан вынуждена была оттолкнуть его в сторону, чтобы солнечные лучи могли осветить это место. Затем ткнула пальцем в белую точку.
– Камень? – спросил он. Она посмотрела Буссу в глаза.
– Камень?
– Не камень?
– А может быть, кость?
– Ты уверена?
Она подняла голову и удивленно вскинула брови.
Он слабо улыбнулся.
– Понятно, значит, уверена. Но кто сказал, что это человеческая кость?
С помощью камеры в мобильном телефоне Бреннан сфотографировала это место с трех разных позиций, затем взяла садовую лопатку и принялась за дело.
Внезапно лопатка наткнулась на что-то твердое.
Бреннан вытащила ее из земли и попробовала на несколько сантиметров левее.
На этот раз сопротивления не было.
Она копала осторожно, обходя непонятный предмет по периметру.
Затем сделала еще несколько снимков, перед тем как убрать столько земли, сколько возможно, не прикасаясь к самому объекту.
Убрав землю, Бреннан отложила лопатку и принялась работать тем инструментом, которому она доверяла больше – своими руками.
Чем больше она копала, тем чаще останавливалась и делала фотографии.
Бусс, который не мог ей помочь, отошел на несколько шагов и достал свой мобильный.
Когда Бреннан сделала перерыв, он сказал:
– Я только что говорил с Вулфолком.
– Что он сказал?
– У Джордженсена словесный понос. Они его разговорили и теперь не знают, как заставить замолчать. Он словно доктор Фил, вышедший из-под контроля.
– Я понятия не имею, кто такой…
– Бонз, Джордженсен признался, что на протяжении пятидесяти лет убивал гомосексуалистов.
– Значит, кости наших скелетов вполне могут принадлежать его жертвам.
Бусс покачал головой.
– Могут, но он это отрицает.
– Отрицает?
– Если он все-таки это делал, то зачем ему сейчас это отрицать? Он признался в тридцати убийствах, но Вулфолк говорит, что как только речь заходит о скелетах, Джордженсен категорически отрицает свою причастность.
– Даже так…
– Ага, и называет парня, который это делает, настоящим придурком.
Бреннан снова начала копать.
– Продолжай. Что там еще?
– Вулфолк говорит, что людская молва утверждает, будто это дело рук других криминальных семеек, решивших подставить Гианелли.
Она нахмурилась и посмотрела на Бусса, приостановив работу.
– Подставить Гианелли?
– Тебе следует понять, – сказал Бусс, – что Гианелли здесь заправляют всем, а если чего-то и не касаются, то только по одной причине: им это неинтересно. Они общественные деятели… В Чикаго они некто вроде рок-звезд. Помнишь Джона Готти?
Она кивнула.
– Гианелли-старший из той же породы гангстеров. Ему необходимо внимание, он хочет быть известным, а молодой Гианелли еще хуже. С тех пор как Аль Капоне устроил резню на День святого Валентина… ты хотя бы об этом слышала?
– Да.
– Так вот, с тех пор и по сегодняшний день гангстеры стремятся попасть в анналы истории.
Бреннан наконец достала объект из земли.
– Вот.
– Это человеческая кость? – спросил Бусс, подходя.
Бреннан молча подняла предмет так, чтобы Бусс смог хорошо его рассмотреть. Это был череп, наполненный землей, но, на первый взгляд, целый.
Человеческий череп.
– Джек-пот, – сказал Бусс.
– Возможно, – ответила Бреннан, – если мы сможем провести его опознание.
Она развернула череп, чтобы Бусс смог увидеть его заднюю часгь.
– Полагаю, – сказала она, – именно это и послужило причиной смерти.
В затылке черепа виднелись два отверстия, явно проделанных пулей небольшого калибра.
– Двойной удар, – сказал Бусс, – модный у гангстеров вид казни.
– Нам нужно больше людей, – сказала Бреннан. – И просто необходим радар.
– Любой каприз, – ответил Бусс, связываясь по телефону с вышестоящими инстанциями. – Думаю, мы только что нашли кладбище мафии.
– Что бы это ни было, – сказала Бреннан, – это больше походит на те скелеты, которые нам присылали… И их здесь должно быть много.
Бусс вызвал помощь, затем, пряча телефон в карман, окинул взглядом видневшуюся вдали стройку и застыл.
Он улыбнулся, широко раскрыв глаза.
– Что?
– Вот и причина, – ответил Бусс. – Стройка слишком близко подошла к кладбищу! Они вынуждены были переместить это захоронение. Не могли же они рисковать, ожидая, что строители обнаружат такое количество костей!
– Возможно, – неохотно согласилась Бреннан, поскольку не была сторонницей поспешных бездоказательных выводов.
– Это же логично, Бонз. А ты у нас любишь логику… Бандиты закапывали здесь трупы Бог знает сколько времени. Разве могли они допустить, чтобы внезапная стройка наползла на их тайное место? Им нужно было перепрятать тела. Более того, у них появилась необходимость избавиться от этих тел… И, не пропадать же добру, они решили запутать нас этим делом с серийным убийцей.
– Ну а об этом как они узнали? – скептически спросила Бреннан.
– Поверь мне, никто не знает о происходящем в этом городе больше, чем члены Организации. – Бусс развел руками. – Полицейские, да и мы, федералы, просто пытаемся удержаться на плаву, а вот преступники… Они плавают на любой глубине, им известно все и обо всем, что поможет им набить карман, получить выгоду.
– В твоих словах есть определенная логика.
– Спасибо большое.
– Но какая им польза от информации о том, что сумасшедший вроде Джордженсена попадется нам в руки?
Бусс задумался и нахмурился.
– Эй, не подумай, что я вставляю тебе палки в колеса… – сказала Бреннан.
– Да нет же, Бонз. Ты высказала очень интересную мысль… Об этом стоит подумать. Не буду тебя отвлекать.
Если они действительно стоят посреди кладбища, ей предстоит огромная работа…
Бреннан осмотрелась, еще раз изучая окружающую местность.
Здесь очень большое поле для исследования. Похоже на одну из тех общих могил, что попадались ей в Боснии и Гватемале.
Бусс снова говорил по телефону, докладывая обстановку, пока Бреннан шагала по лужайке, думая о том, сколько же неприкаянных душ получили билет в один конец на Песчаном Экспрессе.
Даже если все они были гангстерами, они заслуживают чего-то большего, чем безвестная и безымянная могила.
Они достойны хотя бы того, чтобы о них узнали…
Сольная песня Джерри Холлиуэл, бывшей «Спайс гелз».
Хроматография – метод разделения и анализа смесей, основанный на различном распределении их компонентов между двумя фазами – неподвижной и подвижной. (Прим. ред.)
Спектрометрия – измерение оптических спектров с помощью фотоэлектрических приемников излучения. (Прим. ред.)